– Чунсок, – осадил Ли Хон, не поднимая головы от бумаг, требующих немедленного внимания.
– Простите, ваше величество. Его уже ищут.
Ли Хон кивнул, погрузился в дела на короткое время, до прибытия португальца. Приказы о новом пополнении королевской армии, нехватка средств в государственной казне, просьбы о повышении налогов. Ли Хон потёр лоб, тяжело вздохнул. Из сухого колодца черпать воду – бессмысленное занятие. Опытные землепашцы и деревенские в таких случаях уповают на дождь и молятся Лазурному Дракону.
Ли Хону, может, тоже стоило помолиться? Его, как вана Чосона, приближённого к небу, Великие Звери должны были услышать быстрее, чем мудан из дальних от столицы селений… Да только какая сила принесёт Чосону необходимое для ведения войны серебро?
– Ваше величество? – позвали из-за дверей. Главный евнух, приставленный к Ли Хону, недолюбливал сторожащего короля Чунсока, тот в ответ грозился выкинуть его из дворца, если евнух не прекратит сплетничать при любом удобном случае.
– Евнух Сан? – ответил Ли Хон. – Привели господина Иридио?
– Да, ваше величество. Он…
– Так пусти его.
– Ваше величество, он…
Раздался грохот, евнух Сан вскрикнул и раздвинул бумажные двери в кабинет короля. Ли Хон без удивления наблюдал, как к нему вваливается взъерошенный иноземец, а евнух и служанки в коридоре за его спиной недовольно кривят лица. Должно быть, тётушка Чхве всякий раз хваталась за сердце, когда видела господина Иридио, шагающего по коридорам дворца.
– Спасибо, что согласились поговорить. – Ли Хон отложил перо и убрал королевскую печать в стол.
– Бросьте, мы оба знаем, что отказать королю тут может только безумец. Ну, или самоубийца.
Иридио сел на привычное место – за стол, стоящий ровно по центру кабинета торцом к королю. Когда Ли Хон звал Сон Йонг выпить чай и с ней приходил её новоявленный мастер, он садился по левую от короля сторону. Как и сейчас.
– Зачем позвал, ваше величество? – спросил он. Чунсок громко выдохнул, и Иридио, глянув на пуримгарра, стоящего в тени кабинета, издевательски прищёлкнул языком. – Вашему молчуну я не нравлюсь.
– Не льстите себе, господин, – усмехнулся Ли Хон. – Вы многим во дворце не нравитесь.
– И вам тоже?
– Ну, я тут не вправе высказывать мнение.
Иридио развернулся боком на стуле – тот, кажется, был ему неудобен – и посмотрел Ли Хону в лицо. От такой наглости Чунсок схватился за меч, пришлось его останавливать коротким жестом, взмахом руки.
– Вашество, если вы не можете меня судить, то кто во всём Чосоне станет?
– Сон Йонг станет, – отрезал Ли Хон и с удовольствием наблюдал, как вытягивается лицо его оппонента. Он давно заметил, что в присутствии Йонг Иридио задевал её постоянно и отпускал неуместные шутки и ругал попусту. Но стоило ему остаться без её внимания, он становился похожим на брошенного дамой любовника, что проснулся поутру в холодной постели. В самом деле, подумал вдруг Ли Хон, он похож на пса, прав был Чунсок.
– Сколько чести одной женщине, – привычно заворчал Иридио, отворачиваясь обратно к столу.
Ли Хон качнул головой, поправил неудобно сидящий на голове иксонгван. Раньше он видел головной убор у отца и гадал, когда сможет носить такой же. Теперь тот не казался Ли Хону чем-то особенным. Наоборот, убор давил на лоб и виски, кожа под ним прела и чесалась. Харин из-за этого каждый вечер приносила Ли Хону смоченные в травяных настоях повязки, чтобы снимать напряжение и головную боль.
– Эта женщина привела вас в Хансон, – напомнил Ли Хон. Иридио скривил губы. – Вы могли бы отказаться, никто не стал бы вас заставлять, я же знаю. Но вы пришли, хотя не были с Йонг знакомы. И вы слушаете её, не отрицайте. И ведётесь на её нелепые, как вы говорите, идеи.
– Что скрывать, – Иридио всплеснул руками и оскалился, – ничего не могу с собой поделать, падок я на красивых женщин!
– Вчера вы назвали Йонг паршивой овцой, – возразил Ли Хон ровным голосом.
Иридио помрачнел.
– Подслушиваете, так и знал.
– В этом нет нужды, вы обругали её прилюдно – слышал весь двор.
Ли Хон услышал, как неодобрительно цокает из своего угла Чунсок, и чуть не последовал его примеру; пришлось поджимать губы, чтобы не морщиться. В этом разговоре королю нужно было сохранить лицо и выйти из него победителем.
– Вы об этом хотели поговорить? О том, какими словами я провожаю вашу неприкасаемую женщину?
– Побойтесь Дракона, господин Иридио, – тут же оборвал Ли Хон. – Она мой дорогой друг, не выдумывайте между нами лишнего.
– Послушайте! – Иридио, наконец, не сдержался и хлопнул по столу. Чунсок среагировал незамедлительно: щёлкнул ножнами, показывая на свет блестящее лезвие своего меча. – Чего ради вы позвали меня, ваше величество? Если не наставления читать и не плести друг другу косицы, зачем я вам понадобился в не самый приятный час?
