– Досадно, – проговорил он так, что слышали только Нагиль, Лапа Дракона и стоящая за ними Йонг. – Ты хочешь лишиться всего из-за женщины, генерал Мун.
– Однажды мне это уже говорили, – процедил Нагиль резко. – Как видите, я всё ещё жив, стою перед вами и намереваюсь оторвать вам вторую руку.
– Тебя тут же убьют, – возразил Хигюн. – И женщину, которую ты защищаешь, убьют. А если ты посмеешь помешать нашим японским союзникам, убьют ещё и твоих людей. Ведь, насколько я знаю, вы двое никак не связаны, ни родственными, ни кровными связями.
Йонг сцепила зубы, сжала до ломоты в пальцах руку Нагиля. Он прав, этот выродок. Она и Нагиль не были… Ах.
Она кинула Ли Хону короткий взгляд, чтобы убедиться, что правильно истолковала его предупреждение. Он кивнул. Тогда Йонг потянула к себе Нагиля, заставила обернуться, зайти к ней в круг из воинов дракона, её охраняющих.
Он покраснел, едва сдерживая гнев. Йонг взяла его за другую руку.
– Прежде, чем ты решишь спалить второй раз этот дворец, – проговорила она, – позволь кое-что сделать. Однажды Лан рассказала мне о ритуале, что связывает души.
– Минджа, сейчас не время для сказок Лан.
– Нет, сейчас для них самое время, Мун Нагиль. Возьми меня крепче.
Йонг переплела их пальцы, свободную руку приложила к груди и заставила сбитого с толку Нагиля повторить то же самое. Он хмурился, краснел сильнее, Йонг смотрела на него снизу вверх и улыбалась.
– Как Великий Цикл связывает пять стихий, – заговорила она тихо, пока генерал Хигюн пререкался с Ли Хоном, отвлекающим на себя его внимание. – Как весна сменяет зиму, а весну – лето в неразрывном круге жизни. Как новое сменяет старое в вечном круговороте. Так я связываю себя с Мун Нагилем, Драконом Дерева, Драконом Металла. Повтори.
Нагиль облизал пересохшие губы, глаза бегали по лицу Йонг и не находили объяснений. Он заговорил медленно, но не сомневаясь:
– Так я связываю себя с Сон Йонг, Жемчужиной Дракона.
– Всё так, – кивнула Йонг. После повернулась к Ли Хону и громогласно объявила: – Вы даёте своё согласие, ваше величество?
Ли Хон даже не повёл бровью, тут же сказав:
– Я, пятнадцатый ван Чосона, свидетель церемонии заключения союза между…
– Так нельзя! – вскричал кто-то с дальних рядов из зала. Ли Хон щёлкнул языком, махнул рукой, и стражники Чунсока тут же схватили кричащего чиновника.
– За то, что прерываете короля, вам отрежут язык, – уронил Ли Хон таким тоном, будто каждый день выносил смертельный приговор и уже устал от подобной рутины.
– Но он прав, ваше величество, – усмехнулся Хигюн. Йонг заскрипела зубами так сильно, что почти поверила, будто вот-вот у неё прорастут змеиные клыки и она снова вцепится в тело генерала. – Здесь нет ни одного шамана, который закрепит ритуал. То, что пытается провернуть эта женщина, просто хитрость, обман. Под стать её змеиной натуре.
Нагиль дёрнулся, желая дотянуться до меча и выхватить его из-за пояса, но Йонг его удержала. Она улыбнулась так широко и уверенно, что он разом остыл.
– Генерал Хигюн, на вашем месте я проверяла бы донесения своих шпионов куда внимательнее, – сказала она во всеуслышание. – Я последняя мудан Ордена Белого Тигра, и я завершаю этот ритуал полным своим согласием! Чунсок?
Тот повернулся, не зная, что от него потребуется, но готовый исполнить любой приказ. Йонг протянула руку и чиркнула ладонью по выступающей пластине доспехов над его плечом. Руку обожгло, в царапине проступила кровь. Этого было достаточно: Йонг приложила руку к губам Нагиля, потом к своим. Он догадался быстрее, чем она пояснила, потянулся к ней – и поцеловал.
На глазах короля, придворных, своих воинов и генерала Хигюна, обомлевшего теперь по-настоящему.
Йонг точно слышала, что одна из служанок ахнула в голос и кто-то ударился – должно быть, тётушка Чхве упала в обморок, – но сама она закрыла глаза, прижалась к Нагилю, перестала дышать на мгновение.
«Нас посадят, – подумала она равнодушно. – Или сразу казнят. Или посадят, а потом казнят».
Когда Нагиль отпустил её, в Кынчжоне стояла опустошающая тишина, и только Ли Хон медленно хлопал в ладони, словно узрел лучший спектакль в своей жизни.
Хансон, Чосон, месяц соман [98] 1593 года, год Водяной Змеи
Ли Хон ждал возвращения Нагиля уже полдня и нервничал, что генерал всё не приезжал. Чунсок заверил, что у них всё готово: Гаин распорядилась следить за Тэмадо с паноксонов, стоящих в проливе, Чжихо протянул паутину своих шпионов до самых берегов японских островов. За целый месяц никто, похоже, не совался к храму Белого Тигра без ведома, и никто, вероятно, гостей не ждал.
Когда вернулся Нагиль, Ли Хон изъел себе всю печень, уподобившись кумихо [99], и встретил генерала с возмущением, недостойным короля.
– Помилуй, Нагиль, ты в могилу сведёшь раньше, чем это сделают мои советники! – ворчал Ли Хон на появившегося в его кабинете друга. Стояла поздняя ночь, Нагиль выглядел уставшим и измотанным дорогой.
