Как бы там ни было, а сегодня полкопи лесных жителей уже не умрет ни от голода, ни от холода. А дальше он что-то и придумает. Найдет, подстрелит... Наконец, зарежет коня. Хотя и княжеская скотинка, и ответ придется перед огнищанином держать, но людей больше жаль...
Он еще нарубил добрую кучу дров, чтоб, пока будет промышлять, дома опять не проморозило, − потом забросил за спину колчан со стрелами, взял лук и направился в чащу. На что-то путевое надежды было мало, но двух-трех зайцев и с десяток тетеревов надеялся подстрелить. В крайнем случае, в суп и белки пойдут...
Серна выпрыгнула перед ним из-за густой ели так неожиданно, что парень даже замер от неожиданности. А потом быстро наложил стрелу и прицелился. Серна подняла голову и грустно взглянула человеку в глаза. На глубоком, выше коленей, снежном заносе у нее не было ни малейшего шанса спастись. И было в ее взгляде что-то настолько человеческое, что Найда поневоле опустил лук.
– Исчезни, – молвил сердито. – И быстро! Потому что могу передумать. Там дети от голода умирают, а я с тобой жалость развожу...
Серна послушно прыгнула раз, второй – и исчезла... Лишь легко колыхнулись нижние, отяжелевшие под снегом ветки.
– Слюнтяй! – выругал себя шепотом парень, обернулся – и встретился взглядом с вепрем.
Большой, пудов на двенадцать, секач-одиночка, увязая с рылом в снегу, подслеповато мигал на него маленькими глазками, очевидно еще не понимая с кем довелось случайно встретится, − и уже так и не распознал. Одна за другой свистнули стрелы, каждая в свой глаз, и гора мяса и сала, что еще мгновение тому было живым существом, лишь дрыгнула ногами, чтобы отдать свою жизнь ради спасения несколько десятков других.
* * *
Через два дня Найда седлал коня, чтобы ехать домой. От множества забот и тяжелого труда он осунулся и не неизвестно даже – выдержал бы до конца или и сам свалился обессилив вконец. Но в самые трудные минуты приходила к нему Руженка... Это ее – бессильную, голодную и обиженную – спасал он от неминуемой смерти, добывая еду и топливо. А когда окаменевшее на морозе дерево звенело под ударами топора и отказывалось упасть, в его воображении, оно сразу же превращалось на ненавистного Юхима. И тогда руки парня наливались такой силой, что и крица не устояла бы... Поэтому вскоре запасы топлива и еды дней на десять были пополнены. Подкормленные благодаря его стараниям, обитатели лесного поселения смогли подняться на ноги. И хоть убивать зверей или рубить деревья на корню и дальше приходилось лишь Найде остальные бортники делали уже сами.
Привычная к людям дичь легко давалась в руки. А после того, как он нашел берлогу, запасов мяса, а главное – жира, должно было хватить надолго.
Кроме того, подростки выбирали запасы подстреленных им белок, а также сумели найти два дупла с медом...
И чем больше втягивались люди в работу, тем сильнее убеждался Найда, что без злого колдовства не обошлось. Потому что эти люди и сами легко справились бы со своей бедой, если бы не лежали безвольно по домам, ожидая смерти, а сразу вместе взялись за дело. Лишь навеянные Марой чары отобрали у них силы и волю к сопротивлению. На их счастье, подоспел Найда и сумел разбудить, расшевелить упавших духом людей.
Странно лишь, что покорив своей воле всех, ведьма не смогла очаровать Юрка с Маричкой. Вероятно, беспокойство одного о другом заставила молодых делать хоть что-либо, и они сумели выйти на гостинец...
– Мы очень хотели бы как-то благодарить тебя, галичанин, – потревожил его мысли голос девушки. – Но сам видишь, что все кроме одетого на нас, Мара уничтожила.
– Пустое... Главное, что все живые. Может, и вспомните когда добрым словом, и, поджариваясь в аду, моей душе будет приятно вспомнить хотя бы один хороший поступок.
– Глупости говорите, – неожиданно серьезно ответила девушка и даже зарделась. – Скажи, Юрку.
– Конечно, – кивнул серьезно парень. – Пока хоть один человек из нашей громады будет жив, до тех пор будут пересказывать родители детям, о ратнике князя Данила, который спас всех от неминуемой смерти.
