Какое-то время мы молча брели по берегу мимо покинутых каменных павильонов. В другой части озера виднелись огни школы. Наконец, я не выдержала:
– Есть какие-нибудь новости? Насчет оленя?
Он поджал губы.
– Нет. Мои люди считают, что стадо пересекло границы Фьерды.
– О, – попыталась я скрыть разочарование. Дарклинг резко остановился.
– Я не считаю тебя бесполезной, Алина.
– Знаю, – я вперилась взглядом в свои ботинки. – Не бесполезная. Просто малополезная.
– Ни один гриш не силен настолько, чтобы противостоять Каньону. Даже я.
– Понимаю.
– Но тебе это не нравится.
– А должно? Если я не могу помочь уничтожить Каньон, то какой от меня прок? Могу освещать полуночные пикники? Согревать ноги зимой?
Уголки его губ приподнялись в улыбке.
– Полуночные пикники?
Я же не могла выдавить улыбку.
– Боткин сказал мне, что сталь гришей нужно заслужить. Не то чтобы я была неблагодарна за все, что вы мне даете. Еще как! Но я не чувствую, что достойна всего этого.
Парень вздохнул.
– Прости, Алина. Я попросил тебя довериться мне, но не дал ничего взамен, – он выглядел таким усталым, что мне тут же стало стыдно.
– Дело не в этом…
– Это правда, – он снова вздохнул и провел рукой по шее. – Возможно, Багра права, как бы мне ни претило это признавать.
Я склонила голову вбок.
– Ты всегда кажешься таким непоколебимым. Почему ты позволяешь ей докучать себе?
– Не знаю.
– Ну, мне кажется, она хорошо на тебя влияет.
Дарклинг выглядел удивленным.
– Это почему?
– Потому что она здесь единственная, кто тебя не боится и не пытается впечатлить.
– А ты пытаешься меня впечатлить?
– Естественно! – рассмеялась я.
– Ты всегда говоришь то, что думаешь?
– Меньше чем в половине случаев.
Тут он тоже рассмеялся, и я вспомнила, как же сильно мне нравился этот звук.
– В таком случае буду считать себя счастливчиком.
– А в чем сила Багры? – спросила я, впервые задумавшись об этом. Как и Дарклинг, она была усилителем, но у него была и другая сила.
– Не уверен, – ответил он. – Мне кажется, она была проливной. Здесь нет никого достаточно старого, чтобы знать наверняка, – Дарклинг посмотрел на меня. Прохладный воздух вызвал румянец на щеках, а фонари освещали его серые глаза. – Алина, если я скажу, что все равно верю, что мы найдем оленя, ты посчитаешь меня сумасшедшим?
– Какая тебе разница, что я думаю?
Он выглядел искренне озадаченным.
– Не знаю. Но мне не все равно.
А затем он поцеловал меня. Это было так неожиданно, что у меня едва хватило времени среагировать. Только что я смотрела в его сланцевые глаза, а в следующую секунду его губы уже были прижаты к моим. Я ощутила знакомое чувство уверенности, растекающееся по телу, запевшему от внезапного жара; мое сердце заплясало в быстром танце. Затем, так же внезапно, он отпрянул. Дарклинг выглядел таким же удивленным, как и я.
– Я не хотел… – в это мгновение мы услышали приближающиеся шаги, и из-за угла вышел Иван. Он поклонился Дарклингу, затем мне, но я заметила легкую ухмылку на его губах.
– Апрат теряет терпение.
– Одно из его наименее привлекательных качеств, – невозмутимо произнес Дарклинг. Удивление стерлось с его лица. Он поклонился мне, предельно собранный, и, не оглядываясь, ушел вместе с Иваном, оставив меня стоять под падающим снегом.
Я постояла так некоторое время, а затем на автомате вернулась в Малый дворец. «Что только что произошло? – я прикоснулась к своим губам. – Дарклинг действительно меня поцеловал?»
Я сторонилась купольного зала и пошла прямиком в свою комнату, но, оказавшись там, не знала, чем заняться. Вызвала слуг, чтобы принесли поднос с едой, и начала размазывать ее по тарелке. Мне отчаянно хотелось поговорить с Женей, но она спала в Большом дворце, а мне не хватало смелости, чтобы отправиться на ее поиски.
Наконец я сдалась и решила все-таки спуститься в зал. Мария и Надя вернулись с поездки на санях и сидели у огня, попивая чай. Я удивилась, увидев Сергея рядом с Марией, их руки были переплетены. «Запахло жареным», – развеселилась я про себя.
Я села пить с ними чай, расспрашивая, как прошла поездка, но едва могла сосредоточиться на ответах. Мои мысли постоянно возвращались к ощущениям от поцелуя Дарклинга, как он стоял под фонарем с удивленным выражением, а его дыхание поднималось в холодный воздух белым паром.
Я знала, что заснуть не удастся, поэтому, когда Мария предложила пойти в баню, решила присоединиться. Ана Куя всегда говорила, что баня – это варварство, повод для крестьян пить квас и бессмысленно проводить время. Но я давно подозревала, что старушка Ана была снобом.
Я сидела в парной так долго, как только могла, а затем с визгом погрузилась в снег вместе с другими, прежде чем забежать в помещение и повторить все заново. Я задержалась там до поздней ночи, смеясь и вдыхая морозный воздух и пытаясь прояснить голову. Вернувшись к себе, я тут же рухнула на кровать; моя распаренная кожа порозовела, а мокрые волосы спутались в колтуны. Было чувство, будто из меня вытащили все косточки и сварили, но мой мозг продолжал работать. Я сосредоточилась и вызвала теплые лучи света, пустив их танцевать на разукрашенном потолке, позволяя уверенному потоку силы успокоить нервы. Затем воспоминание о поцелуе Дарклинга вновь нахлынуло на меня и сбило с толку, путая мысли и заставив мое сердце воспарять и падать, словно птица, которую швыряло из стороны в сторону в ненадежных воздушных потоках. Свет исчез, оставляя меня во мраке.
Глава 14
Чем ближе был конец зимы, тем больше стало разговоров о королевском пиршестве в Большом дворце. От заклинателей ожидалась демонстрация способностей, и большую часть времени они обсуждали, кто будет выступать и чье представление вызовет больше восторга при дворе.
– Только не называй это «выступлением», – предупредила Женя. – Дарклинг терпеть этого не может. Он считает пиршество напрасной тратой времени.
Я была с ним солидарна. В мастерской субстанциалов днем и ночью кипела работа – они выполняли дворцовые заказы, начиная с драгоценных тканей и заканчивая фейерверками. Заклинатели проводили бесконечные часы в каменных павильонах, доводя до совершенства свои «демонстрации». Учитывая, что в Равке уже столетие идет война, это казалось немного легкомысленным.
Тем не менее вечеринки были для меня в новинку, поэтому мне было трудно не заразиться радостью, слушая разговоры про шелка, танцы и цветы. Багра теряла терпение. Стоило мне на секунду отвлечься, как она тыкала меня тростью и приговаривала:
– Мечтаешь о танцах со своим темным принцем?
Я не обращала на это внимания, но она была права. Как бы я ни старалась, мои мысли возвращались к Дарклингу. Он снова куда-то исчез; по словам Жени, на север. Другие гриши спорили, почтит ли он своим присутствием зимний пир, но никто не знал наверняка. Я снова и снова искала повод, чтобы рассказать Жене о поцелуе, но всегда останавливалась прежде, чем слова сорвутся с уст.
«Не будь глупой, – ругала я себя. – Поцелуй ничего не значил. Дарклинг наверняка целовался со многими гришами. Да и зачем ему ты, когда рядом такие девушки, как Женя и Зоя?» Но даже если это было правдой – мне знать не хотелось. Пока я держу рот на замке, поцелуй будет нашей тайной, и пускай так оно и останется. Вместе с тем иногда мне приходилось призывать всю свою волю, чтобы не встать посреди завтрака и не прокричать: «Дарклинг поцеловал меня!»
Разочарование Багры в моих способностях не шло ни в какое сравнение с моим собственным. Как бы я ни старалась, с каждым днем лимит моей силы становился все более очевидным. В конце каждого занятия у меня в ушах раздавалось эхо слов Дарклинга: «Этого недостаточно», – и он был прав. Он хотел изничтожить Каньон до основания и вернуть берег Неморя, но мне не хватало сил для его целей. Я прочитала достаточно книг, чтобы понимать – это нормально. У всех гришей были свои ограничения, даже у Дарклинга. Но он сказал, что я изменю мир, и было трудно смириться с тем, что мне не справиться с этой задачей.
Дарклинг исчез, зато Апрат преследовал меня повсюду. Он бродил по коридорам и караулил у дорожки к озеру. Я подозревала, что он пытается снова поговорить со мной наедине, но не хотела выслушивать его болтовню о вере и страданиях, поэтому всегда была настороже и не позволяла ему застать себя врасплох.
В день зимнего пира меня освободили от занятий, но я все равно пошла к Боткину. Уж слишком меня взволновала моя часть демонстрации и перспектива предстать с ней перед Дарклингом. В комнате не сиделось. Находиться с другими гришами не было сил. Мария и Надя постоянно болтали о новых шелковых кафтанах и своих украшениях, а Давид и другие фабрикаторы не упускали шанса обсудить со мной детали демонстрации. Поэтому я прошла мимо купольного зала и отправилась в тренировочный зал у конюшен.
Боткин прогнал меня по основным заданиям и заставил упражняться с зеркалами. Без них я была так же беспомощна против него, как и раньше, но с перчатками я почти могла защитить себя. По крайней мере, так мне казалось.
Когда урок закончился, Боткин признался, что сдерживался.
– Нельзя бить девушку по лицу перед вечеринкой, – пожал он плечами. – Завтра Боткин будет драться по-честному.
Я застонала от этой мысли.
Быстро поужинав в купольном зале, я поспешила незаметно удалиться в комнату, мечтая о прекрасной и теплой ванне. Мне нравилась баня, но групповых обмываний мне хватило еще в армии. Личное пространство оказалось для меня в новинку.
После долгого, роскошного купания я села у окна сушить волосы и наблюдала за наступлением вечера над озером. Вскоре зажгутся фонарики вдоль дороги к дворцу и начнут прибывать дворяне в своих шикарных каретах – каждая изысканней предыдущей.
Я почувствовала легкий прилив восторга. Месяц назад подобная ночь привела бы меня в ужас: выступление, необходимость наряжаться и присутствовать среди сотней щегольски одетых людей. Я все равно нервничала, но при этом считала, что, может быть… будет весело.