Запрет на телепортацию серьезно осложнил подпитку Грани. Раньше на сбор накопителей со всего Межграничья и перемещение силы в ключи уходило максимум пять дней. Теперь же они потратили почти лунный цикл, еще около полцикла отвели на доставку учеников к Восточным вратам. Проделывать все приходилось в атмосфере строжайшей секретности, ведь то, что ключи находятся в руках второго регента Северной империи, знали магистры с хранителями и еще несколько проверенных членов Братства. Тристан, придворный маг Северной империи, также входил в их число, ибо временно занимал пост второго хранителя Земли.
Во время последнего зеркального совещания Магистрата одиннадцать магов из двенадцати проголосовали за обращение в храм Жизни за помощью после успешного закрытия Восточных врат. Лишь Альберт еще верил, что они смогут забрать ключи у Эвгуста, поэтому просить новые у бога-экспериментатора нет нужды. Магам не хотелось признавать свое бессилие, но идти на поклон к жрецам доведется. Как и придется что-то делать с паникой, которая поднимется, стоит общественности узнать истинное положение дел.
Но все это будет потом. Сейчас главной целью Дюжины стала удачная перевозка адептов, с помощью которых Братство закроет Врата.
Учеников поделили на две группы: водники и землевики, огневики и воздушники. Из сопровождения – лишь хранители и магистры. Так как в первой группе насчитывалось трое рыжих адептов, решили изобразить путешествующую семью купца из Боррикана. Лавджой выступил в роли «отца» семейства, и оказалось, что близнецы с Корином имели с ним внешнее сходство, помимо цвета волос. Целитель назвал это совпадение «эффектом бродячей крови Антара» и не откидывал возможности настоящего, пусть и далекого родства с мальчиками. Сиелла, как единственная женщина среди магов этой группы, стала многодетной «матерью». В целях маскировки ей пришлось впервые за много лет перекрасить волосы в натуральный цвет. Альберт, Марион, Лидо и Тристан переоделись наемниками, сопровождающими семейство купца.
Карета подскочила на ухабе, и Сиелла окончательно проснулась. Альберт продолжал рассказывать ученикам о Грани и Вратах то, что обычно сообщают боевым четверкам, которые впервые распределяют по форпостам.
– Каждый из восьми ключей – универсальный накопитель, переполнить который не удалось за всю историю подпитки Врат. Лишь хранителю по силам приблизиться к Грани и устоять перед ее призывом. Стихийники, которые, поддавшись соблазну, слились с ней, никогда не возвращались назад.
– А я слышал, что Грань – это непробиваемая кладка из камня, – удивился Корин. – Как можно пройти сквозь твердую стену?
– Такой ее видят слабые маги и обычные люди. Перед вами она предстанет потоком энергии невероятной мощи, в который захочется окунуться и раствориться навсегда.
Мордашка рыжеволосого ученика побледнела. Сиелла, наблюдавшая за ним из-под ресниц, чуть улыбнулась – Альберт преувеличивал, но любопытных ребят полезно лишний раз попугать.
– А почему для обряда «живых ключей» подходят только маги, долго носившие хианитовый ошейник? – полюбопытствовал Гай, старший из братьев-близнецов.
Или это был младший, Дон? К превеликому стыду, Сиелла так и не научилась их различать.
– Вам известно, что сила, как воздух, повсюду, только одни умеют ее накапливать и использовать, а другим этого не дано. – Магистр ордена Земли оседлал свой конек. Что-что, а поучать других он любил. – Экспериментальным путем доказано, что за лунный цикл в маге растворяется вся сила, полученная до запечатывания. Когда же ошейник снимают, чародей напоминает пиявку, которая не может остановиться самостоятельно. Чем выше уровень луча, тем больше силы может принять в себя маг. Поэтому для обряда мы и выбрали фиолетовых учеников.
Сиелла впилась ногтями в ладони, чтобы вслух не обозвать Альберта придурком. Какого демона он сообщил детям их уровень луча? Такие знания опасны в подобном возрасте!
Судя по реакции, подобные сведения удивили лишь адептов школы ордена Воды. Единственная девочка среди учеников даже хихикнула, наблюдая за близнецами и Корином, ошеломленными новостью.
– Учитель, рассказывая про обряд, вы обмолвились, что есть фактор, повышающий наши шансы на выживание. Что вы подразумевали?
– Я такое говорил, Олли? Хм, не помню. – Годы общения с Альбертом позволили магистру Воды понять, что он лжет. – Но хороший вопрос, девочка моя.
Непривычная доброжелательность по отношению к ученице свидетельствовала, что Верховный маг чрезвычайно доволен ею.
– Все зависит от умения «ключника» быстро накапливать и перемещать колоссальные объемы силы без ущерба для своего здоровья. Конечно, мы бросим жребий, который и укажет на хранителя или магистра, должного провести ритуал, но было бы здорово, если маг с поистине уникальными способностями вызовется добровольцем.
– А он разве не вызовется? – искренне удивился Корин.
– А это спроси у своего магистра, адепт. Сиелла, хватит делать вид, что спишь, ответь детям.
Нет, Альберт не придурок, решила магесса. Он – настоящий мерзавец! И он ее достал.
