Крик заполнил лес.
Живот страшно резануло. Катя упала на пол, схватилась за него руками. Попыталась встать и добраться до клетки. Боль была такой сильной, что застилала глаза. Катя моргнула. Мир исчез. Моргнула. Появился снова. Моргнула еще раз – перед ней нависало обеспокоенное лицо Артура.
– Мы побежали, как только услышали крик ведьмы, – сказал он, – мы ждали неподалеку.
– Я убила ее, – выдавила Катя. Она моргнула – яркий свет резанул глаза.
Голос Мариам из другого мира сказал: «Она просыпается!»
– Нет! Нет, – Артур схватил ее за руку, – если бы ты убила ее, этот мир бы закончился. Ты не убила. Ты только…
– Как она? – донесся голос Гоши.
– …разозлила ее. Ты должна ее убить. Спасти нас.
– Я вернусь, – пообещала Катя. Это было все, что она могла сказать. Она хотела остаться, она из последних сил цеплялась за этот мир, но чувствовала, что ее выталкивает отсюда, как выталкивает кусок пенопласта, опущенный в воду.
– Нет! – Артур держал ее так крепко, что стало больно. – Ты не вернешься. Ты не вспомнишь. Оракул сказала, ты не запоминаешь сны. Оракул никогда не ошибается.
– Она приходит в себя! – воскликнула Мариам. Катя почувствовала, что над ней нависло сразу несколько лиц.
– Как она? – спросил Гоша. – С ней все в порядке?
– Не знаю, – Мариам почти касалась ее носа, – как ты? Воду? Обезболивающее? Тебе что-нибудь нужно?
Катя сосредоточила взгляд и крепче схватила руку Мариам.
– Обратно.
Глава 6Обратно
Свет играл, как в янтаре, изгиб бежевой шторы перетекал на пол и стены, на пуф из белого пуха и изогнутый волной стол. Черные светильники вокруг зеркала смотрели на Катю и будто пытались что-то сказать, но она не понимала.
Она не могла сфокусировать взгляд. Не могла сосредоточиться на лицах Мариам и Гоши, на силуэте Вятского, привалившегося к двери, и на красной макушке Евы, сидевшей на подоконнике. Катя видела только глаза Мариам, которые напоминали о чем-то. И как бы она ни силилась, не могла вспомнить. Знала только одно.
– Нужно вернуться, нужно… – ее голос был слабым, таким слабым, что она сама его боялась. В зеркальном потолке отражался бледный лоб и липкие от пота волосы. Катя попыталась схватить Мариам за руку, жест дался ей с трудом, и она едва коснулась ее запястья. Мариам смотрела глазами, полными слез.
– Это исключено! – Она перехватила и сжала руку Кати. – Ты сама говоришь, что ничего не помнишь.
Катя заставляла себя быть сильной. Ей не поверят, если она будет вести себя неуверенно.
– Мне нужно вернуться, – повторила она. Слова отнимали последние силы. – Неужели нет ничего, что может уложить меня в кому? Всего на пару часов, – она посмотрела на друзей и слабо улыбнулась. Но никто все равно не собирался потакать ей.
– Ты хоть представляешь, насколько это рискованно? – строго спросила Мариам.
Катя кивнула. Она понимала. Но вместе с тем чувствовала, что нужна там. – Я знаю, что должна вернуться. Знаю, – повторила она. Боль в животе все нарастала. Катя чувствовала, как черная сила стягивает ее раны. Солнце уже встало, так что ее действие ослабло, и рана невыносимо болела. Хотелось забиться в темную комнату, сжаться комком и плакать, пока все не закончится.
Но она нужна была там. Ее ждали.
– Она бредит, – подал голос Вятский. Голос прозвучал резче, чем обычно. – Если ты думаешь, что кто-нибудь добровольно отправит тебя балансировать между жизнью и смертью…
– Я знаю, что делать! – вдруг воскликнула Ева. Катя повернула голову и сосредоточила взгляд на ее лице с раскосыми глазами. – Я отлично разбираюсь в дозировках лекарств и в передозировках тоже.
Ева улыбнулась щербатой улыбкой с таким энтузиазмом, словно говорила об американских горках. В этот момент Катя отчетливо поняла, что имеет дело с сумасшедшей.
Но сейчас это было кстати.
– Даже не думай, – возразил Вятский.
Гоша отошел от кровати, и теперь Катя видела не только его ноги.
– Как ни странно, я с ним согласен, тебе без разницы, а мне объясняться с твоей мамой. Я ее боюсь! – заключил Гоша.
Ева фыркнула. Гоша смерил ее недовольным взглядом.
– Тебя вообще никто не спрашивает, – сказал он по-детски, – ты здесь новенькая.
– И что? – Ева соскочила с подоконника и нависла над Катей. – Послушай, детка, если ты действительно готова, я могу это провернуть.
– У охотника организм работает иначе, – возразила Мариам, – даже если ты разбираешься в таблетках, ты не сможешь рассчитать дозу.
– Мои родители были учеными. Я знаю, как проводятся такие эксперименты: увеличим дозу в два раза и будем надеяться, что сработает.
Катя с трудом села, опираясь на спинку кровати. Голова кружилась, она чувствовала себя бесконечно слабой. А в комнате все продолжали и продолжали спорить.
Как будто они решали.
– Да все будет о’кей! – уверяла Ева. – Должно быть весело.
– Ты просто ненормальная! – отозвался Гоша.
– Эй, просто напомню: это твоя подруга предложила.
