Демон встал на колени. Его руки легли на ее шею. Это движение было почти заботливым.
– Мне жаль, что приходится убить тебя, – его голос разнесся по лесу гулким эхом. Или это у нее в ушах звенело? – Но у меня не хватило бы времени сделать все как положено. Да-а-а-а, – протянул демон, и его пальцы надавили на шею, – думаю, придется пока поступить так.
Его пальцы были тонкими и сильными. Катя пыталась сделать вдох и все ждала, когда услышит хруст: казалось, он вот-вот сломает ей кости. Но он, кажется, знал, как правильно надавить, чтобы растянуть страдания.
Перед глазами все поплыло. Желтые пятна листьев, луна, черное небо, белое пятно за спиной демона…
Катя попыталась сосредоточиться на пятне, но теперь все стало серым. Горло жгло и чесалось, в ушах звенело. И вдруг – на пару мгновений – хватка Мормары ослабла. Его словно что-то толкнуло. Катя не знала почему, но не собиралась жаловаться.
Она оттолкнулась – нож был слишком далеко, чтобы добраться. Заметила растерянный взгляд демона. За его спиной Хору, шатаясь, только вставал на ноги. Значит, не он отвлек врага. Тогда кто?
Демон снова навалился.
Катя нащупала левой рукой ветку и что было сил ткнула ему в лицо. Демон дернулся, и Хору сбил его. Катя перевернулась на бок и закашлялась. Глаза застилали слезы. Она заставила себя – через боль в горле – сделать несколько вдохов. И услышала голос демона:
– Все равно я найду тебя.
Кате было не до того. Она чувствовала, что задохнется. Или что ее стошнит. Или разорвет от внезапного избытка кислорода.
А скорее всего, все сразу.
Через несколько бесконечных мгновений она смогла сосредоточить взгляд, но заметила только что-то черное, растворяющееся в земле.
Хору все-таки удалось столкнуть демона. Но что это значило для нее? Что вообще все это значит?
Катя ползком добралась до ножа, схватила его, доползла до дерева – того самого, где увидела демона впервые, прижалась к его стволу и наконец принялась дышать по-настоящему.
Она чувствовала, что только что соприкоснулась с огромной силой. Эта сила подобралась к ней однажды и наверняка повторит попытку. И что дальше?
Катя сглотнула.
Так или иначе, пока самое страшное было позади. Демон ушел. И Хору сказал – теперь у нее есть несколько месяцев, чтобы найти ведьму и получить амулет.
Всего-то.
Глава 4Пещера ведьм
– Я мерзну, – сказала Ангаль, сложив руки под грудью, – закрой окно.
Дождь усилился и теперь заливал не только подоконник, но и линолеум медицинского кабинета. Его запах причудливо смешивался с запахом бинтов и стойким, въевшимся – лекарств. Ветер дул нещадно, часть бумаг улетела. Доктор собрал, сложил неровной стопкой и придавил подставкой для карандашей.
– Ты сама хотела свежего воздуха.
Он поднялся, подошел к зеркалу и внимательно изучил лицо: поочередно раскрыл пальцами оба глаза, провел вдоль линии губ и по подбородку. Пришлось надевать новый халат. Старый был разодран и измазан кровью. Ангаль смотрела на него не отрываясь.
– Я уже надышалась.
Он повернулся, нахмурился, отчего на лбу появились две вертикальные морщины. Он попробовал их пальцами и хмыкнул.
– Ты говорила об этом двенадцать лет, а надышалась меньше чем за сутки?
– Мне холодно, – настойчиво повторила Ангаль, – я не виновата, что это тело мерзнет.
Доктор сел в кресло и крутанулся:
– Тебе, по крайней мере, досталось подходящее тело. Посмотри на меня, – он поднес руки к лицу, – мне уже лет тридцать. Я потерял двенадцать лет жизни и работаю в школьном медпункте.
Ангаль достала из сумочки зеркало, рассмотрела свое отражение и не смогла скрыть улыбку:
– Не переживай, – она поправила волосы и надула губы, изучая новое лицо. «Маша, – сказала она себе, – теперь я Маша», – когда придет время, мы подберем кого-нибудь более подходящего. А пока нужно найти тела остальным. Они все в моей голове, – Ангаль указала рукой на висок, – они все время кричат. Это начинает сводить с ума…
Ее прервал стук в дверь. Доктор и Маша повернулись и уставились на гостя одинаковым взглядом, под которым мальчик лет двенадцати поежился и отступил на шаг.
– Извините, – тихо пробормотал он. Его большой лоб обрамлял ореол светлых волос, на щеках горели полоски красного румянца, как будто кто-то неровно мазнул кистью, опрятный костюм приличного школьника немного болтался. – Я хотел попросить перекись, – он протянул руку, перепачканную темной кровью. Она заполнила неглубокие линии ладони, несколько бусин стекло вниз и повисло, так и не упав на пол.
Доктор и Ангаль переглянулись.
– Заходи, – сказал Николай Владимирович. Ангаль встала с кушетки, прошла к двери – каблуки ее невысоких закрытых туфель цокали по полу – закрыла дверь, закрыла окно и задернула шторы, – будет немного больно.