– Я с удовольствием стану «ключником», если ты, Верховный, возьмешь на себя роль «привратника». Но прежде чем начнем обговаривать совместные действия, мы кое-что проясним во время дуэли.
Альберт Элевтийский пренебрежительно рассмеялся:
– Сиелла, ты вызываешь меня на дуэль?
– Ты слышал. Здесь и сейчас.
Повинуясь мысленному приказу магистра, лошади резко остановились, и пассажиры полетели с сиденьев кареты.
Храм Судьбы, пустыня Согласия,
71-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Прошло десять дней с тех пор, как по приказу Сколопендры меня бросили в камеру на нижнем уровне храма. Что случилось с Юлианом, мы с Грэмом могли лишь гадать.
Помещение с гладкими каменными стенами освещалось тусклым светляком, который давным-давно не заряжали, и он грозился потухнуть в любую минуту. Постелью служила жесткая широкая лавка, от которой ныла спина, но все-таки она была лучше ледяного пола. Если следопыт жив, ему повезет, если он окажется в подобных условиях – жрицы не церемонились с нарушителями и запросто могли бросить в узкую вертикальную нишу. В таком каменном мешке несчастным удавалось лишь стоять.
Бег времени отсчитывался по приемам пищи, которую приносили неразговорчивые послушницы. Но пытка молчанием не причиняла ни малейшего огорчения, ведь у меня был интересный собеседник. Грэм рассказывал о странах и городах, в которых ему довелось побывать, а еще о родном полисе. И со слов моего телохранителя выходило, что Сатур – одно из самых защищенных мест Межграничья. Подумать только, все рожденные в полисе владели холодным оружием! Даже те мужчины, которые занимались мирной деятельностью – пекли хлеб, сажали овощи, убирали улицы или шили одежду, – могли подняться на защиту родного города. Объяснялось все просто: военное ремесло осваивали все, но лишь немногие становились элитными воинами и телохранителями, остальные пополняли «тайный» резерв. Так что я нисколько не скучала. И дни бездействия сблизили нас с Грэмом больше, нежели все пережитые ранее опасности. И когда на десятый день заточения дверь камеры открылась, пропустив Сколопендру со стражником, я, безразличная к ее появлению, осталась лежать на лавке.
Не рассчитывавшая на равнодушие, жрица молча остановилась на пороге, ожидая, что я заговорю первой.
Служительницы богини привыкли ломать строптивиц не физическими методами воздействия, и одиночество в крохотном темном помещении научило смирению многих бунтарок. Ведь человеку легче привыкнуть к скудной пище, нежели к тишине и одиночеству.
– Поднимайся, тебя хочет видеть Верховная, – наконец буркнула старшая жрица, не дождавшись нужной реакции. – Но сначала пойдешь в купальню, прежде чем предстанешь пред очи настоятельницы.
Не торопясь, я выполнила приказ. Признаюсь, равнодушие далось нелегко, потому что больше всего на свете мне хотелось броситься к бассейну с горячей водой и смыть с себя многодневную грязь. В узком коридоре стояли еще три охранника. Удивленная тем, что меня посчитали настолько опасной, я весело хмыкнула.
– Не обольщайся, таковы правила, – догадалась о моих умозаключениях Сколопендра. – Год назад пойманная с огромным трудом шпионка сбежала, соблазнив двоих стражников.
– Я ее подвиг повторять не собираюсь, – пообещала честно.
Да уж, чего-чего, а соблазнять каких-то мужиков я не намерена.
– Кто тебя знает? Ты изменилась, Эвангелена.
Что, правда? А я думала, время стоит на месте… по крайней мере, для Сколопендры: то же пренебрежение в глазах, что и в детстве.
Мы быстро дошли до купальни. Огромный бассейн со стенами из светло-серого камня, сотворенный волей самой природы, наполняли воды горячих целебных источников. Здесь любили попарить косточки все жрицы без исключения, поэтому чужих, тем более пленников, сюда не допускали. Отсюда сделала вывод, что меня все еще воспринимают как падчерицу Судьбы. Не позволив наплескаться вдоволь, жрица, поторапливая, вручила чистую одежду.
– Ариса, а где Регина? Почему ты сказала, что ее больше нет? – с трудом вспомнив настоящее имя Сколопендры, спросила я, одеваясь.
Девушка, превратившая мое детство в кошмар, полный насмешек и тумаков, сейчас не стала мучить неведением и ответила без всяких условий и уверток:
– Регина оставила свой пост и ушла в Дом Забвения. Сама понимаешь, надежды на то, что когда-нибудь она оттуда вернется, нет.
– И настоятельница ее так легко отпустила?!
Ариса пожала худощавыми плечами:
– Твоя наставница пригрозила выпить яд. И Верховная не захотела иметь неприятности из-за ее самоубийства. Как-никак Регина – сестра покойной императрицы.
«Интересно, почему жрица решила уйти на покой таким образом? – резонно полюбопытствовал сатуриец. – Почему просто не оставила свой пост и не вернулась в империю?»
«Может, устала от интриг – храмовых и дворцовых? – предположила я. – Или у нее случилось какое-то горе?»