Гулять? Смешно! Шайтан и не думал идти гулять, мгновенно впадал в панику, полагая, что стоит выйти на улицу, как тут и придет конец его сказочному фарту. Он прудил лужи и валил кучи прямо в квартире, в тихом и теплом уголке, а потом, отойдя на пару шагов, шаркал лапами по полу — символически закапывал продукты своей жизнедеятельности.
«Сыт я по горло этой вашей улицей, гуляйте сами, если вам так хочется, а я дома посижу», — вот такой «мессидж» посылал щенок окружающему миру. Когда его звали на прогулку, он забивался под диван, а если и удавалось выволочь его оттуда, отчаянно упирался, выл и всем телом вжимался в пол.
Вообще, манеры у него были ужасные, хотя… каких манер можно ждать от уличного беспризорника? Поначалу он был вороват донельзя, мигом схватывал со стола любую еду — бутерброд ли, просто ли кусок сыру, мяса, торта… Его шлепали, грозно увещевали, стыдили, но все без толку. Тащил. Тащил с неукротимым азартом охотника, сызмальства наученного опытом: не своруешь — не выживешь. У Веры, Антонины Ильиничны и Андрейки выработалась привычка прятать еду в холодильник, чтобы не остаться с пустой тарелкой.
Но воровство прошло само собой. Незаметно и беспричинно. Как-то вдруг члены семьи обнаружили, что уже не спешат прятать тарелку, если надо отойти от стола, например, к зазвонившему телефону, не просят покараулить ее от набега. Еда оставалась лежать где лежала. Наверное, пес поверил, что ему не надо бороться за выживание. Есть те, кому нужна его жизнь.
Постепенно Шайтан свыкся и с необходимостью ходить на прогулку. Видимо, осознал, что его не бросят в сугробе, а приведут назад, домой, где еда, тепло и любовь. Уже сам впереди Андрейки кубарем скатывался с лестницы и бодро оглашал двор предупредительным лаем. У него прорезался басовитый голос с приятной хрипотцой. Шерсть на морде отросла, он уже не походил на пирата с «заплаткой» на глазу, отъелся, округлился — черный, с белой грудкой, белыми носочками на могучих лапах и белым кончиком хвоста. Вера нашла в Интернете породы собак и выяснила, что Шайтан, скорее всего, является зверовой лайкой, возможно, с примесью овчарочьих кровей.
Его жизнь и в доме с любящими людьми не была сплошным раем. Он оказался на волосок от гибели, когда обнаружилось, что кривошея есть не что иное, как следствие травмы позвоночника. Внезапно его сотряс страшный приступ радикулита. Несколько дней и ночей подряд Шайтан орал благим матом при малейшем движении. Вера вызвала на дом ветеринара, и тот «пёса» хмуро и равнодушно приговорил: надо усыплять, такое у собак не лечится…
Тогда Антонина Ильинична привела свою знакомую: милую женщину, детского невропатолога. Осмотрев больного, доктор посоветовала курс из десяти уколов витамина В и лидазы. Полегчало. Приступы потом повторялись не раз и не два, но Вера уже знала, что предпринять: авральные ампулы всегда лежали у нее под рукой.
Зато Андрейка обрел не просто верного друга и телохранителя. У него и раньше было во дворе полно друзей, но с появлением Шайтана его авторитет взмыл в небо ракетой. Окрестные мальчишки, которым мамы не разрешали держать дома животных, приходили, звонили в дверь и, когда им открывали, с надеждой спрашивали:
— А Шайтан выйдет?
Иногда им выдавали «пёса», и они с ним гуляли. Случалось, Шайтан убегал от них и — ведомый охотничьим инстинктом — безошибочно возвращался домой. На первом же году жизни в нем проснулся «сторожевик»: он стал свирепо рычать и скалиться на прохожих, не внушавших доверия. Пришлось купить ему строгий ошейник и намордник. Однажды пес так облаял какого-то пьяницу, что тот опрометью бросился наутек. Антонина Ильинична сказала, что не боится отпускать Андрюшу одного, когда он с Шайтаном.
ГЛАВА 10
В мае 1997 года Вера окончила Академию имени Плеханова. После защиты диплома она поступила в магистратуру Высшей школы экономики, знаменитой Вышки, и ее послали на практику в банк «Атлант». Темой магистерской диссертации она выбрала ГКО — государственные краткосрочные облигации. Вера рассматривала ГКО как государственный элемент пресловутой теневой экономики. Короткие облигации, задуманные для получения заемных средств, всего за несколько лет превратились в финансовую пирамиду вроде МММ. Чтобы расплатиться по уже выпущенным бумагам, приходилось подпечатывать все новые и новые. Только эту пирамиду возводило не частное лицо, а государство.
Раньше многих Вера отважилась заговорить о том, что все в общем-то понимали, но не решались признать открыто: игра на коротких деньгах обернется неминуемым крахом. Скромная практикантка Вера Нелюбина, Маленькая Вера, как ее шутливо прозвали в честь героини фильма, с которой она не имела ничего общего, сказала об этом вслух.