Ли Хон склонился ближе к столу, опуская подбородок на сцепленные пальцы рук. Иридо выглядел возмущённым и растерянным. Таким, каким нужен был королю, чтобы отвечать честно и открыто.
– Вы всем показываете, как презираете Сон Йонг, – заговорил Ли Хон, – а на самом деле поддерживаете любые её начинания. Я хочу знать, что вами движет. Тщеславия и амбиций при дворе вы словно лишены, они вас не интересуют. Воинской доблести вы тоже не ищете. На вашем месте, будь я чужеземцем в этой стране, я бы отказался от всех задумок Сон Йонг, какие бы деньги она ни предлагала. А вам, я полагаю, она деньги и не предлагала?..
Иридио замялся, опустил глаза к столу, под которым спрятал испещрённые шрамами ладони. Ли Хон знал, что за его ворчанием и недовольством кроется что-то, что он никому не показывает, и ему было важно это «что-то» найти. Сейчас, прямо перед тем, как позволить Сон Йонг отправиться в Ульджин в компании иноземцев. Прямо перед тем, как отдать её под защиту генерала Хигюна, которому Нагиль просил Йонг никогда не показывать.
– Вы верите в предназначение, ваше величество? – спросил Иридио после секундной заминки. Ли Хон моргнул.
– Неожиданно, – искренне удивился он. – Не могу сказать, что верю, но…
– Я бы сказал, что всё чушь, если бы вы спросили меня несколько лет назад об этом, – словно не расслышав, продолжил Иридио. – Но сейчас… Вы знаете, за что меня посадили в безымянную крепость?
– Вы изнасиловали и убили наложницу короля. Моего отца. По крайней мере, так говорят.
– Верно, – кивнул Иридио. Он покосился на Ли Хона, ждущего разъяснений, и со вздохом откинулся на спинку стула. Смотря в потолок, он заговорил, медленно и тягуче, будто давно готовился к подобному разговору: – Её звали Ханён, и она не была наложницей короля, просто дочерью знатного аристократа, живущего на севере Хансона. Отец хотел спровадить её во дворец, чтобы она принесла почёт семье. Отец у неё был тем ещё ублюдком, мечтал продать дочь, как скот, представляете?
– Частое наблюдение среди приближённых к власти, – согласился Ли Хон. Отрицать это не имело смысла, хоть Ли Хон и мечтал изменить сложившийся порядок вещей.
– Я встретил её на рынке, когда приплыл с товарами из родной страны, – продолжал Иридио. – Чосон тогда хорошо платил за перец и ткани, а у меня на корабле и того и другого было в избытке. Знаете, ваше величество, я и не думал встревать в разборки знатных особ. Ханён попросила меня об услуге, а я, простак, согласился. Она выглядела совсем несчастной, такой женщине грех было не помочь.
Иридио выпрямился, посмотрел на Ли Хона, потом, словно вспомнив о его существовании, на Чунсока.
– Мой корабль должен был отплывать на следующее утро, я попросил Ханён прийти на рассвете в порт. Но нас там поймали. Её отец выставил меня насильником, заявил всем, будто я обесчестил его дочь. Меня и моих людей бросили в камеры, велели ждать официального приговора. Ханён пришла в полицейское ведомство поздним вечером, хотела помочь мне сбежать. Её зарезали, не разобравшись в темноте, кто она и зачем пришла. Я до сих пор помню, как пламя от факелов в руках полицейских выхватывает из мрака её лицо, всё в побоях. Я ни разу не притронулся к ней, ваше величество. Её избил отец – не поверил, что она всё ещё невинная девушка, вот она и пришла спасать меня, идиота. Хотела всё же сбежать на моём корабле, да не вышло.
Треснула рукоять кисти, которую всё это время сжимал Ли Хон, и рассказ прервался.
– Продолжайте, – нахмурившись, быстро сказал Ли Хон.
Тушь с кисти заляпали ему коннёнпхо, но он не обратил на это внимания. Подошедший Чунсок растерянно смотрел на растекающуюся по столу чёрную лужу. Иридио молчал.
– Вы всё-таки не похожи на тех чванливых бездарей, которых мне доводилось видеть, – сказал вдруг Иридио. Ли Хон, горько усмехнувшись, даже склонил голову.
– Отрадно слышать. Надеюсь, я не разочарую вас и дальше. Продолжайте, я слушаю.
– Там немного осталось. На меня повесили ещё и убийство Ханён, отвезли во дворец со всеми несчастными преступниками, настоящими насильниками, ворами, убийцами. Королю скормили страшную повесть об иноземном убийце, похищающем девушек Чосона. Он поверил, ваш отец. То произошло сразу после войны, ему небось и дела до меня не было. Вот он и не стал разбираться, сразу на казнь отправил.
– Кто-то должен был выступить свидетелем и защитником со стороны, – заметил молчавший всё это время Чунсок. Иридио щёлкнул пальцами в знак согласия.
– Верно, против меня выступил один хвастун, отличившийся на войне. Хигюн. Его я запомнил, до сих пор руки чешутся с ним подраться.
– Плохи дела, – бросил Ли Хон себе в раскрытые ладони, измазанные тушью. – Как раз с Хигюном вам придётся встретиться, этого я и боялся.
Он посмотрел на Чунсока, поймал его насторожённый взгляд.
– Про Хигюна тоже много слухов ходит, верно, пуримгарра?
Чунсок покачал головой. Ему затягивающийся вокруг Ульджина узел не нравился совершенно.
– Но вас не казнили, – повернувшись к Иридио, произнёс он. – Кто-то вас защитил?