– Сэ, так и есть. – Иридио почесал подбородок, скрытый густой бородой, прищурил глаз с пересекающим его шрамом. – Шаманка одна меня спасла. Пришла посреди казни, велела остановить палача. Она сказала тогда, что моя жизнь потребуется Чосону в будущем. Меня сослали в безымянную крепость, куда всех чужеземцев отправляли, и оставили мёрзнуть в холодных землях.
– Постойте, – прервал Ли Хон. Он выпрямился, чуть не вскочил с места. – Вы говорите про… Вы про Лан говорите? Шаманка из Ордена Белого Тигра, она вас спасла?
Иридио кивнул с самым довольным видом, за которым крылась многолетняя обида, тоска и невыраженная злость на несправедливость, похоже. Только теперь Ли Хон разглядел в его взгляде всё это. Осознание того, как тесно были переплетены судьбы всех людей в Чосоне, сбивало ему дыхание.
Был бы тут Нагиль, он бы нашёл подходящие слова, чтобы выразить уважение и одновременную ярость на духов за то, как причудливо они изворачивали прошлое и настоящее, чтобы у Чосона было будущее.
– Эта шаманка сказала так: «Придёт время, и я отдам долг Чосону. Короли будут гнить в земле, жадные аристократы будут жалеть о содеянном, а ты вернёшься, чтобы отплатить за свою жизнь».
Чунсок не выдержал и поёжился, за окном, словно подслушав давнюю историю, завыл ветер.
– Я, конечно, ни разу ей не поверил, – покивал Иридио сам себе. – Сбежал из тюрьмы при первой же возможности и скитался по северу, как бродяжка. А потом встретил вашу девицу и ту самую шаманку у неё в учителях. Думал, сказки о пророчествах выдумка и шаманка та – безумная старуха.
– Но теперь вы здесь.
– Но теперь я здесь, – согласился Иридио. – И знаю, что должен отплатить за свою жизнь. Прежний король, ваш отец, таки гниёт в земле, тот ублюдок-аристократ тоже давно помер. Зато я жив, и люди мои живы. Их и меня сюда привела эта упрямая женщина.
Он щёлкнул языком, покачал головой, будто говорил об этом вслух впервые:
– Если она хочет, чтобы я построил ей корабль с железной чешуей на спине и головой дракона на носу, я построю. Она хочет пойти в Ульджин с другими людьми, хотя ей там совсем не место? Пусть идёт, я пойду с ней и присмотрю за ней.
Ли Хон, переглянувшись с Чунсоком, потянулся за словами Иридио.
– Вот об этом я и хотел вас попросить, господин. Но, вижу, наши желания сходятся: присмотрите за Сон Йонг в Ульджине. У вас есть дело к генералу Хигюну, что ж, я не стану вас останавливать, можете спрашивать с него за прошлое. Но не дайте ему сделать что-то Сон Йонг. У генерала тоже есть давние счёты с ней, пусть она о них не знает.
– Удивлён ли я, что упрямая девица настроила против себя половину Чосона? – Иридио развёл руками, и пламя свечи, стоящей перед ним на столе, дрогнуло и погасло. – Меня забавляет лишь, что даже король за ней присматривает, словно за хрустальной вазой. Вам же известно, что она не из хлебного мякиша сделана?
Ли Хон фыркнул, не удержавшись.
– Как я и говорил, она моя дорогая подруга. Я опечалюсь, если она пострадает. И, будьте уверены, казню за это парочку человек.
– Кроме того, – добавил Чунсок, – мы не хотим, чтобы госпожа откусила генералу вторую руку.
– Верно, – кивнул Ли Хон. – Нам бы подобного совсем не хотелось.
– Каральо, – выругался, не смущаясь, Иридио. – Кого вы боитесь, генерала или проклятую женщину?
20
Ульджин, Чосон, месяц чхунбун 1593 года, год Водяной Змеи
Йонг наблюдала, как растёт у берегов Медного моря первый корабль. Её первый корабль. Иридио, орущий теперь на всех подряд, поминал свою бабку при каждом удобном случае, кидался деревянными обрубками в строителей и вообще вёл себя точно прораб-подрядчик, а не инженер-архитектор.
Йонг усмехнулась, вспомнив слова своего прошлого мира, и приложила руку ко лбу, чтобы рассмотреть белеющие на горизонте за морем горы. На Тэмадо, поговаривали, в горах стояли вечные нетающие снега, там же, среди холода, расположился неприметный храм Металла, который уже давно никто так не называл. Лан звала его домом, храм Белого Тигра.
Йонг знала, что рано или поздно ей предстоит побывать в нём. Отдать дань уважения духам её учителя. Поклониться праху шаманки Кэмеко, когда будет ставить рядом урну с прахом Лан. Познакомиться с этим местом и тут же проститься.
Возможно, думала Йонг, оглядывая строительные леса, растянувшиеся по берегу, она приплывёт туда на кобуксоне. Первом кобуксоне Чосона, воссозданном по чертежам из её прошлого мира.
Если, конечно, господин Иридио не умрёт от разрыва сердца раньше окончания строительных работ.
– Отальбо, не туда! Говорю же, неси в обратную сторону! – снова кричал португалец, размахивая руками. Йонг давно заметила, что говорить не жестикулируя у него почти не получалось, и теперь эта его манера даже веселила. – Чего встала, ленивая госпожа? Найди мне кирку, чтобы бить по спинам этих идиотов!
– Послушайте, господин, вы так распугаете всю рыбу на несколько ли вокруг, – рассмеялась Йонг. – Что мы вечером есть будем, если рыбаки придут без улова?
