Выражение апатии сошло с лица Эндера. Он широко ухмыльнулся. Такую ухмылку Боб мог только приветствовать.
– О’кей. Почему бы и нет? Давай-ка посмотрим, как они отреагируют на атаку в строю.
Эндер приказал армии войти в ворота. Конечно, на «звезде» будет тесновато, но что поделаешь?
Как выяснилось, план Эндера основывался на одной из «дурацких» идей Боба, воплощение которой Эндер наблюдал во время одной из тренировок взвода специального назначения. Стенкой из замороженных солдат манипулировали солдаты Боба, прячась за ней. Сказав Бобу, чего он от него ждет, Эндер присоединился к строю своих солдат в качестве простого бойца и передал Бобу все полномочия по руководству армией.
– Это твой звездный час, – сказал он.
Боб никак не ожидал, что Эндер способен на такую выходку, но вскоре понял ее смысл. Эндер не собирался выигрывать это сражение. Поставив себя в положение одного из замороженных рядовых в строю, которым руководил другой курсант, он оказывался почти сторонним наблюдателем.
Боб тут же принялся за дело, составив строй из четырех секций. Каждую из них образовывали взводы от «А» до «D», построенные в две шеренги по четыре и три солдата. Руки всех солдат крепко сплетались с руками соседей. Верхний ряд из трех фиксировал ступни в подмышках нижнего. Когда построение секций было закончено, Боб и его взвод заморозили их. Затем каждый солдат Боба взялся за край одной из секций и осторожно повел ее вперед так, чтобы инерция не вывела секцию из-под контроля. Секции, повиснув над «звездой», постепенно опускались под нее, после чего их «связали» в общий целостный щит. Связующими звеньями были все те же незамороженные солдаты Боба.
– Когда ж вы успели так наловчиться, ребята? – спросил взводный «Е», по прозвищу Самосвал.
– Да мы и не тренировались вовсе, – не стал лгать Боб. – Мы пробовали такой номер с маленькими «стеночками», но чтобы по семь в ряд, такого с нами отродясь не бывало. Для нас это дело такое же новое, как и для тебя.
Самосвал захихикал:
– Да еще Эндер, который встал в строй вроде как простой солдат! Ох и доверяет же он тебе, Боб, старина!
«Это от отчаяния», – подумал Боб. Но он чувствовал, что вслух этого говорить не стоит.
Когда все было готово, незамороженные солдаты взвода «Е» заняли места за щитом и по команде Боба с силой оттолкнулись.
Щит дрейфовал в сторону неприятельских ворот на довольно приличной скорости. Огонь неприятеля, хоть и очень интенсивный, сосредоточился на уже замороженных солдатах, находившихся в первых рядах. Взвод «Е» и отряд Боба производили все движения очень осторожно, чтобы не схлопотать случайную «пулю». Но все же они вели ответный огонь, подстрелив нескольких врагов и заставив прочих зайти в укрытие.
Когда Боб понял, что они достаточно близко подошли к вражеским позициям, так что Грифоны или Тигры вполне могли пойти на риск и атаковать Драконов, он отдал команду.
Его взвод брызнул в стороны, четыре секции щита разъединились, хотя по инерции продолжали двигаться к вражеским «звездам», за которыми прятались Грифоны и Тигры. Только угол движения слегка изменился.
Взвод «Е» летел с ними, ведя плотный огонь и стараясь интенсивностью обстрела возместить свою немногочисленность.
Четыре солдата спецназа, которые только что летели вместе с секциями, теперь оттолкнулись и направились к центру и вниз, где соединились с Бобом и Дюшевалем. Инерция несла их прямо к воротам противника.
Все шестеро старались не дергаться, они даже не стреляли.
Это сработало. Они все были маленькие, летели в позах замороженных, не двигая ни руками, ни ногами. Наверное, именно так и подумали неприятельские солдаты, если вообще обратили на них внимание. Тем более что среди дрейфующих были в самом деле «раненые», задетые случайными выстрелами.
Когда они добрались до ворот противника, Боб почти незаметным жестом послал четырех солдат к четырем углам ворот.
Там они исполнили ритуал ознаменования победы, прижав свои шлемы к углам ворот, а Дюшеваль, которого подтолкнул Боб, влетел в неприятельские ворота. Боба отдача унесла куда-то вверх.
В зале вспыхнул свет. Оружие перестало работать.
Игра кончилась.
Потребовалось какое-то время, чтобы Грифоны и Тигры поняли, что случилось. У Драконов осталось всего лишь несколько солдат, которые избежали заморозки, тогда как подавляющая часть Грифонов и Тигров вообще не имела никаких повреждений, поскольку они воспользовались оборонительной стратегией. Боб понимал, что, если бы противник был более агрессивным, план Эндера не сработал бы.
Однако, увидев, как Боб крутит в воздухе вокруг «звезды» какие-то немыслимые пируэты, а затем наблюдая странный полет удивительного щита, Грифоны и Тигры вдруг ощутили обреченность. Легенда о непобедимости Эндера не дала им броситься в атаку из боязни попасть в ловушку. А ловушка-то уже сработала!
Майор Андерсон вошел в зал через учительские двери.
– Эндер! – окликнул он.