В начале апреля 1998 года, еще не занимая в «Атланте» никакой официальной должности, Вера подала руководству банка аналитическую записку и ее пригласили на совет директоров. Аналитическая записка произвела сильное впечатление. Руководители банка, люди матерые и многоопытные, по достоинству оценили редкостное финансовое чутье молодой практикантки, но… до чего же нелегко было отказаться от подаренной государством волшебной возможности выкачивать деньги из воздуха! Вот еще немного — и мы бросим играть, но не сейчас, когда такая карта прет, будто говорили они. Собственно, именно это они и говорили, правда, не так откровенно и цинично.
Вера, обычно застенчивая и боязливая, как ни странно, смотрела на этих важных господ без всякой робости. Здесь на помощь ей пришли цифры, а цифры ее никогда не подводили. Они были ей самыми верными друзьями. Самыми надежными союзниками.
— Цифры обмануть нельзя, — холодно и строго заявила Вера господам из совета директоров. — Еще четыре года назад три четверти дохода от ГКО шли на покрытие бюджетного дефицита, ради чего все и затевалось. Сейчас — менее десяти процентов. Остальное идет на погашение ранее выпущенных ГКО. Государству пришлось расплатиться с южнокорейскими инвесторами, а вслед за Кореей с рынка ушла Бразилия. Свободный приток капитала — это улица с двусторонним движением. Как пришло, так и ушло. Утекло столь же свободно.
— У вас, деточка, тревожно-мнительное состояние, — возразил один из присутствующих, вице-президент банка. — Инвесторы вернулись на рынок ГКО еще в декабре. Он снова вырос.
— Весь вопрос — надолго ли? — бесстрашно парировала Вера. — Долги по ГКО растут лавинообразно. Скоро иностранным инвесторам надоест ловить себя за хвост, они уйдут с этого рынка навсегда. Тем более что теперь нерезидентам разрешено вывозить прибыль. А государству придется приостановить платежи. Объявить дефолт.
Все сидевшие за столом переглянулись. Слухи о дефолте ходили уже давно. В конце марта сменилось правительство, и умные люди стали поговаривать, что президент специально назначил молодого премьера, стремясь вывести из-под удара Виктора Черномырдина. Другими словами, дефолта не избежать.
Но они походили на азартных игроков, неспособных вовремя отойти от рулеточного стола. Надо, надо бы, пока удача не изменила, но… обижать удачу тоже нельзя. Вдруг отвернется? Нет-нет, пусть другие разоряются, а мы вывернемся. М-м-м… когда-нибудь. В последний момент. Примерно так, хотя и в значительно смягченном виде, излагал позицию сторонников ГКО вице-президент банка. Вера терпеливо ждала. «В крайнем случае уйду отсюда, — мысленно успокаивала она себя. — Что я, работу не найду?»
Ею тут же овладели привычные страхи и сомнения. «Может, и не найду… Когда начнется кризис, многие останутся без работы… Вернуться к „Анне Иоанновне“? Не факт, что она не прогорит. Многие прогорят. Нет, к „Анне Иоанновне“ я ни за что не вернусь. Ладно, там видно будет».
Все эти мысли, вихрем проносившиеся в голове, никак не отражались на Верином лице. «Мне бы в покер играть», — усмехнулась она про себя.
К счастью, совет директоров проявил мудрость. Правда, мнения разделились почти поровну, решение было принято большинством в один голос. Но оно было принято. Разум возобладал. Следуя плану, изложенному в аналитической записке, банк «Атлант» заблаговременно избавился от ГКО, сбрасывая их небольшими пакетами, пока они еще котировались. Кроме того, банк перевел всю свою задолженность в рубли, увеличил валютный запас и выстоял, не прекратил платежи даже в самые тяжелые дни осени 1998 года, когда валились один за другим такие гиганты, как «Инкомбанк», «Уникомбанк», «СБС-Агро», не говоря уж о разных «Кредитах» — национальных и российских…
Так, не имея никаких связей в верхах, никакого доступа к закрытой информации, Вера спасла банк от разорения. Ее взяли на работу в штат.
Работа в солидном московском банке отнюдь не походила на ложе из роз. Правда, если бы дело сводилось к одной лишь работе, Вера была бы… может, и не счастлива, но хотя бы довольна. Но ее приняли в штыки некоторые из сослуживцев.
Когда Веру принимали на работу, кто-то (она точно знала, кто) составил на нее докладную. Начальству сигнализировали, что беспутной матери-одиночке не место в солидном учреждении. Тем не менее на работу ее взяли, и кто-то (она не знала, кто, но догадывалась) словно невзначай положил эту докладную ей на стол. Вера не подала виду.
Ее взяли в отдел развития за неимением вакантных ставок в других отделах. Отдел был создан специально под кризис, но считался «гиблым»: здесь держали кандидатов в пенсионеры и новичков, таких стажеров, как Вера. Правда, Вера и здесь нашла чем заняться. Чтобы вывести банк из застоя, она начала разрабатывать новые, привлекательные для клиентов пакеты услуг.
Заведовала отделом Галина Викторовна Кривцова, женщина предпенсионного возраста, изо всех сил старавшаяся казаться моложе. Она носила яркие костюмы и мелировала волосы, чтобы еще больше подчеркнуть действительно эффектную ступенчатую стрижку.
Была она в общем-то незлая, но как экономист ничего собой не представляла и не считала зазорным выплывать за счет других. С Верой у нее однажды вышла некрасивая история.