– У Морены, в замке...
– У Морены?! Той самой?
– Богиня Судьбы и Времени одна, – уныло покачал головой домовой. – И с годами мягче она не стала.
– Но, зачем же она ей?
– Вообще-то, рыбу на червя ловят...
– Что ты плетешь? Какую еще рыбу?
– Ты же будешь искать Руженку?...
– Обязательно! – воскликнул парень.
– Значит Морене и звать тебя не придется – сам к ней придешь. В замок. А там она уже спокойно выяснит, что же ты за один, и какую беду от тебя ожидать. Ну, а придется, то и уничтожит... Уже не доверяя этого дело никому другому...
– То выходит, что в замок мне нельзя?
– Ни в коем случае.
– А Руженка там?
– Могу поклясться...
– И, чтобы я не тратил время попусту, Морена приказала тебе, Митрий, рассказать мне все?
– Тьфу, – от неожиданности домовой даже не обиделся. – Ты ему – бритое, а он тебе – стриженое. А не приходилось тебе слышать такие умные слова, что предупрежденный вовремя – то же, что и вооруженный?
Найда лишь хмыкнул.
– Или считаешь, что лучше было бы тебе сохнуть еще некоторое время от безнадежности? Морена все равно нашла б способ передать тебе известие о Руженке. Кто знает, может, Юхим именно с этим и шел к тебе? Только тогда ты знал бы лишь то, что они захотели бы рассказать. А не всю правду...
– Так в чем же она − правда?
– А в том, что ты представляешь угрозу богам Давним, и они заманивают тебя в ловушку! Потому что здесь, в Галичине, Единый слишком силен.
– Что же мне делать? Я ровным счетом ничего не понимает... Веришь, Митрий?
– Верю, потому что сызмала тебя знаю... Но это совсем ничего не значит. В людях бывают такие силы скрытые, что о-го-го! И когда наступит время...
– Думаешь и со мной так?
– Уверен... Но вот совета на это, Найда нет ни одного... Сказал бы – сиди тихо, так ничего не выйдет, − придумают, как выманить. Кто в забавы Богов замешан, дома за печкой не отсидится. Ну, и Руженке там не медом намазано, сам понимаешь...
– Издеваются?
– Нет, думаю, уж так далеко не зашло. Но все же – крещенная душа, одинешенька среди нечисти... Там же, в замке Морены, и песиголовцы, и нимфы, и Перелес... Ой! Ну, всевозможные, одно слово...
– Значит, идти?
– Одно могу посоветовать, хлопче. Ищи себе сообщников. И хорошо бы – могущественных...
– Каких еще сообщников?
– Сам подумай, голова же у тебя на плечах, а не кочан капусты. С кем хотят бороться они? Вот то-то же... Сон помнишь?
Найда поневоле оглянулся на крест Успенского собора.
– Думаешь?
– Уверен...
– Гм... Подумать нужно. Но я так и не знаю, как попасть в замок.
– Когда будешь готов к путешествию, объясню. Лишь не думай, что будет просто. Замок Морены далеко в горах и путь туда ой, как труден...
– Я и не думаю...
– Найда! – вдруг раздался издалека голос Юхима. Он стоял в стороне, очевидно, и в самом деле не в силах слишком приблизиться к освященному месту. – Найда! Нам нужно поговорить!
– А я что вещал?! – потер довольно руки Митрий. – Теперь выслушаешь послание Морены. Интересно, что они придумали. Иди к нему сам, я дома буду ожидать. И гляди ж, что бы он тебе там не наплел, что бы не обещал, чем бы не заманивал – пока со мной не увидишься, в дорогу не пускайся. Понял?
– Не маленький... – буркнул Найда и поднялся.
Юхим так и приплелся за ним, как выбрался из реки, совершенно мокрый. Даже с ряской в волосах. Видно – спешным был разговор...
– Слушай, Митрий, – еще придержал Найда домового, который уже хотел улизнуть в траву. – А кого же мы тогда похоронили? Кого оплакивали?
– То пустое, – махнул рукой человечек. – Фантом, кукла... Не бери в голову.
– Ну, а как же все-таки они ее..., – начав было еще парень.
– Сынку! – вздохнул домовой. – Я же битое время тебе толмачу, с кем дело имеешь! Это ж – Богиня! Богиня! Раскумекал?
– Конечно, – процедил сквозь зубы Найда и двинулся навстречу Юхиму.
Оружейник поджидал его весь напряженный, собранный, готовый к драке, хоть на лице имел криво нацепленную улыбку.
– Чего тебе? – мрачно отозвался первым Найда.
– Говорю же: поговорить нужно, – выжал из себя Юхим, и улыбка перекосилась еще больше.
– Ну, так излагай...
