Константин, заинтригованный, послал ответ-согласие и провел указательным пальцем по раме. Зеркало на миг помутнело и прояснилось, показывая прекрасную женщину в белых одеждах жрицы Судьбы. Синие глубокие глаза с темным ободком вокруг радужки, молочная кожа и роскошные черные волосы, собранные в высокую прическу, – Регина как всегда выглядела великолепно. Сердце мужчины застучало быстрее, а потом успокоилось, вспомнив, что перед ним сестра любимой, а не она сама. Насмешка судьбы – боготворя Лелию, он с трудом выносил фанатичную Регину. После смерти императрицы чувства к жрице Судьбы изменились: антипатия переросла в тихую ненависть. Почему она пробуждала в нем злость, Константин не сказал бы, даже если бы боги призвали его к ответу. Возможно, потому, что жрица жива, тогда как ее старшая сестра давно в могиле?
– Что тебе надо? – пропустив мимо ушей приветствие Регины, прорычал император. – Ты знаешь, как опасно нам разговаривать в такое время.
Жрица устало прикрыла глаза.
– Ты сам сказал, связаться с тобой, как только я вернусь в храм.
Черты лица мужчины разгладились, обретя нехарактерную мягкость.
– Моя маленькая девочка что-нибудь мне передавала?
– Да, благодарности. Мар в восторге и от книг и от котенка. Хотя последний и доставил мне хлопот. Особенно когда плыли по морю.
– Что сообщил целитель? – перебил император.
Регина вздохнула – он внимательно слушал, лишь когда она говорила о его любимой дочери.
– Не беспокойся, здоровье Мариэллы в порядке. И то, чего ты боишься, с ней не произойдет.
– А что говорят учителя?
– Что и всегда, их ученица – талантлива безмерно, но неусидчива.
Император кивнул и не удержался от признания:
– Как же я хочу увидеть мою девочку!
– Посмотри на Эву, она ничем не отличается от Мар, – неосторожно предложила Регина и тут же прикусила язык.
Константин заскрипел зубами:
– Смешно, но на твою воспитанницу я бы посмотрел, да только она сбежала.
Кровь отхлынула от лица жрицы:
– Как сбежала? Куда? Почему не сказал раньше?
Ее вопросам не было конца. Император махнул рукой, останавливая поток слов:
– Твоя любимица, вероятней всего, направляется домой. Но ты должна убраться из храма до ее появления.
– Почему? – Женщина недоверчиво уставилась на собеседника. – Я думала, что ты захочешь вернуть ее. Пока Эвгуст заинтересован в Мариэлле, Эва должна играть роль принцессы.
– Вот именно, пока Эвгуст хочет разыскать мою дочь, ты должна исчезнуть. Я думаю, нет, я уверен, что проклятый колдун подбирается к тебе, второму человеку в Межграничье, который знает местонахождение Мар.
Регина стала еще бледнее.
– Не понимаю, как в этом замешана Эва?
– Она, скорее всего, маячок и приведет за собой Эвгуста прямиком к тебе, в святая святых храма. И ты расскажешь, где прячется Мариэлла.
Некоторое время жрица старалась осмыслить услышанное, затем, вздохнув, согласилась:
– Хорошо, я на время исчезну.
– Люби ты племянницу по-настоящему, исчезла бы навсегда, – пробормотал император тихо.
Но Регина услышала и скривилась, словно проглотила насекомое. Оскорбившись, она со своей стороны поднесла руку к зеркалу, чтобы прервать связь.
– Подожди! – потребовал правитель. – Ты передала Мар артефакт?
Жрица пожала плечами и с легкой улыбкой на красивых устах поинтересовалась:
– А ты как думаешь? – И скрылась в белесом тумане.
– Дрянь! – рыкнул император и впечатал кулак в зеркало.
Осколки серебристым дождем пролились на пол.
Император, как дикий зверь на цепи, пронесся несколько раз вдоль стены, наступая на осколки. Потом взял себя в руки и с хладнокровно-заносчивым выражением лица покинул зал совещаний. Спустя пару мгновений наверху раздался шорох громадных крыльев.
Аташ отлепился от потолка и спланировал вниз. Смуглый торс блестел в приглушенном свете камней-светляков, железные мускулы перекатывались под бархатистой кожей. Миндалевидные глаза камийца горели торжеством – он заполучил прелюбопытные сведения для Эвгуста, колдун будет доволен. Темные крылья исчезли, словно их и не было вовсе.
Демон навел на себя иллюзию рубашки с высоким глухим воротом. Раньше он не стеснялся разгуливать по дворцу в полуобнаженном виде. Но не в последнее время. Хотя довольно поздно, но какая-нибудь фрейлина может страдать бессонницей, и тогда натираний вонючей массой подозрительного происхождения не избежать. С чьей подачи придворные дамы вдруг вздумали караулить его в коридорах, да еще со зловонной мазью, он не знал. А если бы узнал, шутнику пришлось бы худо.
Насвистывая нехитрый мотивчик, Аташ распахнул дверь – и получил в грудь усыпляющее заклинание.
– В отличие от Тина, я проверяю на прослушку не только стены, но и потолки. – Тристан схватил бесчувственного демона за ноги и поволок к барельефу на стене, за которой находился один из потайных ходов.
Глава 4Осколки памяти
Семиград, императорский дворец,
45-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Очнувшись, Аташ помотал головой, разгоняя багровые пятна перед глазами. Восстановив в памяти последние мгновения перед провалом в темноту, камиец попытался вскочить – и завалился на бок. Руки и ноги демона сковывали кандалы, покрытые хианитом.
