А теперь она успокаивала его, а он злился. Проклятый Рэвон.
За время разлуки – очередной, долгой, изматывающей разлуки – Нагиль часто представлял себе, как вернётся и будет рядом с Сон Йонг, и, хотя днём он старательно избегал любого воспоминания о тепле её тела и гладкости кожи, по ночам эти мысли пробирались ему под рёбра и царапали изнутри кости. Он думал об этом так много, что теперь, когда Йонг действительно сама стягивала с него одежду и складывала аккуратной стопкой рядом с футоном, Нагиль на короткое мгновение решил, будто ему всё мерещится.
– Ткань влажная, – сказала Йонг тихо. Нагиль вдруг смутился, опустил глаза вниз, на свои руки, которыми держался за её плечи. Вот же слабовольный мальчишка: опирается на женщину, которую должен защищать.
– Я смыл с себя пот и грязь, не хотел, чтобы тебе было неприятно, – объяснил он и сам себя оборвал. Ну что это? Зачем эти слова, словно его госпожа спрашивала причину?..
– Знаешь… – вдруг усмехнулась она чуть дрожащими губами: нервничала. – В том мире, откуда я пришла, не все мужчины следят за собой так, как ты в Чосоне.
Нагиль хотел спросить, о каких мужчинах Йонг говорит, но смял эти обиды и бросил прочь, когда она стянула с себя ханбок и осталась в нескольких слоях нижних одежд. Проступал силуэт женского тела сквозь тонкую ткань соджаксама, в изломе воротника виднелись тонкие кости ключицы, обтянутые бледной кожей с едва заметными голубыми венами на ней. Нагиль провел по плечам Сон Йонг тёплой рукой, и она вздохнула и вся разом обмякла.
Она прижалась к нему резко, без предупреждения, и Нагиль даже оступился, запинаясь о складки футона под ногами. Он осел, осторожно притянул к себе Йонг, целуя. У неё были сухие губы, потрескавшиеся на холодном весеннем ветру, и Нагиль целовал её так аккуратно, как мог, потому что боялся, что ей будет больно. Но Йонг нетерпеливо выдохнула, прижалась к нему сильнее и распахнула рот. А потом уложила его на спину и села сверху, глядя на него затуманенными глазами, в которых плескалась вода Великого моря. Нагиль жалел только, что не успел раздеть её совсем, они так и остались в нижних одеждах, и та белела в темноте на теле Сон Йонг.
Нагиль изловчился, стянул с её плеч соджаксам, нашёл пальцами голую кожу живота, груди, несильно сжал её свободной рукой, второй зарылся ей в волосы. Заскользила между пальцами костяная пинё, выпала из пучка и покатилась по полу. Волосы Йонг заслонили от Нагиля весь остальной мир.
Она прижалась к Нагилю, часто дыша прямо в ухо, и стало так нестерпимо жарко и хорошо, как никогда не было. Испарились из головы все мысли: Нагиль думал только о том, как бы не расплавилась Йонг под его руками, и всё равно держал её крепко за талию, беспорядочно водил пальцами по спине…
Рука задела сухую кожу на шее Йонг, Нагиль склонился к ней, спросил: «Можно ли?» – и, не дождавшись ответа, поцеловал в сгиб шеи и сразу же, не сдержавшись, лизнул. Йонг ахнула и выгнулась, подставляясь его рукам и языку.
Нагиль прижался лбом к её ключицам, резко выдохнул, выпаривая с её кожи капли пота. Йонг вскрикнула, тут же вжалась губами в шею Нагиля. Тонкая тетива, на которой ещё держался его разум, лопнула окончательно, и он повалил Йонг на пол.
Чуть позже он засыпал, прижимая к себе тёплое влажное тело Йонг. Она обвила его руками и ногами, не давая пошевелиться, и Нагиль лениво – мысли еле крутились в почти пустой голове – думал о том, как наутро будет растирать затекшие от неудобной позы мышцы.
24
Йонг не шутила, когда сорвалась из покоев Рэвона-сонбэ к Дэквану – тот уже ждал её на поле за домом советника Чхве. Они договорились о занятии вчерашним днём, но за минувшие сутки столько переменилось в мире, что Йонг серьёзно думала, что Третий Коготь займётся делами более нужными его войску. Но он пришёл даже раньше положенного и терпеливо ждал её. Йонг примчалась к Дэквану, разъярённая и растерянная одновременно.
– Госпожа? – охнул Дэкван, подавая ей меч. Оружие было легче того, что обычно держала Йонг, и она даже сбилась – мысленно она отрывала ублюдку Рэвону язык.
– Лёгкий, – сказала она, глядя на рукоять меча в руке. – Из другой стали?
– Да, – кивнул Дэкван. – Я попросил столичного кузнеца изготовить для вас специальное оружие. Ёнгданте сообщил, что вы ослабли, и я подумал, что вам подойдёт такое.
Йонг благодарно улыбнулась.
– Приступим?
– Прежде, чем мы начнем, – остановил её порыв Дэкван, – не хотите сменить одежду?
Йонг была в ханбоке, так торопилась к мечнику, что забыла сменить его на чонбок Дочерей.
– Ай, оставь, – бросила она. – Ты же всё равно заставишь меня на одном месте махать мечом, а потом придумаешь сверхсложную позу, в которой каждая мышца в теле затечёт. Другая одежда тут не поможет.
Дэкван покачал головой, но возражать больше не стал – заметил, видно, как дрожал от злости голос упрямой госпожи.
Йонг взмахивала мечом, думая о том, как его острое лезвие распарывает грудь сонбэ.