– У однорукого генерала в сундуках мясо найдём, – отмахнулся Иридио. – Ему из столицы прислали за верную службу вместо серебра жратвы на целое войско.
– А вам что прислали? – расценив его слова как очередную обиду, потянула за нитку Йонг. Иридио фыркнул, сунул в рот соломинку.
– А мне – воздушный поцелуй от его величества.
– Ох, что-то я сомневаюсь…
Она шла рядом с ворчливым мастером вдоль берега, подставляла лицо лучам солнца. Сезон весеннего равноденствия заканчивался теплом: с моря задувал приятный бриз, сошли снега – сугробы остались только в низинах и на склонах гор с теневой стороны… Теперь и дышалось легче, а нагретый за день воздух обещал спокойные ночи.
– Лекарь передал тебе травы, видела? – бросил невзначай Иридио, мазнув взглядом по шее Йонг. Здесь, у берегов Медного моря она не прикрывала шрамы от змеиного следа, ходила в свободных чонбоках драконьего войска и про слабость пыталась не думать. Лишь бы дождаться лета, чтоб прогрелась морская вода: может, купание в открытом море поможет ей, избавит от недомогания…
– А Чунсок шаманские одежды не передал вместе с травами? – спросила Йонг, щурясь. То, как хмуро на неё смотрел Иридио, она не замечала, старалась не замечать.
– Я не приглядывался, – буркнул португалец. – Пожитки какие-то доставили, я своё забрал и ушёл от генеральского склада.
– Ну, я к генералу сама не пойду за вещами.
– Тебе сундуки в палатку принесли, никуда ходить не надо.
С генералом Хигюном Йонг не пересекалась с тех самых пор, как впервые пришла в Ульджин с войском. Тот сказал, что видеть чудовище не желает, и прогнал из бедного дома, в котором хотел разместить женщин.
Дочери теперь жили вместе с Йонг за пределами города, у самого моря в рыбацких хижинах. Гаин сказала, что сыта-голь одну не оставит, Ильсу её поддержала. Так все женщины драконьего войска и покинули Ульджин, не договорившись с упрямым генералом.
– Не совалась бы ты под руку этому старику, гарота, – снова заговорил Иридио, когда солнце зашло за горизонт и Йонг засобиралась в ставку генерала.
– Он один из важнейших людей в этой войне, я должна хотя бы попытаться…
– Ничего ты ему не должна, – отрезал Иридио.
– Простите? Я ему руку откусила!
– Так не ты же, – беззаботно махнул рукой португалец. – А со змея твоего какой спрос?
– Как я могу отказать генералу, если он сам меня вызвал… – шепнула Йонг себе под нос и ушла с берега, обещав вернуться до полуночи.
Иридио, помедлив, всё же пошёл с ней. К ним присоединился Хаджун и выздоровевший Намджу, который заупрямился и пошёл с Йонг из самого Хансона, где должен был отдыхать. Потом Перу заметил, что капитэ опять куда-то отходит, и тоже пошёл следом.
Хаджун и Намджу шагали рядом, отстав на несколько бу, и Йонг слушала, как звенят мечи у каждого из них на поясе, пока направлялась к городу. Молчаливые и безотказные, как и все ёнгрос в драконьем войске генерала Муна. Неделю назад отряд из девяти воинов ушёл на разведку, но так и не вернулся обратно, и Йонг не знала, куда бежать и что думать. Хаджун сказал, что ей стоит заботиться о себе, Намджу промолчал, Иридио вообще сделал вид, что не заметил исчезновения девяти человек.
Йонг знала, что португалец только строит из себя упёртого барана.
– Мне присмотр не нужен, – процедила Йонг, косясь на Иридио. Тот сделал вид, что не расслышал её.
Когда в сопровождении четырех человек Йонг пришла к восточным вратам и поклонилась уже знакомым стражникам, те пропустили её без вопросов. Йонг поднялась на надвратную башню, сжимая в руке короткую записку от генерала Хигюна. «Час пса [81], Сунчжонмун». Врата Сунчжон соединяли Ульджин с портом, это была ближайшая точка, в которой Йонг встречалась с генералом, вернее, в которой он позволял с собой видеться.
Что могло понадобиться Хигюну теперь, Йонг не знала, но уж точно не могла подумать, что встретит в надвратной башне восточных врат генерала и целую компанию богато одетых мужчин. В комнате, задымлённой из-за благовоний, Йонг встречали четверо: Хигюн и три человека средних лет в одеждах японского кроя.
– Это ещё что за ряженые, – бухнул за спиной Йонг Иридио.
– Какова бы ни была причина, генерал, – протянула она, чувствуя, как потеют ладони, – выглядит всё весьма подозрительно.
Хигюн обернулся на их голоса и неожиданно поклонился, словно не замечая провожатых Йонг.
– Входи, есть разговор.
– Я вижу. – Она кивнула на стол, за которым сидели мужчины. Он был заставлен едой: мясом, овощами, сладостями. В пузатом кувшине наверняка нагревалось соджу. – Есть повод для праздника, генерал?
– Скверный характер, – ответил Хигюн – не Йонг, а троим, одетым как японцы.
Йонг совсем растерялась. В складках чонбока рука нашла спрятанный там кинжал. Если бы ей грозила опасность, имуги проснулся бы в её теле, он сам обещал это, но сейчас Йонг не могла положиться на него: слишком внезапной была встреча, когда готовилась она к другим собеседникам и другим разговорам.