Прошла ночь. Прошел день. Хору не было. Катя сказалась больной, пролежала в постели, зализывая раны, клянясь, что однажды выяснит все и отомстит. Отомстить хотелось за многое. За Хору, за отца и за собственное чувство бессилия. Но чем больше Катя думала об этом, тем больше хотелось просто зарыться под одеяло и спрятаться.
На следующий день она заставила себя выбраться в школу. Постоянное ожидание сводило с ума. Стоило закрыть глаза, начинало казаться, что сейчас демон выберется. Заберется к ней через сон, и…
«Тебя рвет на куски, разбирает на атомы…»
Думать не хотелось. Поэтому Катя заставила себя решать проблемы по мере их поступления. Для начала школа. Убойник неумолимо приближался. Провалить его значило не только получить плохие оценки. Ее выгонят из гимназии, мама решит разобраться – постоянный контроль, допросы, перевод в новое место. Если до этого дойдет, Катя не справится.
Так что теперь, когда вопрос встал ребром, она нисколько не сомневалась.
На улице лил дождь, и ветер пробирал до костей так рьяно, что даже осторожность Вятского запряталась куда подальше, приготовила какао и нацепила теплое одеяльце. Выходить на улицу, добираться до стены на заднем дворе и мокнуть там, обмениваясь бумажками, никому не хотелось. Так что они условились совершить «сделку» у двери в подвал в полвторого.
Значит, придется уйти с середины математики. Значит, придется спускаться на первый этаж, идти в самый бесполезный коридор – здесь были только кабинеты технологии и ИЗО – и ждать там, вдыхая спертый запах хлорки из подсобок.
Катя скользнула мимо медицинского кабинета. Дверь была распахнута, окно тоже, подоконник заливал дождь, ветер парусами раздувал белоснежные шторы. Николай Владимирович сидел на стуле, удивительно прилизанный и ухоженный, с опущенными рукавами халата, которые закрывали татуировку. На кушетке, в голубом платье с белым воротничком, скрестив ноги и сложив руки на коленях, сидела Маша. Волосы она собрала в высокий хвост, а слишком короткие пряди подобрала заколками. Маша что-то говорила, Катя расслышала только: «Слишком долго» и «какая разница, что будет с другими». Типичный набор фраз современного подростка.
Катя кивнула доктору и направилась дальше. Только странное ноющее чувство потянулось за ней шлейфом. Чего-то не хватало.
В кабинете не играла музыка.
Вятский ждал под лестницей. Опираясь боком о стену, он водил пальцем по экрану телефона – то ли играл, то ли писал СМС. Заметив Катю, он оторвался от стены, достал наушники и повесил воротником вокруг рубашки.
– Опаздываешь, котик.
Катя бездумно задрала рукав джинсовки, посмотрела на фиолетовые часы со Стичем и, осознав, съежилась. Детские часы – еще одна отличная рекомендация. Что-то вроде: помнишь, я гладила мусорный бак? Так вот, это не самая большая моя странность.
Но какая разница? Может быть, они старомодные, глупые и время давно показывают неточно, но они навсегда останутся последним подарком отца. Катя с детских лет не могла избавиться от этой привычки – брать их с собой, когда настроение ни к черту.
А оно как раз таким и было.
Она посмотрела на Вятского с явным раздражением. Он хмыкнул:
– Деньги принесла?
Катя запустила руку во внутренний карман рюкзака, аккуратно обошла запрятанный перочинный нож и вытащила рыжую бумажку.
Вятский взял ее, поднес к высокому окну, из которого свет сочился тонкой струйкой, осмотрел с двух сторон и убрал в карман. Достал сложенную в четыре раза бумажку, зажал между указательным и средним пальцами и протянул.
– Помнишь: шпаргалку с собой не брать? Все ответы заучить.
Она кивнула, схватила бумажку и торопливо убрала в карман. С таким гарантом ей не придется тратить время на учебу. Будет время, чтобы разобраться в происходящем. Например, найти ведьму…
Ее мысли прервали щелчки. Звук доносился из-за двери в подвал. Катя и Вятский переглянулись. Никто и никогда не ходил в подвал. По крайней мере с тех пор, как полиция обнаружила там группу детей-сектантов.
Катя стянула с плеча рюкзак и потянулась к ножу.
Дверь открылась, пахнуло сыростью, из темноты вышла фигура в бесформенной одежде. Катя, возможно, приняла бы ее за женственного парня, если бы не длинные волосы. Одежда на ней была мешковатой – свободные джинсы, кроссовки и большая серая толстовка. Лицо скрывал козырек синей кепки.
Заметив их, девушка наклонила голову еще сильнее и быстро зашагала к выходу. Но Катя не собиралась ее отпускать. В ней было что-то знакомое. Что-то знакомое и вызывающее тревогу.
Катя будто случайно толкнула незнакомку плечом. Та притормозила и развернулась. Катя смотрела на нее снизу вверх. Она еле нашла силы, чтобы пробормотать:
– Прошу прощения.
Девушка поправила сумку и снова ускорилась, бросив вполоборота короткое:
– Ничего.
Катя смотрела ей вслед.
Девушка была очень красивая. Она была такая красивая, что у Кати просто не было слов. Даже в этой бесформенной одежде, а может, из-за нее. Длинная тонкая шея, узкий подбородок, широкие скулы и большие светло-карие глаза с легким восточным разрезом. Девушка выглядела бледной и уставшей, но все равно, она была очень красивой.