Найда был готов выслушать Юхима в любом случае, но показывать этого не спешил. Оружейник, даром что немножко глуповатый на вид, как это часто случается с большими и неповоротливыми мужиками, был умен и мог бы что-то заподозрить, если б его самый свирепый враг ни с того, ни с сего вдруг превратился почти в приятеля. Тем более теперь, когда между ними стояла смерть Руженки.
Юхим немного помялся с ноги на ногу и нерешительно предложил:
– Может, в корчму зайдем?
– Фьють! – присвистнул Найда. – И с какого бы это рожна я должен был с тобой по корчмах ходить? – Он так вошел в роль, что даже сплюнул на землю между собой и Юхимом.
Обида была тяжелой. Коваль зарделся, а кулаки сжал так, что даже побелели суставы. Но пересилил себя.
– Думаешь, я не знаю, что ты с Руженкой сотворил? Это же из-за твоего колдовства, из-за волчьей шкуры, которой ты ее наградил, она в омут бросилась! – продолжал выкрикивать Найда.
– Не хочешь в корчму, – пустил мимо ушей слова Найды Юхим, – то, может, ко мне зайдем? Разговор важный, поверь... Я и сам тебя не слишком люблю... Потому, что кабы она к тебе по ночам не бегала, может, и не пришлось бы у Велеса помощи просить. Но здесь такое дело, что надобно нам хоть на часик замирится... И поговорить...
– Ты еще перед тем, как покупал Руженку знал, что ее сердце мне принадлежит, – не давал убедить себя Найда. – То же и удивляться ничему не должен был. Тем более, что она со мной... – он язвительно улыбнулся.
Такой издевки уже не стерпел бы ни один мужчина. Не стерпел и Юхим. Со скоростью атакующей змеи метнулся вперед его кулак и с хрустом влепился парню в лоб. Будучи слишком уверенный в своей безопасности, Найда не ожидал удара и, взметнув руками, брякнулся на траву.
– Держи за зубами свой язык, – прорычал Юхим, – если не хочешь лишиться и одного, и другого... Ради Руженки я готов говорить с тобой, щенок, но обижать не смей! Прибью... Не посмотрю, что дружинник. А там еще увидим, кто князю Даниле милее – простой дружинник или умелый оружейник?
Эта неожиданная вспышка ярости привела в чувство парня, и он молча поднялся. Драка сейчас была совсем ни к чему. Тем более, что он сам спровоцировал Юхима.
– Хорошо, – промолвил спокойно. – Идем к тебе... Там нам никто не помешает. Если что, то и ребра спокойно друг дружке посчитаем. Но пить с тобой я одинаково не стану...
– Большая потеря... – пробрюзжал, переводя дух, Юхим, и они двинулись в город.
* * *
Кузница Непийводы работала и без хозяина. Пели молотки о наковальни, бухали тяжелые молоты. Надсадно фукали кузнечные меха, и в такт с ними дымом пыхали закопченные дымоходы. Чумазые по самые глаза, блестящие от пота люди, чертями носились по двору. То нагревая на очаге железные штабы, то закаляя готовые подковы, серпы, мечи, или еще что-то. Это была – железная кузница. А немного в стороне, прижимаясь одним боком к дому, стояла кузница «золотая». Именно здесь ковалось Юхимово богатство.
Отец его всю жизнь не отходил от горнила. Никто на целое Пидгороддя лучше него не подковал бы коня. А сделана старым кузнецом коса или топор обычно переживала своего хозяина и оставалась в наследство сыну. Но все равно, никто не назвал бы Непийводченков зажиточными. Да, временами с квасом, а порой – с водой... И только Юхим сумел вырваться из бедности. Каким-то чудом поднакопил деньжат, заплатил вступительное в ювелирный цех, да и стал ковать золотые и серебряные украшения. А за смастеренный собственноручно панцирь для молодого князя еще и отдельное вознаграждение получил.
Все это вместе с немалыми деньгами приносило ему достаточно большой успех у молодых женщин. Но вмешался в его жизнь Найда... Неизвестно кто, неизвестно откуда… Но именно из-за него провинился Юхим перед Мореной, и начались с этого дня его муки... Чтобы не сделаться посмешищем среди Галицких женщин, должен был показывать из себя влюбленного до умопомрачения. Единственное, что приносило утеху, это то, что купленную им Руженку любил его враг. Сердце Юхима аж пело на радостях, когда он шел под венец с прекрасной девушкой, а Найда в это время, где-то в ивняках, грыз в бессильном отчаянье собственные пальцы и рвал на голове волосы. Ведь парень не знал, что за Юхимом Руженке будет безопаснее, чем в монастыре.
А затем была измена и наказание...
Мужчинам было за что ненавидеть друг друга, и они и не крылись с этим.