– Сыта-голь? – позвал Хаджун, появившийся из-за поворота. Йонг поспешно стерла с щёк мокрые дорожки от слёз.
– Ра Хаджун, – кивнула она. – Слышала, вы с Намджу подняли крик, когда я пропала. Прошу прощения, не хотела вас напугать.
Хаджун смутился.
– Зачем извиняетесь, если виноват был этот желторотый… усатый…
– Он не виноват, – улыбнулась Йонг, прерывая Хаджуна. Тот всякий раз подбирал для иноземцев новые выражения и называть по имени отказывался – то ли не хотел из упрямства, то ли стеснялся, что не может выговорить их правильно.
– Его уже капитан отчитал, – поделился Хаджун. – Сказал, что, если бы не ранение, тот сидел бы в карцере.
– Иридио отчитал?
Воин кивнул.
– Раненого? Великий Лазурный Дракон, ему к лекарю надо, а не в карцер!
– Он уже там, куаргарра всех выхаживает. Проводить, госпожа?
Йонг дёрнула головой, качнулась из стороны в сторону.
– Не стоит. Ты же к генералу шёл, да? Вот и составь ему компанию, сейчас не помешает. Лечебницу я сама найду.
К Чжихо Йонг пришла уже успокоившись. Она пересекла внутренний двор, залитый весенним тёплым светом, посмотрела на то, как распускаются первые почки у сливового дерева рядом с прудом. Умиротворения её душа так и не нашла, но стало ощутимо легче дышать, и стальные тиски не сжимали сердце, как в первые минуты после ссоры. Тем не менее Чжихо заметил, что Йонг бледна.
– Вы поели после пробуждения, госпожа? – спросил лекарь, даже не повернув головы в сторону Йонг.
Она застряла в дверях, оглядела переполненные комнаты, идущие ровным рядом друг за другом, соединённые сквозным проходом. Должно быть, у советника Чхве тут располагались гостевые комнаты или специальные залы для ночных гостей. Йонг слышала, что знатные господа в мирное время приглашали кисэн к себе домой, чтобы насладиться их компанией, а Чунсок как-то заявил, что подобные мероприятия богатые чиновники устраивают и сейчас, пока бедняки отвоёвывают ради них земли страны.
Но теперь в комнатах гостевого дома советника Чхве расположились раненые – чосонцы, воины Империи, португальцы. Йонг заметила на дальней кровати Перу, тот сидел, прислонившись к стене, и разговаривал с пришедшим сюда же Хольхе. Рядом с ними сновал туда-сюда взъерошенный мальчишка, похожий на Гана, паренька, что путешествовал с Йонг в её первый приход в не-Чосон. Позже, она слышала, его сделали ёнгро, и он прислуживал Чжихо.
– Упрямая госпожа поела после того, как проснулась? – повысив голос, повторил вопрос лекарь. Йонг вздрогнула и быстро кивнула.
– Сэ, обудаль.
– Чего «обудаль»? – всё равно рассердился Чжихо. – Вы должны следить за собой, чтобы мы не волновались попусту, госпожа. Садитесь, я осмотрю вас. Вы сильно исхудали за то время, что мы не виделись…
Йонг думала, что проведает Перу и извинится перед ним за выговор от Иридио, а в итоге застряла у Чжихо на полдня. Сперва он ворчал, что Йонг не принимает травяной настой – она принимала, потом говорил, что она не следит за питанием – она следила. Потом, видно устав ругать её лично, Чжихо перешёл на всё своё войско.
– Кое-кто рвётся в новый бой, хотя должен отдыхать после ранения, – сказал он, покачав головой. – Хосин [84] попутал меня, когда я присоединился к войску Дракона, госпожа.
Она потянулась за словом, которое редко слышала от воинов в стане генерала Муна: те почитали Лазурного Дракона и все его ипостаси, говорили про Алого Феникса, Жёлтого Единорога, изредка вспоминали о Чёрной Черепахе. Всем Великим Зверям воины подносили дары во время ритуальных обрядов, но Белому Тигру в Чосоне не нашлось места – его храм стоял на Тэмадо, шаманок оттуда не поминали добрым словом в любом приличном обществе. Не считая войска Дракона, и личных слуг вана Чосона, и самого Ли Хона, о мудан из Ордена Белого Тигра все говорили проклиная.
Когда Йонг узнала об отношении людей к Тигру, она посчитала, что и хосинов, повелителей гор, в этом Чосоне не ценят, как в мире, где она родилась.
Значит, ошиблась.
Дух Белого Тигра, даже если и был напоминанием о прежней мощи Великих Зверей, всё-таки мысли простых людей не покинул. Давало ли Йонг это надежду на то, что её теория об имуги будет верной?..
– Чжихо, – позвала Йонг лекаря. Тот поднял голову от мисок, в которых разводил болеутоляющие смеси из трав, которые собирал в горах по рецептам из Священного Города.
– Да, сыта-голь?
– Думаешь, Намерение может спасти жизнь?
Чжихо опустил палочки, потёр вспотевший под повязкой лоб.
– Вы спрашиваете о силах, госпожа? О Ли и Ци, Энергии и Намерении. Наращивая Ци, вы обретаете внутреннюю силу, Цзин, она влияет на силу физическую, Ли. Этому вас должен был обучить Дэкван.
– Да, я помню, – закивала Йонг. – Но я говорю не о Ци и внутренней силе, а о Намерении. Может ли мысль подарить силу телу? Физическую силу.