Но это была ее ответственность. Ее долг. Она обещала. Катя сосредоточила взгляд на Еве.
– Сделаем это, – попросила она, игнорируя взгляды друзей. – В конце концов, что плохого может случиться?
– Быстрее! Быстрее! – кричал Артур. Голос срывался. Ноги подгибались и дрожали, руки были стерты до крови, было больно хвататься за камни и корни. Ветки цепляли одежду. Лента порвалась, и волосы липли к лицу и застилали глаза.
Артур был самым старшим, поэтому замыкал. Перед ним на гору карабкалась Элли, ее юбка качалась из стороны в сторону. Носач шел первым. Он вел их отряд к базе, но без навыков Таксы они двигались медленно. А ведьма шла по их следу.
Артур оглянулся.
Лес заливало черное море. Черные волны сталкивались друг с другом и застывали, укрытые грязно-белой пеной. И по этим застывшим волнам неровными рядами, скуля и воя, бежали грызуны.
В одном Оракул оказалась права. Прежнего мира не будет. Ведьму обманули. Много лет, может, даже больше, она играла в игру, правила которой придумала сама. Много лет она побеждала, и вдруг оказалась побеждена. После такого разочарования любой избалованный ребенок делает только одно: ломает всю игру к черту.
Катя открыла глаза. Над ней сплетались голубоватые ветви, перед глазами летали светлячки, рассеивая зеленый свет, который отражался в белых нераспустившихся цветах. Опершись рукой о мокрую траву, она поднялась на ноги.
Как она могла забыть про это место? Сейчас оно казалось реальнее, чем все остальное. Катя втянула воздух. Пахло чем-то похожим на газ.
Она огляделась и почувствовала, как радость от удачной затеи отравляет страх. С севера, сминая деревья, двигалось черное месиво. Разбираться, что это, не было времени.
Поэтому Катя повернулась и побежала.
Она не знала, сколько прошло времени. В какой-то миг удары веток, колючки, лианы, трава и камни – все смешалось в сплошную массу, по которой она неслась, загребая руками, задыхаясь, спотыкаясь и стараясь унять резкую боль в животе, которая накатывала волнами.
Бежать. Дышать. Найти остальных.
Черная волна осталась позади. Но Катя все еще чувствовала едкий запах. Она заметила пригорок, рванула к нему и стала подниматься вверх. Оглянулась и сглотнула.
Белая туфелька Элли лежала на покрытом мхом камне. Она была перевернута, на каблук налипла грязь, а на белом носке алела кровь.
– Артур, Артур, – прости меня, – шептала Элли, давясь от слез. Она так сжимала его шею, что ему хотелось завыть от боли. Но он понимал, что если скажет об этом, Элли расстроится окончательно и решит идти сама. Если она пойдет сама – не выживет.
Он закрыл глаза, которые щипало от пота. Если так пойдет и дальше, он тоже погибнет. Как и все.
Вместе с Оракулом все стояли у входа в пещеру, держа корзинки со своим скарбом. Ее длинные волосы были подвязаны, что означало: Оракул собирается уходить.
Завидев Артура и остальных, она обрадовалась.
– Хвала Диане! Вы живы. Что случилось? – Она приняла на руки заливающуюся слезами Элли, и та сразу успокоилась.
– Избранная исчезла! – выпалил Носач, он отбросил палку и принялся сдирать с футболки колючки. – Напала на ведьму и исчезла.
– Этого не может быть, – сказала Оракул, – я знаю, я видела, что она убьет ведьму. Я ждала ее. Я ждала семь лет…
Она всхлипнула. Все посмотрели на нее с удивлением. Оракул никогда не плакала. Но она всхлипнула еще раз. И еще. А потом залилась такими слезами, что им могла бы позавидовать даже Элли.
– Столько детей погибло!.. – проговорила она, утирая слезы. – Все должно было быть по-другому. Все должно было…
– Нужно уходить! – перебил Артур. – Нас преследуют полчища грызунов. И ведьма.
– Куда? – спросила Оракул. – Я не знаю, что делать. Я больше ничего не вижу. Этот мир должен был исчезнуть сегодня. Избранная должна была…
– Она здесь! – сказала вдруг Элли, указав на чащу, откуда со всех ног неслась Катя.
Она так резко затормозила, что едва не упала. С трудом удержавшись на ногах, она с облегчением выдохнула, заметив живую и невредимую Элли. У Элли было поцарапано плечо и не хватало одной туфельки. Но она была жива.
Крыса молнией подскочил к Кате и схватил ее за свитер.
– Ты!.. – процедил он сквозь зубы. – Все из-за тебя!
Катя оттолкнула его и огляделась. Черный туман поднимался в нескольких километрах от них. У них еще было время. Но совсем немного.
– Если бы не она, тебя бы съели! – заступился за Катю Артур.
Крыса смерил его презрительным взглядом.
– А теперь разорвут на части! Спасибо! – Он отвесил Кате наигранный поклон.
– Замолчи, – сказала Оракул. Она снова приняла величественный вид, но на Крысу это не произвело впечатления.
– Замолчать?! – он рассмеялся. – Замолчать?! Может, еще спеть тебе песенку? Фиников притащить? Помахать над головой пальмовыми листами? Кто разрешил тебе приказывать? – Он выпятил грудь и вздернул подбородок. Крыса был единственным, кто мог сравниться ростом с Оракулом. – Ты просто девчонка. Плачущая девчонка. Я не собираюсь слушать девчонок! – Он смачно плюнул на землю.