– Элли!
Сердце моментально ухнуло куда-то вниз, и я полетела следом за ним. Показалось, что сейчас рухну в неизвестность, но что-то не позволило мне упасть, и в следующее мгновение пришло понимание, что этим «чем-то» оказались мужские руки.
Резко открыв глаза, я несколько долгих секунд не понимала, что происходит и где нахожусь. А потом с недоумением и практически с ужасом обнаружила, что нахожусь в том самом зале, где только что видела свет и играющую на дудочке девушку.
В голове царила полнейшая каша, апофеозом которой стал удерживающий меня лорд Райхар. Как здесь оказалась, я не имела ни малейшего представления, мысли перескакивали с одного на другое, перед глазами еще стояла увиденная во сне картина…
Во сне? Господи, я что, начала страдать лунатизмом?!
Словно в подтверждение из того самого окна, откуда только что струился солнечный свет, пробивались рассеянные лунные лучи. В их голубоватом мерцании вырисовывался высокий куполообразный потолок, стены с выцветшими и потрескавшимися фресками, голый каменный пол… Мне не показалось, коридор, которым я шла во сне, существовал и в реальности – по нему меня вели в воздушную тюрьму. А этот зал, судя по всему, тоже находился в старом крыле замка.
Пока я пыталась привести суматошный поток мыслей хоть в какое-то подобие порядка, до меня словно издалека донесся глухой голос Шайрэна:
– Не потрудитесь объяснить, что вы здесь делаете, да еще и в такое время?
Я никогда не была сильна в физике и математике, но сейчас мне было бы проще объяснить принцип работы синхрофазотрона и вычислить определитель матрицы, чем ответить на заданный вопрос.
– Страдаю лунатизмом, – выдала я единственное разумное объяснение и с сомнением добавила: – Наверное…
В глазах лорда так и читалось нечто вроде: «Я что, должен в это поверить?» Но то ли мой неподдельно потрясенный вид, то ли его интуиция, то ли что-то еще сыграло в пользу того, что мне если не поверили, то, по крайней мере, рассмотрели мною озвученное как возможный вариант.
Более или менее придя в себя, я высвободилась из кольца рук, которые тут же меня отпустили, и на слегка подрагивающих ногах подошла к окну. Многочисленные образы, которые еще недавно составляли единое целое, померкли, и я не помнила почти ничего из них, за исключением последней сцены. Она – самая яркая, пронизанная лучами солнца, все еще стояла перед мысленным взором. Это, безусловно, был тот же самый зал, то же окно, и я не испытывала ни малейшего сомнения, что увиденное не являлось простым сном.
– Что здесь находилось раньше? – спросила я у Шайрэна, стоящего за моей спиной. – Почему это крыло не отреставрировали?
– Это Зал Теней, – последовал ответ. – Место, некогда являвшееся сердцем замка. Его не тронули из уважения к великому прошлому.
Слух царапнуло слово «тень». Я слышала, что некую Тень связывали с избранием на отбор Диары, но никогда не вникала в суть того, что это значит. Зато сейчас, после увиденного в странном сновидении, меня посетила смутная догадка, которую я никак не могла толком ухватить. Что-то важное – то самое, к чему я стремилась, идя на свет, кружило совсем рядом, только и ожидая, пока я наконец его замечу.
Замерев и непроизвольно затаив дыхание, я воспроизвела в памяти каждую увиденную деталь, вновь окунулась в окутанный золотистым сиянием образ, и внезапно меня осенило: стоящий у окна мужчина был драконом. А девушка – его возлюбленной. Я не видела их целующимися, обнимающимися, даже просто касающимися друг друга, но в самой атмосфере между ними угадывалась эта тонкая материя, которую принято называть любовью. Не простой симпатией, не влечением, не даже влюбленностью, а именно Любовью – с большой буквы. Абсолютной гармонией.
– Кто такая Тень? – спросила я, не оборачиваясь.
Я не слышала стука шагов, но, по ощущениям, Шайрэн приблизился ко мне практически вплотную.
– Часть местной легенды.
– Так называли девушку, которую полюбил дракон?
– Удивлен, что вам еще не довелось услышать подробности этого романтичного предания. – В его голосе прозвучала усмешка. – Дочь императора, которую похитил первый хозяин этого замка, называли Тенью Драконьего Крыла. Она находилась при нем неотлучно, его магия, которая и так поражала воображение, рядом с ней становилась еще мощнее и частично передавалась самой девушке. Обитающее в непреступном замке чудовище и человеческая девушка полюбили друг друга неземной любовью – классический и слишком тривиальный сюжет, не находите?
В другой раз я бы согласилась, но не теперь. Не после того, как неведомыми силами мне была продемонстрирована мощь тех древних и бессмертных чувств, которые не были просто красивой легендой, а существовали на самом деле.
Почти не сомневаясь, что мне снова не поверят, я медленно обернулась и, подняв глаза на Шайрэна, проронила:
– Эта легенда правдива. Не знаю, как ее рассказывают теперь, но на этом самом месте когда-то действительно стояли дракон и похищенная им девушка, между которыми возникла любовь.
Глаза Шайрэна в полумраке были черны как ночь и блестели, как рассыпанные по темному небу звезды.