Нагиль ушёл, нет, сбежал из комнат Рэвона, оставляя их наедине, и первую минуту, проведённую в недоумении, Йонг гадала, что могло так куда-то погнать Нагиля.
– Всё ещё считаешь, что я жду удобного случая, чтобы предать брата? – спросил вдруг Рэвон. Йонг медленно повернула к нему голову, мазнула ленивым взглядом по его лицу. Солнце, проникающее в комнату сквозь полуоткрытое окно, заливало всю его фигуру бледным светом, и в его ореоле Рэвон казался почти безобидным.
– Думаю, у тебя есть скрытые мотивы, сонбэ, – проговорила Йонг с расстановкой. – И Нагиль знает о них, но закрывает на это глаза. Как бы нам сказали в мире, из которого мы пришли? Это доверие – аванс за твои прошлые заслуги. Хотя заслугами их назвать можно с натяжкой.
– Забавно, что ты упоминаешь свой мир, – заметил Рэвон, – и говоришь о нём как о чужом тебе.
– Я от него отказалась.
– Больно было?
Йонг не думала, что слова могут задеть её, тем более слова сонбэ, которого она перестала слушать давно, но его вкрадчивый тон и любопытство, за которым пряталось нечто другое, не поддержка и не истинное желание знать правду, резанули её, словно остро заточенный клинок.
– Больно, – процедила Йонг, отвечая на вопрос. – Невероятно. Ты и представить себе не можешь.
– И не стану даже пытаться, – бросил Рэвон. Он смотрел Йонг прямо в глаза, и взгляд его проникал ей под кожу. Он хочет знать что-то другое. Он не хочет знать вообще ничего, он играет с ней. – Стоило оно того?
Йонг резко выдохнула, чувствуя, как сердце наливается тяжестью, а руки – невиданным жаром. Хотелось сжать пальцы в кулак, занести его над головой Рэвона и ударить, замахнувшись через весь стол.
– Чего ты хочешь? – спросила она, понижая голос.
– Хочу показать, сколь беззащитна ты в мире, который тебе не принадлежит, даже если ты его выбрала, – ответил Рэвон. На этот раз за его словами Йонг не почувствовала двойного дна. Если бы имуги мог шипеть, он нашептал бы ей, что сонбэ теперь говорит правду.
– Я не беззащитна, – возразила Йонг, но не так уверенно, как хотела. Рэвон усмехнулся.
– Неужели? Без имуги ты здесь слаба, как любая другая женщина, ещё слабее, чем женщина Чосона. С имуги ты представляешь опасность Нагилю, и такой исход ещё хуже первого.
– Помнится, – оборвала его Йонг, исходя на шипение, – ты говорил, что не собираешься вредить мне. Теперь передумал?
– Я и не врежу, – вздохнул сонбэ. – Я лишь хочу показать тебе, что в выбранном тобой мире действуют другие порядки, не те, к которым ты привыкла. И правят тут иные люди. Ты на их фоне – совсем слабая женщина. И соваться в опасные передряги тебе не стоит.
Йонг вспыхнула так сильно, что зашевелились волосы на затылке от злости.
– Я знаю, на что способна.
– Пока ты играешь в воительницу, мой брат тебя защищает, хотя сам может пострадать.
– Так всё дело в Нагиле? Если ты думаешь, что мы с ним…
– Нет, – резко воскликнул Рэвон и хлопнул рукой по столу. Задребезжали стоящие на деревянном подносе чашки и чайник с узором хлопковых цветов. – Дело и в тебе тоже, хубэ. Я вижу, как мой брат бросает все силы на твою защиту, но ты остаёшься для него слабым местом, угрозой, которой могут воспользоваться злые люди. Ты можешь пострадать, если кто-то захочет добраться до Дракона.
Йонг нахмурилась. Сцепила руки под столом, чтобы не испытывать желания дать Рэвону пощёчину. Она уже слышала такие слова от Лан. Но она не собиралась внимать предупреждениям сонбэ, который строил из себя спасителя, хотя не являлся им.
– Не прикидывайся, будто заботишься обо мне, – серьёзно сказала Йонг. – Я верю, что тебя волнует судьба Нагиля, и только это каждый раз завязывает мне язык и не даёт обвинять тебя во всех грехах этого мира. Но я ни на мгновение не поверю, что тебе важна я. Кто я такая? Случайность на твоём пути к воссоединению с семьёй.
– Я не считаю, что ты отняла у меня семью, если ты об этом. – Догадка Рэвона повеселила, он даже рассмеялся, сердито и как-то натянуто. – Мне в самом деле небезразлична и твоя судьба, раз уж я стал виновником многих твоих бед.
– Брось, сонбэ. Раскаяния ты никогда не испытывал.
– Раньше мы с тобой встречались, ты забыла? – спросил вдруг он. Йонг замерла, даже дышать перестала. Как она могла забыть об этом, если сонбэ напоминал о себе при каждом удобном случае. – Я не притворялся, ты мне действительно нравишься.
– Нравилась, – поправила его Йонг. – Если твои чувства вообще могли быть симпатией.
– Нравишься, – надавил Рэвон.
Он привстал с колен; Йонг подумала, что он хотел поправить подол чонбока, но Рэвон вдруг потянулся к ней через стол, схватил за шею и поцеловал. Прижался сухими губами к её полуоткрытому рту на один заполошный вздох и отодвинулся – резко, будто ничего и не сделал.
Йонг чуть не задохнулась, сперва от шока, потом от возмущения. Едва злость нашла выход, а на язык скользнули самые едкие проклятия, которые она сумела придумать, Рэвон спокойно сказал: