Еще больше поразил Веру второй гений: «мальчишка-сопляк». Вот уж кто был совсем не похож на Бориса Гуревича! Веселый, беспечный, на вид — и вправду подросток, азартный фанатик своего дела. Звали его Даня Ямпольский. Как ни странно, он ничуть не рассердился на Альтшулера за недоверие.
— На сердитых воду возят, — ответил Даня Вере на прямой вопрос. — Я с вашего Альтшулера таких бабок слупил за эту работу — любой моральный ущерб окупится. Ничего, он же у вас бобур, не обеднеет.
— Бобур? — невольно улыбаясь, переспросила Вера.
— Богатенький Буратино, — расшифровал Даня. — Я как раз тачку приглядел — на миллион!
— «Феррари»?
— Нет, «Феррари» — не моя тема, — пренебрежительно отмахнулся Даня. — Тачка — сильно так себе. На любителя. Нет, у меня «Порш». Зверь машина! — добавил он азартно, но тут же, забыв о тачке, с тем же жадным азартом заговорил о деле: — Вот посмотрите, мы использовали новый нелинейный ГСЧ note 13 со счетчиком тактов. Суперкруто!
Вере понравился этот мальчик. Вот бы Андрейка стал таким, когда вырастет! Что ж, не исключено, что так оно и будет. А пока Вера сказала Альтшулеру, что порядочность электронщиков не вызывает сомнений. Надо бы выдать им премию за качественную работу и за нанесенную обиду. Бобур Альтшулер согласился не моргнув глазом.
Пока не разработали новые коды, приходилось пользоваться прежними, хотя они были скомпрометированы Гошей и Борисом Гуревичем. Вера считала, что все эти предосторожности вообще ни к чему: вряд ли Гоша помнит коды наизусть, к тому же он далеко и ему теперь вообще не до банковских спекуляций. Бориса Гуревича тоже можно было сбросить со счетов. Его лишили доступа к аппаратуре и фактически держали под домашним арестом. Но денег на операцию Альтшулер ему дал. Непостижимый человек.
Вера энергично взялась за работу вместе с компьютерщиками. Они генерировали новые коды, она с сисадмином Виталием их распределяла. Когда все внутренние операционные коды банка были заменены, Вера по настоянию Альтшулера разослала клиентам стандартные электронные письма с предложением сменить коды их счетов: «В целях повышения надежности и сохранности Ваших активов предлагаем Вам заменить Ваш прежний шифр на… Для подтверждения нового шифра просьба перейти по ссылке… В случае отказа от подтверждения нового шифра прежний шифр остается действительным». Эту нудную секретарскую работу мог бы сделать любой, но Альтшулер заявил, что доверяет только ей. Наверно, это можно было считать комплиментом.
Так Вера, неожиданно для себя, стала миллионершей. Альтшулер сдержал слово и оформил на ее имя банковские ценные бумаги, причем на сумму, втрое превышающую двенадцать миллионов долларов. Вера отнеслась к такой перемене участи спокойно. Для мультимиллионера Альтшулера, ворочающего миллиардами, это действительно была не сумма, а Вера не считала эти деньги своими: они были вложены в банк и крутились без всякого ее участия. Но они приносили ей доход.
Вера переехала в более просторный и дорого обставленный кабинет, у нее появился не только персональный водитель, но и охрана, хотя она предпочитала обходиться без эскорта. У нее стало гораздо больше денег, чем она могла истратить. Она купила машину побольше и теперь могла бы, пожалуй, «потянуть» дом на Новой Риге, где-нибудь по соседству с Альтшулером, но душа у нее не лежала к такому варианту.
Конечно, хорошо жить за городом и дышать чистым воздухом, но… Возить сына в школу каждый день?.. Перевести в другую школу? Нет, у него здесь друзья, привычная обстановка. Всего четыре года назад они уже совершили один переезд. Хватит с него. Да и самой Вере не хотелось торчать в пробках по дороге на работу и с работы. Пожалуй, лучше выстроить дачу где-нибудь в менее престижном, но более доступном месте. Главное, подальше от Альтшулера и Вероники. Хорошие они люди, но утомительные.
Стремительный взлет Вериной карьеры сильно всколыхнул «офисный планктон». Курилки полнились самыми невероятными слухами. Еще бы! Все коды вдруг поменяли… С чего бы это? Говорят, была DoS-атака note 14. Но при атаке второго рода защита должна была сработать, систему заблокировать, а операционисты говорят, все шло штатно… Говорят, несанкционированная подключка. Кого к кому? Пароли, явки, адреса? Виталька-сисадмин знает, но молчит как партизан.
Холендро куда-то слинял в одночасье со своим стремным сыночком… А его место заняла эта выскочка… Кто-то ей ворожит. Кто? Да не иначе как сам Альтшулер! Что он в ней нашел? А вот не скажите. Что-то в ней есть. Офисные мальчики вдруг открыли для себя, что Вера Нелюбина — интересная и притом одинокая женщина. Они начали подкарауливать ее в банковских коридорах, прохаживались как павлины, бросали многозначительные взгляды, напрашивались на прием. Втайне посмеиваясь, Вера вежливо давала понять, что им ничего не светит.