– Простите, ваше величество, но именно я здесь страдаю из-за промедления. Не пытайтесь занять первое место в этой гонке.
– Ах, как мы теперь дерзко разговариваем со своим королём! – скривился Ли Хон. Нагиль хмыкнул.
– С сегодняшнего дня вы мне не король, а я предатель страны.
– Всё получилось?
– Да, как и планировали. Кантэ и Минхи устроили пожар в храме Огня, все думают, что жемчужину выкрали.
Ли Хон довольно кивнул.
– Тебя видели?
Нагиль не сдержал усмешки.
– Ещё бы. Чжихо постарается разнести слухи по всей стране: генерал Мун, герой войны, выкрал святую реликвию из сокровищницы короля в Тоннэ. Говорить об этом будут долго, японцы тоже поверят.
– Хорошо, – кивнул Ли Хон. – Да, хорошо…
Он внезапно понял, что сегодняшняя ночь – последняя, когда они с Нагилем могут поговорить открыто. Последняя, когда они видят друг друга. Сон Йонг, которую забирали в храм Белого Тигра по договорённостям обеих сторон, предупреждала Ли Хона, что в этом мире новой встречи им больше не уготовано. Тогда Ли Хон простился со своей подругой. Теперь прощался с другом.
«Расставание, – говорила Сон Йонг тоном, который Ли Хон прежде слышал только у Лан, – всего лишь мгновение в череде многих событий. На нашем пути их будет немало, как немало и встреч. Ваше величество, король Ли Хон. Вы будете самым мудрым правителем Чосона. Но сначала вам нужно научиться отпускать людей».
– Ваше величество? – позвал Нагиль. Ли Хон вынырнул из воспоминаний прошлого месяца, сморгнул подступившие к глазам слёзы. Что за ребячество!
– Тебе пора отправляться, кажется, – проговорил Ли Хон тихо. – Я распорядился обо всём, до самого Тэмадо вас никто не станет преследовать.
– Спасибо, ваше величество. – Нагиль поклонился, и Ли Хон, пока генерал не заметил, шмыгнул носом.
Нагиль выпрямился, но его лицо тоже не выражало радость. В глазах обоих отражалось чувство, которое первые португальцы, прибывшие в Чосон в прошлом веке, нарекли саудадэ. Тоска по несбыточному, утраченному навсегда теплу, о котором каждый будет вспоминать со светлой печалью.
– Не будем разводить болото, – рассердился Ли Хон и хлопнул Нагиля по плечу. – Иди, тебе ещё добираться до Тэмадо и расталкивать там японских сёгунов, покушающихся на твою жену.
– Вы заверили меня, что ей ничто не угрожает, – напомнил Нагиль без капли сомнений.
– Да, но расслабляться я тебе не советую, – закивал Ли Хон. – Передашь привет упрямой госпоже из Священного Города от пятнадцатого вана Чосона и так далее, и так далее. Иди теперь.
Они обнялись, кратко, испытывая неловкость, и Нагиль повернулся к дверям, чтобы уйти из кабинета Ли Хона и покинуть его дворец, его город, его страну. Навсегда.
– Эй, Нагиль? – позвал Ли Хон, когда Нагиль уже шагнул в темноту коридоров.
– Да, ваше величество?
– Присмотри за Харин, хорошо? Я отправляю её с Иридио прочь из Чосона. Надеюсь, она найдёт своё счастье в тёплой стране специй.
Нагиль обернулся, легко кивнул.
– Не волнуйтесь об этом, чонха. Я позабочусь о том, чтобы она ни в чём не нуждалась.
Они улыбнулись друг другу напоследок – и Нагиль покинул дворец короля.
Отсутствие предела
Остров Тэмадо, Чосон, Безымянный пролив, месяц соман 1593 года, год Водяной Змеи
Рассвет над Безымянным проливом между Чосоном и Японией каждый день приносил Йонг спокойствие, а закат, наоборот, начинал пугать ещё до первых огненно-рыжих лучей, раскрашивающих небо. Сегодня Йонг проснулась раньше Ильсу – вот это победа! – и с удовольствием дышала свежим морским бризом, задувающим со стороны Чосона.
Храм Белого Тигра, в котором Йонг заперли, как последовательницу древнего ордена, находился высоко в горах. Тут было прохладно ночью и жарко днём. Ильсу, привыкшая к другим высотам, чувствовала себя здесь несколько плохо, но старалась не показывать вида.
Когда японские торговцы, осознав, что просчитались, решили сослать Йонг в храм, Ильсу последовала за ней.
– Я не ищу себе защитницу в твоём лице, – ругалась Йонг тем же вечером после Совета, пока собирала вещи. Её забирали, как ценный груз, следующим же утром, и она и без того не находила себе места, чтобы ещё препираться с упрямой подругой.
– Ты бы пошла за мной точно так же, – возражала Ильсу твёрдо, – разве я не права?
У Йонг не нашлось отговорок, и потому целый месяц они с Ильсу делили одну комнату на двоих и гадали, как скоро король Ли Хон и его верный генерал найдут выход из ловушки, в которой оказались все сразу – и Чосон, и Япония. Радовала только мысль, что генерал Хигюн с досады повыдирал себе всю бороду, а теперь строит новые коварные планы по свержению Сон Йонг с пьедестала великой спасительницы Чосона.
– Всё-то у них великое, у власть имущих, – усмехалась Ильсу, когда вечерами они с Йонг спорили, что произойдёт быстрее: у короля появится наследник или старик Хигюн выживет из ума. – Великие люди, Великие Звери…