– С каких это пор царь, пусть и бывший, опускается до подслушивания? – прозвучало язвительно.
– А с чего это вдруг маг фиолетового луча бьет в спину? – парировал Аташ и скосил глаза на собеседника.
Тристан устроился в кресле напротив пленника. Маг не скрывал своего злорадства и радостно потирал руки.
– Неправда, я нанес удар, как и полагается, открыто, – притворно обиделся землевик. – Это у тебя реакция заторможенная.
Аташ остался бесстрастным.
– Вижу, не отрицаешь, значит, сам считаешь, что попался, как желторотый юнец. А еще первейший помощник Эвгуста, – провоцировал демона Тристан и, наконец, нашел, чем его зацепить: – Неудивительно, что бабы отняли Хекет у такого слабака.
Камиец напряг мускулы, цепи зазвенели, но выдержали.
– Протри глаза, глупец, на тебе хианит.
Демон наклонил голову, чтобы скрыть издевательскую улыбку.
– Чего ты хочешь? – глухо спросил он. – Зачем весь этот фарс? Ведь все равно придется меня отпустить, иначе Эвгуст оторвет тебе голову.
– Это если он узнает, – усмехнулся маг и, подойдя к пленнику, распахнул на груди рубашку. – Как убрать это?
Под одеждой у стихийника темнела метка, похожая на родимое пятно. Появилась она недавно, стараниями проклятого ренегата.
Аташ фыркнул и прислонился к стене.
– Пиявник сможет снять только Эвгуст. Или ты, наивный, полагал, что он дал мне право управлять этой тварью? – Помолчал и добавил: – А знаешь, ты правильно думаешь…
Он злорадно оскалился – и в то же мгновение грудь мага опалила невыносимая боль. Пиявник – одно из пыточных изобретений Мульхема. Он исполнял мысленные команды хозяина, даже когда тот оставался временно бессильным.
Пока Тристан корчился на полу, камиец во второй раз напряг мускулы – и разорвал цепи. Ноги он освободил еще быстрее. Оглядевшись, понял, что находится в башне, а точнее, в личных покоях мага, куда можно попасть, только получив приглашение хозяина. Довольно поцоков языком, демон приказал пиявнику ослабить действие.
– Как?.. – прошептал стихийник, вытирая бегущую по подбородку кровь из прокушенной губы.
– Как я освободился? – переспросил демон, не отвлекаясь от осмотра. – Легко. Физическая сила камийцев не зависит от магического дара. Мы воистину крепкие ребята.
Тристан попытался встать.
– Лежать, – приказал Аташ, подходя к стене, где у землевика находился тайник. И пригрозил: – Иначе пиявник снова примется за тебя.
Маг замер, напряженно следя за действиями недавнего пленника.
А тот, не обращая на владельца башни внимания, ощупывал, простукивал и даже царапал подозрительную стенку. Его настойчивость вскоре вознаградил щелчок открывшейся секретной дверцы.
– Ты пожалеешь об этом, – рыкнул Тристан и бросился на подобравшегося к его тайнам наглеца.
Пятно на груди налилось багровым, вызывая новую волну боли. Мужчина застонал и опять упал как подкошенный.
– Что же тут такого интересного, – глаза демона пылали темным любопытством, – раз ради этого ты рискуешь своей жизнью?
В тайнике главного придворного мага кроме бумаг, двух книг и шкатулки с редкими амулетами, которые демон нагло рассовал по карманам, обнаружилась горсть зеленовато-болотных кристаллов памяти. Один из них, подвешенный на цепочку из серебра, заинтересовал в первую очередь.
– И что это тут у нас? Сейчас посмотрим, – не сводя глаз с Тристана, пробормотал наглец и плюхнулся туда, где совсем недавно сидел хозяин башни.
– Послушай, Аташ, уйми свое любопытство – в кристалле не мои тайны, – тщетно увещевал маг. – Ты пожалеешь, если сунешь туда свой нос. Тебя не спасет и покровительство проклятого колдуна…
– Я рискну, – усмехнулся демон и, шепнув слово-пробуждение, активировал кристалл.
Комнату осветило зеленоватое сияние, которое постепенно ширилось, пока не оставило лишь затененных уголков. События, запечатленные на прозрачном носителе, наполнились жизнью, обрели краски, звуки и объем. Демон прикипел взглядом к развернувшейся картинке.
Маг устало смежил веки, но ненадолго. Стоило раздаться жалобному стону, как он, вздрогнув, открыл глаза.
Стонала женщина…
Семиград, императорский дворец,
20 лет назад до пришествия Эвгуста Проклятого
Стонала женщина.
Обессиленная, она лежала на широкой кровати, застеленной роскошным бельем из белоснежного шелка. Пряди длинных черных волос прилипли к бледному изможденному лицу. В сапфировых глазах плескалось отчаяние. Ее красоту не перечеркивала даже мучительная боль.
Женщина не могла дать жизнь ребенку вот уже вторые сутки.
Ее правую руку держал в широкой ладони темноволосый мужчина. Такого же цвета глаза, как и у жены, переполняла тоска, но узкие губы упрямо продолжали время от времени одарять роженицу ободряющей улыбкой. Он не покидал ее ни на минуту, боясь, что стоит ему уйти, как она перестанет бороться.