- Ага, - удовлетворенно заметила Петра. - Аргумент типа: "ты ребенок и жизни не знаешь".
- Как правду ни назови, она правдой быть не перестанет.
- Вы наверняка разбираетесь в нюансах политических речей и маневров. Но это военная операция.
- Это операция политическая, - поправил ее психиатр. - Без стрельбы.
И снова Петру поразило его невежество.
- Стрельба начинается, когда успеха в военной операции не удается достигнуть маневром. Любая операция, направленная на лишение противника ценного имущества, является военной.
- Эта операция направлена на спасение неблагодарной девчонки, чтобы отправить ее к маме и папе.
- Хотите, чтобы я была благодарной? Откройте дверь.
- Дискуссия окончена, - объявил психиатр. - Можешь заткнуться.
- Так вы заканчиваете сеансы с пациентами?
- Я тебе не говорил, что я психиатр.
- Вы учились на психиатра, - сказала Петра. - И потом какое-то время работали, потому что нормальные люди не говорят как психиатры, пытаясь успокоить перепуганного ребенка. А то, что вы полезли в политику и сменили профессию, не значит, что вы вышли из числа тех твердолобых, что ходят в школу шарлатанов и думают, что они ученые.
Этот человек еле сдерживал ярость. Петра даже сладко задрожала от пробежавшего страха. Он сейчас даст ей пощечину? Вряд ли. Скорее он прибегнет к единственному своему неисчерпаемому ресурсу - профессиональной надменности.
- Профаны обычно смеются над науками, которых не понимают, - сказал психиатр,
- Именно это, - согласилась Петра, - я и хочу сказать. Там, где дело идет о военной операции, вы полный новичок. Профан. Дубина. А я - специалист. А вы слишком глупы, чтобы хоть сейчас меня послушать.
- Все идет гладко, - сказал психиатр. - А тебе будет очень неловко, когда будешь извиняться и благодарить меня, садясь на самолет в Армению.
Петра напряженно улыбнулась:
- Вы же даже не заглянули в кабину и не проверили, что водитель тот самый.
- Кто-нибудь заметил бы, если бы водителя подменили, - сказал психиатр, но Петра почувствовала, что наконец-то вызвала у него беспокойство.
- Ах, я забыла, мы доверяем товарищам по заговору, они увидят все и ничего не упустят - потому что они-то не психиатры!
- Я психолог! - не выдержал он.
- Ой-ой-ой! - сочувственно произнесла Петра. - Это, наверное, очень неприятно - признаться в собственной полуобразованности?
Психолог отвернулся. Как это психиатры в Наземной школе называли такое поведение? Уклонение? Или отрицание? Петра готова была уже спросить, но решила так оставить.
А еще говорят, что она невоздержанна на язык.
Но то, что она сказала, явно оказывало свое действие на этого человека, не давало покоя. И он через некоторое время встал, подошел к передней стенке и открыл дверь между фургоном и кабиной.
Выстрел прогремел в замкнутом пространстве оглушительно, и психиатр упал на спину. Горячий мозг и острые осколки кости расплескались по лицу и рукам Петры. Человек напротив полез за оружием, но получил две пули и свалился мертвым, не успев до него дотянуться.
Дверь открылась настежь, за ней стоял Ахилл с пистолетом в руке. Он что-то сказал.
- Я тебя не слышу, - ответила Петра. - Я даже собственного голоса не слышу.
Ахилл пожал плечами, заговорил громче, четче артикулируя слова. Петра не стала на него смотреть.
- Не собираюсь я тебя слушать, пока я вся перемазана кровью.
Ахилл отложил пистолет - так, чтобы она не дотянулась, - и снял рубашку. Он протянул рубашку Петре, но та не взяла, и тогда Ахилл стал вытирать ей лицо, пока Петра не выдернула рубашку у него из рук и не стала вытираться сама.
И звон в ушах тоже проходил.
- Удивительно, что ты их убил сразу, не воспользовавшись шансом объяснить, какой ты умный.
- А не надо было, - сказал Ахилл. - Ты им уже объяснила, какие они тупые.
- Так ты слушал?
- Ну конечно. Фургон был нашпигован жучками. И камерами.
- Их не было необходимости убивать.
- Этот тип полез за пистолетом.
- Только после того, как ты убил его друга.
- Да ладно, брось, - сказал Ахилл. - Я думал, что метод Эндера полностью состоял в упреждающем применении решающей силы. Я сделал лишь то, чему научился от вашего героя.
- Мне странно, что ты в этом эпизоде участвовал сам.
- Что значит - "в этом эпизоде"?
- Я думала, ты прервал и остальные спасательные операции.
- Ты забываешь, - сказал Ахилл, - что у меня были месяцы, чтобы вас оценить. Зачем мне остальные, если я выбрал себе лучшего?
- Заигрываешь? - произнесла Петра, вложив в это слово все доступное ей презрение. Обычно это вполне осаживало мальчишку, ставшего слишком самоуверенным. Но Ахилл только засмеялся:
- Нет, не заигрываю.
- А, я забыла, - сказала Петра. - Ты же сперва стреляешь, а потом уже и заигрывать не надо.
Это, кажется, попало в цель. Ахилл на миг пресекся, дыхание его стало чуть быстрее. До Петры дошло, что язык когда-нибудь доведет ее до гибели. Ей не приходилось видеть убитых, разве что в кино и на видео. То, что она считает себя главным героем той ленты, куда сейчас попала, совершенно не гарантирует ей выживания. По всему судя, Ахилл собирается убить и ее тоже.
А если нет? Если он действительно имеет в виду, что из всей команды оставил только ее? Как это огорчит Влада!
- А почему ты выбрал именно меня? - спросила она, меняя тему.
- Я же сказал. Ты лучше других.
- Чушь собачья. Упражнения, которые я для тебя делала, были не лучше, чем у всех.
- А, эти планы битв! Они были нужны, чтобы давать вам работу, пока шли настоящие тесты. Или, точнее, чтобы вы думали, что даете работу нам.
- А какой был настоящий тест, если, как ты говоришь, я справилась с ним лучше других?
- Картиночка с драконом, - ответил Ахилл.
Петра почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Ахилл это заметил.
- Да ты не бойся, - сказал он, - тебя не накажут. Это и был тест: посмотреть, кто из вас сумеет передать весть на волю.
- И я выиграла приз - остаться с тобой? - Петра вложила в эти слова все отвращение, которое смогла собрать.
- Ты выиграла приз, - сказал Ахилл, - остаться в живых.
У Петры кольнуло сердце.
- Даже ты не стал бы убивать всех остальных без всякой причины.
- Если они убиты, значит, причина есть. Если есть причина, они будут убиты. Мы подозревали, что твой дракон имеет какое-то значение для кого-то. Но не могли найти в нем шифра.
- А в нем не было шифра, - ответила Петра.
- Был, был. Ты смогла зашифровать письмо так, что кто-то сумел догадаться и расшифровать. Я это знаю, поскольку вдруг появившиеся в сети статьи, с которых начался этот кризис, содержали более или менее верные сведения. Значит, одно из сообщений, которые вы пытались передать на волю, проскочило. И тогда мы вернулись ко всем посланным вами письмам и единственное, что смогли найти, - дракончик в твоей подписи.
- Если ты можешь найти в нем письмо, - сказала Петра, - то ты куда умнее меня.
- Напротив, - возразил Ахилл. - Это ты умнее, по крайней мере в стратегии и тактике: как избегать противника, поддерживая тесную связь с союзниками. Ну, не совсем тесную, потому что для публикации переданной информации им понадобилось очень много времени.
- Ты не на ту лошадь ставишь, - сказала Петра. - Это не было письмо, и потому все, что появилось в сети, должно было прийти от кого-то другого.
Ахилл только засмеялся:
- Держишься за свою ложь до конца?
- Хочешь правду? Если мы и дальше поедем в этом фургоне с трупами, меня стошнит.
Ахилл улыбнулся:
- Блюй на здоровье.
- Значит, твоя патология требует тесного общения с трупами, - задумчиво произнесла Петра. - Ты поосторожнее - сам знаешь, к чему это может привести. Начинаешь с ними общаться, а потом приводишь домой показать мамочке… ох, прости, я же забыла, что ты сирота.
- Ну так я показываю их тебе.
- А почему ты так долго ждал, чтобы их застрелить?
- Хотел действовать наверняка. Чтобы застрелить первого, когда он появится в дверях и его тело прикроет меня от огня его напарника. И к тому же мне очень приятно было слышать, как ты их развела. Ну, спорила с ними, как ты умеешь. Похоже, ты любишь этих мозгогрызов не больше, чем я, хотя тебя никогда не сажали в психушку. Несколько раз я чуть не зааплодировал твоим эпитетам, но боялся, что услышат.
- А кто ведет фургон? - спросила Петра.
- Я не веду, - ответил Ахилл. - А ты?
- Сколько ты будешь держать меня в плену?
- Сколько надо будет.
- Надо будет для чего?
- Чтобы завоевать мир вдвоем, ты и я. Правда, романтично? То есть будет романтично, когда закончим.
- Не будет романтично, - сказала Петра. - Я тебе даже от перхоти избавиться помогать не стану, не то что мир завоевывать.
- Станешь, - улыбнулся Ахилл. - Я буду убивать всех ребят джиша Эндера одного за другим, пека не согласишься.
- Они не у тебя, - возразила Петра. - И ты не знаешь, где они. Тебе до них не добраться.
Ахилл улыбнулся деланно-невинно:
- Что, не надо обманывать гениальную девочку? А я не обманываю. Понимаешь, они где-то обязательно выплывут, а тогда они погибнут. Я не забываю.
- Тоже способ завоевать мир, - сказала Петра. - Перебей всех по одному, пока не останешься один.
- Первой твоей работой, - сказал Ахилл, - будет расшифровать письмо, что ты отправила.
- Какое письмо?
Ахилл подобрал пистолет и направил на нее.
- Убей меня, и будешь всю жизнь гадать, действительно ли я посылала письмо.
- Зато я хотя бы не буду слышать твой наглый голос, лгущий мне в лицо. Это почти утешение.
- Ты, кажется, забыл, что я в эту экспедицию не вызывалась добровольцем. Не хочешь слушать - отпусти меня.
- Как ты в себе уверена, - сказал Ахилл. - Но я знаю тебя лучше, чем ты сама себя знаешь.
- И что же ты знаешь обо мне?
- Я знаю, что в конце концов ты уступишь и начнешь мне помогать.