Но Эндер был заморожен, так что ответ его прозвучал как мычание – так свело ему челюсти. Такого звука еще не издавал ни один командир победоносной армии.
Андерсон с помощью своего «крюка» подлетел к Эндеру и разморозил его. Боб был от них довольно далеко, но в зале стояла такая тишина, что он хорошо расслышал первые слова Эндера – так четко и громко произнес их командующий:
– Я снова сделал вас, сэр.
Солдаты бросали на Боба испытующие взгляды, явно интересуясь, как он прореагирует на то, что Эндер присваивает себе победу в операции, задуманной и проведенной в жизнь Бобом. Но Боб отлично понял смысл слов Эндера. Тот имел в виду не победу над Грифонами и Тиграми, а победу над учителями. Которая выражалась в решении Эндера отдать армию Бобу и полностью отстраниться от руководства ею. Если они думали, что организовали последнюю проверку, заставив Эндера драться с двумя армиями сразу же после поединка с Бонзо за право жить, то Эндер сумел уклониться от этой проверки.
Майор Андерсон тоже понял смысл слов Эндера.
– Чепуха, Эндер, – сказал он тихо, но в зале царило молчание, и каждое слово Андерсона было слышно. – Ты сражался с Тиграми и Грифонами.
– За дурака меня держите? – спросил Эндер.
«Очень правильно», – одобрил про себя Боб.
Тогда Андерсон обратился ко всем солдатам:
– После этого любопытного маневра правила Игры пересмотрены, и теперь требуется, чтобы все солдаты побежденной армии были «убиты» или «ранены», и только тогда ворота могут быть взяты.
– Правила? – пробормотал Дюшеваль, выходя из ворот противника.
Боб ответил ему широкой улыбкой.
– Да этот маневр все равно относится к приемам одноразового использования, – заметил Эндер.
Андерсон вручил Эндеру свой «крюк». Вместо того чтобы размораживать своих солдат по одному, а уж затем перейти к солдатам побежденных, Эндер разморозил всех разом и отдал «крюк» майору, который выплыл на середину зала, где обычно происходил ритуал окончания очередной игры.
– Эй! – крикнул Эндер. – А что будет в следующий раз? Мою армию посадят в клетку без оружия и против нас выйдет вся Боевая школа в полном составе? А нельзя ли как-то уравнять шансы?
Теперь уже столько солдат выражало ропотом согласие с Эндером, что в зале поднялся шум, причем шумели далеко не одни Драконы. Майор Андерсон делал вид, что ничего не замечает.
И тут Уильям Би – командующий Грифонов – высказал то, что думали многие:
– Эндер, та сторона, на которой будешь ты, всегда будет иметь преимущество, каковы бы ни были прочие условия.
Армии громко изъявили свое согласие, многие солдаты хохотали, а Тало Момо, чтобы не отстать от Би, принялся ритмично хлопать в ладоши, выкрикивая: «Эндер Виггин!» Другие ребята последовали его примеру.
Но Бобу была известна потаенная истина. Он знал то же, что знал и Эндер: как бы ни был хорош командующий, как бы ни был он изобретателен, как бы хорошо ни была обучена его армия, каких бы отличных офицеров он ни имел, как бы смело ни шли в бой его солдаты, – все равно побеждала та сторона, которая могла нанести противнику наибольшие потери. Иногда, конечно, Давид убивал Голиафа, и люди об этом помнили долго, очень долго. Но сколько таких мальчиков, как Давид, было втоптано в землю Голиафом до этого? И никто не воспел те битвы, потому что иначе, как правило, почти не случается.
Это правило, а если происходит нечто иное, так это уже чудо. Жукеры не будут иметь ни малейшего представления, каким легендарным воителем является командир Эндер в глазах людей. Им на это просто наплевать. Корабли людей не смогут выкидывать чудесные трюки, подобные тем, которые проделывал Боб со своим страховочным шнуром, так что нечем будет удивить жукеров, нечем сбить их с курса. Эндер это понимает. И Боб понимает. А что, если бы у Давида не оказалось его пращи, камней для нее да и просто времени, чтобы метко бросить снаряд в великана? Какое значение в таком случае имело бы его искусство обращаться с пращой?
О да! Это прекрасно, это справедливо, что все три армии отдают Эндеру почести, что они выкрикивают его имя в то время, как он подплывает к воротам бывшего противника, где его уже ждет Боб со своим спецназом. Но ведь для реальности все это ничего не значит, кроме одного: у кого-то стала крепче вера в Эндера. Однако этот факт делает ношу самого Эндера еще тяжелее.
«Я бы разделил ее с ним, если б мог, – сказал себе Боб. – Точно так же, как разделил ее сегодня. Позволь мне, и я снова повторю то же самое, если смогу. Тебе нельзя быть в одиночестве».
Однако, подумав так, Боб тут же понял, насколько он не прав. Если свершение возможно, то Эндер – единственный человек, который способен воплотить его в жизнь. Все те месяцы, в течение которых Боб отказывался знакомиться с Эндером, прятался от него и так далее, – это потому, что Эндер уже был тем, кем Боб еще только мечтал стать, – человеком, на которого все возлагают свои упования, который понесет на себе все их страхи, который не обманет и не предаст.