– Не думал, что вы настолько впечатлительны и склонны верить в сказки.
Я глубоко вдохнула и, медленно выдохнув, ровно произнесла:
– Послушайте, я действительно не имею никакого отношения к совету магов. И правда не понимаю, как и почему здесь оказалась. Мне… снилось, что я иду на свет. Потом, оказавшись в этом зале, я увидела стоящую у окна пару. И я не имею ни малейшего представления, почему так уверена в том, что они были именно теми самыми драконом и его так называемой Тенью, но… но дарх возьми, я уверена – и все!
Осознав, что говорю несколько сумбурно, снова глубоко вдохнула и уже ровно закончила:
– Мне понятны ваши подозрения, но больше я не собираюсь ни в чем оправдываться. Если вы не намерены немедленно отправить меня в темницу за несуществующие преступления, то позвольте мне удалиться.
Все еще до конца не оправившись от сумасшествия этой ночи, я последовала было в сторону выхода, как вдруг сумасшествие продолжилось. Меня бесцеремонно потянули за запястье, и, снова развернув лицом к себе, прижавшись буквально вплотную, дракон хрипло выдохнул:
– Если не лжешь, не оправдывайся. Просто докажи. Позволь мне максимально открыть твое сознание, чтобы увидеть все воспоминания.
Только теперь до меня вдруг дошло, что я стою босиком и на мне надета лишь тонкая белая сорочка, в которой легла спать. Вот только вместо того, чтобы испытывать холод, я ощущала немыслимый жар, который исходил от прижимающего меня к себе Шайрэна.
– Все воспоминания? – глухо спросила я, ощущая, как сердце забилось быстрее. И, осознав смысл такого предложения, с нажимом уточнила: – Все?
Он промолчал, но его ответ читался в направленных на меня глазах.
Моя разумная сторона не хотела ничего ему доказывать, тем более если для этого требовалось вывернуть наизнанку собственные мысли. Мысли и чувства, воспоминания и переживания – то, что делает человека личностью. Полностью обнажить их перед посторонним – просто неприемлемо, даже абсурдно! Не говоря о том, что все попытки Шайрэна даже минимально проникнуть в мое сознание ничем хорошим не заканчивались! Кроме того, он мог узнать о фее, о которой знать ему точно не стоило.
Я хотела ожидаемо отказаться, но… слова застряли в шершавом горле. Наверное, эта ночь действительно была сумасшедшей. Или сошла с ума я сама – еще в тот момент, когда во сне поднялась с постели и пошла на зовущий меня свет. Все происходящее казалось нереальным, будто я все еще спала, продолжая видеть странный сон.
Показалось, что это кто-то другой, невидимый и сильный, хрипло ответил вместо меня:
– Смотри… смотри, пока не передумала.
Не знаю, кто из нас удивился таким словам больше, но тратить время на колебания и раздумья Шайрэн не стал. Показалось, что его глаза превратились в две бездонные, затягивающие меня воронки – жадные и всепоглощающие. Мы стояли настолько близко, что я чувствовала на своих губах его горячее дыхание, сквозь тонкую сорочку ощущала на талии и спине тиски обжигающих рук и жар, передающийся от него ко мне.
Всего пара коротких мгновений, и меня захлестнуло гигантской волной. Это было так, как если бы я без страховки спрыгнула с огромной высоты, – свободное падение, немыслимый адреналин и восторг, смешанный с ужасом от скорой гибели.
Какая-то часть меня ожидала, что ко мне, как в прошлый раз, придут боль и шквалы образов, но ничего этого не было. Я просто смотрела в две черные бездны, где уже не читались зрачки, и понимала, что даже под страхом смерти оторваться от них сейчас не смогу.
Согревающий тело жар проникал в сердце и стремительно наполнял душу, внутри рождалось приятное, смешанное с нетерпением томление. Внезапно стало все равно, что он увидит в моих воспоминаниях, до каких глубин сумеет добраться – плевать, пусть смотрит! В этот момент я была готова отдать многое только за одну возможность продолжать так стоять и испытывать эти кружащие голову, противоречивые чувства… И правда, сумасшествие…
Промелькнуло еще одно мгновение, и мои губы внезапно накрыли другие – невероятно горячие, настойчивые, вынудившие оторваться от двух черных бездн и прикрыть глаза. Остались только ощущения – яркие, нереальные, буквально на грани… Сильные, уверенные касания, зарывающиеся в волосы пальцы, сминающаяся под ними ткань треклятой сорочки. Где-то на задворках сознания здравый смысл вопил, что я все-таки окончательно спятила, и призывал опомниться, но эмоции оказались сильнее. Я забыла о том, где нахожусь, кто так жадно целует меня и кого с не меньшей жадностью целую в ответ. Почувствовав спиной холодную каменную стену, я еще сильнее осознала охвативший меня жар. Мои веки были смежены, но каким-то внутренним зрением я видела, что под кожей Шайрэна вновь струится жидкий огонь. Что его тело испещряют бороздки раскаленной лавы – потрясающее зрелище…
А еще в какой-то момент начало казаться, что ночь уступила место дню и нас двоих – стоящих у того самого арочного окна пронизывает солнечный свет. До слуха донеслись звуки дудочки – вечная мелодия любви, летящая сквозь тысячелетия…