Новогоднюю корпоративную вечеринку Вера пропустила, о чем не сильно горевала. Но всему бывает конец: синяки у нее на шее постепенно побледнели, из лиловато-багровой стадии перешли в желто-зеленую, а потом и вовсе исчезли. Голос восстановился, к вящей радости Андрейки.
Однажды, пока Вера еще сидела дома, к ней зашла Оксана Терентьева. Вера отправилась было на кухню варить кофе, выкладывать на стол опереточные сигареты «Собрание» и пепельницу, но гостья ее остановила. Оглядевшись по сторонам, Оксана не сразу поняла, чего ей не хватает, но в конце концов сообразила: телевизора.
— А чего телик не работает? — спросила она.
— Ну, ты же ко мне пришла, а не телик смотреть.
Но Вера знала, что Оксане плохо без телика. У Оксаны телевизор работал круглые сутки. Как-то раз она даже призналась:
— Мне нужен телик, чтобы казалось, что я не одна. Что, кроме меня, в квартире еще кто-то есть.
Веру ужаснуло это признание.
— У тебя же дети…
— А что дети? Что дети? Сидят по своим комнатам, — Оксана сделала ударение на последнем слоге — «комнатам», — в наушниках и уроки делают. А тут хоть чей-то голос.
Позабыв и про кофе, и про пепельницу, и про сигареты «Собрание», Вера нашла пульт и включила телевизор, привычно настроенный на канал «Культура». Как раз шли новости. Оксана вновь нахмурилась, увидев на экране симфонический оркестр, но тут изображение сменилось.
— Ой, смотри! Ты только посмотри, какой красавец!
Вера глянула на экран и обомлела. На экране был… Коля. Ее Коля.
— Как вы сами оцениваете свою работу? — спрашивала у него молодая кокетливая репортерша.
— Это были тяжелые дни, — без улыбки ответил Коля.
Вера поняла, что речь вдет о спектакле, который она видела в ноябре. И действительно, на экране мелькнула нарезка из сцен спектакля.
— Слушай, вот ты все знаешь. Это кто? — спрашивала между тем Оксана.
— Режиссер, — не своим, механическим голосом ответила Вера. — Дай послушать.
— Но вы рады, что получили номинацию? — продолжала репортерша и, не дожидаясь Колиного ответа, развернулась прямо на камеру: — Напоминаем нашим зрителям, что «Тяжелые дни» в постановке Николая Галынина выдвинуты на соискание премии «Золотая маска» в номинации «Лучший комедийный спектакль».
— Это, конечно, приятно, — говорил с экрана Коля, — но давайте дождемся результата.
— А каковы ваши творческие планы? — задала репортерша следующий ожидаемый вопрос.
— Меня пригласили в тот же театр ставить «Недоросля». Но есть и другие предложения.
Вера невольно поморщилась, вспомнив, как разговаривала голосом немца Вральмана.
Когда сюжет закончился, Оксана забросала ее вопросами. Вера выключила телевизор.
— У меня горло болит. Я не могу его перекрикивать.
— Ну, Вер, ну, расскажи! Ты его знаешь?
— Я была на его спектаклях. Он выходил на поклоны. Кстати, советую тебе детей сводить.
— Да ну, я театр не люблю. Я больше кино люблю. А он такой красавец — мог бы сам сниматься.
Вера слушала ее вполуха и рассеянно кивала в ответ. Она не подавала виду, но ей хотелось, чтобы Оксана, выпив ритуальную чашку кофе и выкурив ритуальную сигарету, ушла поскорее. Едва простившись затем с Оксаной, Вера заперлась у себя в кабинете. На душе было тоскливо, тревожно…
Коля… Ты думаешь обо мне? Вспоминаешь меня? Я тебе еще нужна? Ужасно было неловко, когда я сама позвонила, но оказалось, что не зря. А может, все-таки зря? Ладно, что толку об этом думать? Если ему будет нужно, он сам проявится, решила Вера.
Он проявился.
Получив номинацию, Николай набрался смелости, снова позвонил Вере на работу и пригласил на церемонию присуждения и вручения наград. На этот раз, к его удивлению, она согласилась.
— Давай я за тобой заеду, — предложил Николай.
— Спасибо, но давай лучше встретимся прямо там, на месте, — возразила Вера.
Конечно, где ему возить ее на своей подержанной «Тойоте», с горечью подумал Николай, хотя в глубине души понимал: дело вовсе не в классе автомобиля. Ей дорога ее независимость от него.
ГЛАВА 20
Они встретились в вестибюле Театра имени Моссовета, и опять, даже издали его поразила ее красота. Черное вечернее платье с длинным, но узким вырезом подчеркивало воздушную стройность фигуры. Жемчужное ожерелье придавало ее облику изысканность и аристократизм, гладко зачесанные назад волосы были уложены каким-то сложным, испанским, как он потом узнал, узлом на затылке. Сам Николай почувствовал себя неловко рядом с ней в смокинге, взятом напрокат. Но Вера улыбнулась ему, взяла под руку, и он забыл обо всем.
— Над чем ты сейчас работаешь? — спросила Вера. — Я видела тебя по телевизору, там сказали, что ты будешь ставить «Недоросля».
Николай состроил гримасу комического мученичества.
— Сорвалось. Я им предложил поставить мюзикл — знаешь, есть такие чудные зонги Юлия Кима? Они не захотели.
— Значит, ты сейчас в простое? Ты говорил, что есть и другие планы.