– А на память... – Маричка сунула руку в пазуху и, вынув оттуда, сняла через голову камень на шнурке. – Вот, возьмите… Это не драгоценность, нет... Но, усиленный нашей благодарностью, он хотя бы раз, да пригодиться вам в трудную минуту. Не погнушайтесь... Чем можем…
Найда благодарно прижал подарок к устам и одел на шею. Тогда, озоруя, чтобы развеять неприятный осадок от прощания, прижал к себе Маричку, крепко поцеловал в тонкие губы, быстро отпустил, хоть та и не упиралась. Потом плеснул по плечу Юрка и вскочил в седло.
– Держитесь друг друга крепче, и не поддавайтесь никакой Маре, чтоб ей в болоте утонуть...
Глава восьмая
Весна года 6747-го. Замок Морены
(Где-то в Карпатских горах)
– Думаю, что с полным правом объявлю тебе, о самая мудрая среди богинь, вечный шах, – высокопарно, немного нараспев сказал Велес и подвинул на одну клетку черную пешку в доспехах монгольского воина. – Прими это, как знак уважения твоему героическому сопротивлению. Откровенно должен признать, что то была одна из лучших партий, которые мне удалось сыграть в этом веке...
Морена еще упрямо рассматривала шахматную доску, но и одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что пат объявлен вполне справедливо.
Зажатый в углу одним-единственным черным воином, белый король, в одежах славянского князя, не мог сделать ни одного хода... Справа и позади заканчивалось игровое поле. Налево была клетка, что самой своей расцветкой напоминала об угрозе удара черной пешки. А прямо перед королем, нагло улыбаясь ему в лицо, пригнувшись как для прыжка и вынув наполовину кривой клинок, стоял вражеский воин. Для белого князя он не стал бы соперником, и тот смахнул бы его с доски одним ударом тяжелой булавы, но увы... Неподалеку притаился низкорослый всадник, готовый перепрыгнуть на эту же клетку. Князь оставался живой, но беспомощный словно младенец.
– За достойное сопротивление дарую тебе волю, – продолжал подшучивать Велес. – Плати дань и хозяйничай в своих владениях дальше...
Морена, хотя и сердилась за проигрыш, заставила себя оторваться от безнадежной ситуации и подарить Черному богу обворожительную улыбку.
– Сдаюсь на милость победителя...
– То-то же... – надменно произнес Велес. – Будешь знать, как наших задевать... – А потом не выдержал и рассмеялся: – Так что там, с выкупом?
Морена вздохнула.
– Как договаривались... – лукаво потупила взор богиня.
– Ах, да... – Велес потянулся до хруста в костях. – Одно желание... О-хо-хо… Для простого смертного – сплошное мучение. Попробуй выбрать, чего тебе больше всего хочется… Оно ведь как, − и того хочется, и этого… А для меня... Ну, скажи, чего я не смогу такого, что можешь ты?
– Если хорошо подумать, – вмешался в разговор Перун, который как раз вошел в комнату и услышал последние слова Чорного бога, – то что-то бы и нашлось. Я так считаю...
– Фи, – притворно обиженно скорчила гримасу Морена. – Серебряная борода до колен, а мысли, − как у прыщавого мальчишки весной...
– Ага, – буркнул Перун. – Как раз я лишь о ваших женских прелестях и думаю беспрестанно... Имел в виду, что у каждого есть дела, которыми он сам не слишком охотно занимается...
– Книга! – подхватил довольно Велес. – Общаться с ней просто нестерпимо! Как я сам не сообразил?..
– О, нет... – взмолилась богиня. – Только не это.
– Учись выигрывать и не придется черную работу собственноручно выполнять, – наставительно произнес Перун и сел рядом. – Между прочим, я проголодался. Эти монгольские кушанья доведут меня до язвы желудка. Но не может же Сульде пренебрегать едой своего народа и совсем ничего не есть. Только выдумки про обет немного срабатывают, позволяя ограничивать это бесконечное потребление конины и баранины... Прикажи подать что-то более питательное и мягче для утробы. И не наколдованное, − от таких блюд тоже потом, словно камень проглотил...
– Стареет наш Перун, – шепнула Морена Велесу, а сама хлопнула в ладони и приказала служанкам, что выбежали из другой комнаты: – Миску борща на сметане и три дюжины вареников в грибной подливе. Пить что будешь? – уже к Перуну.
– Квас, но, чтобы сладкий...
– А мне, – не стерпел и Велес, – все то же, но не квасу, а кубок холодного топленого молока...
Служанки поклонились и исчезли.
– Плотно кушать, долго спать – бог здоровья должен дать, – пропела насмешливо Морена.
– А что? – в тон ей ответил Перун. – Не все же о спасении души молиться. Тело тоже пищи требует.
– К тому же, – Велес так напряг мышцы, что чуть не разошлась по швам вышитая льняная рубашка, – хорошее тело требует и еды хорошей...