Она думала об этом и прежде. Когда имуги только обмолвился, что Йонг потребуется некая сила, чтобы вырвать змея из своего тела, Йонг задумалась не только о своём спасении, но и свободе для имуги. Вне её тела он должен был стать свободным, а не мёртвым. Она думала о том, что сможет подарить ему духовную свободу, и потому торопила Иридио, и потому спорила с Нагилем.
Ей нужно было попасть в море на кобуксоне, железном корабле.
Могло ли одно её желание помочь имуги?..
– Это сложные понятия, – рассудил Чжихо. – Но не вам задавать вопросы, сможете ли вы превратить мысль в силу, госпожа. – Йонг недоумённо повела плечом, и лекарь пояснил: – Вы пришли к нам из другого мира, пожелав иной жизни. Кому, как не вам, знать, на что способно одно Намерение?
Йонг долго сидела перед лекарем в молчании, раздумывая над его словами. Лан говорила ей похожие вещи: что она должна поверить в себя, чтобы обрести не только уверенность, но и силу. Реальную, физическую, возможно. Прежде она полагалась только на имуги и, потеряв его защиту, стала чувствовать себя уязвимой. Она начала заниматься вместе с Дочерьми, чтобы вернуть себе хотя бы иллюзию безопасности, но это был шаг прочь от её настоящего пути. Который она выбрала, который приняла как должное.
– Спасибо, Чжихо. Теперь уже есть за что, – быстро проговорила Йонг и встала, намереваясь выйти из душной лечебницы, отыскать Нагиля и объяснить ему свою идею доступнее. Он поймёт, примет её сторону, перестанет гнать в столицу. Нужно лишь…
Столкнувшись в дверях с Боымом, Йонг сбилась с мысли. Воин поклонился – у него была перевязана рука и забинтована голова, но выглядел он бодрым.
– Ох, дикурэ, ра Боым, – судорожно ответила Йонг. – Ты ранен?
– Куаргарра подлечил, госпожа, – улыбнулся он. – Всё нормально.
Йонг хотела уже уйти, коснулась руки воина пальцами, чтобы обогнуть, но застыла на месте, ощутив странную тревогу. Предчувствие беды, прошедшее по касательной, проникло сквозь кожу внутрь тела и застряло где-то в груди. Йонг потянулась рукой к ключице, нашла заполошно стучащее там сердце.
– Госпожа? – обеспокоенно позвал Боым. – Что-то случилось?
Йонг знала это чувство, холодное и чуть влажное, как вечерний туман. Она испытывала его каждый раз, когда приходила в храмы стихий, чтобы спросить у духов совета. Она испытывала его всякий раз, когда разрушала очередную святыню, прекрасно понимая, что поступает правильно, как должно, заведено кем-то свыше. Она знала, что в момент, когда разум проясняется, а в голову проникает холод, духи говорят с ней, направляют её.
Вот путь, что тебе уготован. Иди по нему.
– Госпожа? – совсем встревожился Боым и схватил Йонг за руку, потому что она начала клониться набок. Йонг упала плечом на дверной косяк, посмотрела на воина затуманенным взглядом. У неё снова блестели белым глаза.
В голове было пусто, только стучало болью в висках. Боым побледнел, побелел, всплыл перед Йонг видением, а не настоящим собой. Она судорожно задышала, схватила его за руки.
Кровь стекала по его лицу и заливала глаза.
– Тебя по голове ударили? – спросила она, словно в полусне. Боым не знал, что ответить, с трудом кивнул. Святые духи. – Ходи аккуратнее.
Ей пришлось оттолкнуться от дверного проёма и выйти, пряча лицо от оторопевшего воина. Могла ли она что-то сделать, чтобы избежать будущего, мелькнувшего перед ней будто случайно? Вероятно, Йонг не должна была этого видеть и знать, это была не её жизнь, и она не спрашивала об этом духов.
Но, выйдя из лечебницы на свежий воздух, она уже знала, как саму себя, что Боым не доживёт до следующего утра. Какая-то рана внутри, она убьёт его, Чжихо не сможет его спасти, потому что это выше его возможностей. Кровотечение в мозг? Аневризма? Йонг не знала названия, не хотела думать об этом вот так холодно, как сейчас. Можно ли спасти Боыма, если что-то сделать сию же секунду? Духи дали ясный ответ: нет.
Йонг выругалась вслух, спугнув задремавших на посту стражников, и метнулась в сторону крыла, где располагались Дочери. Надо было найти Ильсу. Если она не может спасти Боыма, зная будущее, то должна хотя бы облегчить его участь.
Прямо сейчас Йонг понимала своего мэштреннима как никогда прежде.
Чжихо напомнил, что Йонг пришла из другого мира и сделала невозможное, но сильнее она стала благодаря Лан. Она её ученица. Последняя мудан из Ордена Белого Тигра.
И она сможет обрести силу, что выдернет из её тела имуги и вернёт в воды Великого моря.
Боым умер к вечеру. Йонг не видела этого: он шёл по коридору лечебницы после разговора с Ильсу, немного потерянный и смущённый, и неожиданно упал, схватившись за голову. Воины сказали, что никто не успел ему даже помочь. Его сожгли на костре с другими погибшими той же ночью, Йонг не отходила от Ильсу. Та была бледна и серьёзна, не проронила ни слезинки.
Когда после погребения Йонг вернулась в отведённые ей покои, вся пропахшая дымом и смертью, разбитая и опустошённая, её молча встретил Нагиль. Притянул к себе, усадил на скамью перед столом, на котором стоял таз с тёплой водой. Обтёр руки и шею, молча же попросил поднять голову, чтобы стереть с лица налипший слой пепла.