— Ну вот, вы приехали из своей Златоглавой, чтобы нас, местных незнаек, упрекать в неведении и отсталости, — не унимался Рукавишников. — А сами-то чем можете похвалиться? Что вы-то отыскали такого, что мы все ахнем? — Высказавшись, он замолчал.
Молчал и Корсаков, выбирая один из двух вариантов. Потом, решив, что встать и уйти — слишком уж просто, задал вопрос, который, по существу, даже не готовил, просто вспомнил о письме, которое его заинтересовало, о письме, с которого он снял ксерокс.
— Ну, а по вашему, местного краеведа, мнению, могли Романовых расстрелять не в городе, а в каком-то другом месте? — поинтересовался он и поразился реакции собеседника: пожилой человек вскочил и напрягся, будто готовясь к драке.
— Что вы сказали? — спросил он сдавленным голосом.
Корсаков взял паузу, ответил не сразу:
— Возможно ли, что Романовых расстреляли, но не здесь, ну, то есть… — И он небрежно махнул рукой в сторону церковного здания.
Рукавишников обессиленно сел на скамейку:
— Вы в этом уверены?
— Цель моего приглашения к встрече как раз и была в том, чтобы обсудить такой вариант развития событий, — ответил Корсаков. Подождал немного, чтобы слова дошли до сознания собеседника, а потом вполне уместно упрекнул: — А вы…
— Да вы не сердитесь, друг мой! — всполошился старик. — Ну, с кем не бывает! Тем более приезжие-то чаще для того и приезжают, чтобы все перевернуть с ног на голову. А откуда у вас такая версия?
Корсаков осмотрелся по сторонам, потом сказал:
— Не хотелось бы обсуждать такие вопросы у всех на виду, а кроме того, я хочу не только сообщить о чем-то, но и получить ваши ответы на мои вопросы…
— Понимаю, понимаю! — перебил Рукавишников. — Понимаю… И на вопросы ваши отвечу, и версию вашу…
— Видите ли, — перебил Корсаков. — Это не совсем версия. — Он снова многозначительно помолчал. — Есть определенные сведения, которые необходимо обсудить всесторонне…
— Тогда вот что, — решительно встал Рукавишников. — Приглашаю на обед, тем более что пока доберемся, и время приспеет. Идемте!
Надеясь, что получил то, чего желал, Корсаков теперь уже спокойно воспринимал неугомонную болтовню спутника, почти не вслушиваясь в нее, поэтому не сразу понял призыв:
— Давайте тут через пару двориков проскочим, чтобы скорее на остановку выйти!
Жил Павел Власович на окраине в частном секторе. Крепкий дом, окруженный садом, огородом и с клумбой при входе, стоял в ряду таких же домов. Пока хозяйка готовила обед, они сидели в комнате, точнее, в кабинете хозяина. Под кабинет был отведен весь чердак просторного дома. Стеллажи, занимавшие значительную часть помещения, были снабжены указателями. «Демидовское», «Строгановское», «Революция». Судя по всему, интересы краеведа были обширными, точнее, видимо, безграничными.
— Ну, так о чем конкретно вы вели речь? — спросил снова хозяин, удобно устроившись в кресле напротив Корсакова.
— Если вы не против, я сейчас зачитаю документ, имеющийся в моем распоряжении, а вас прошу внимательно слушать и подмечать несуразности и, напротив, те моменты, которые в вашей среде считаются вполне вероятными. Хорошо?
Рукавишников нетерпеливо кивнул.
— Меня интересует ваше мнение по поводу вот этого документа.
Корсаков вытащил из кармана несколько листов бумаги и начал читать:
«…Человек, взявший на себя заботу о передаче этого послания Вам, дал мне безусловные гарантии того, что пояснит причины, по которым осмеливаюсь не начинать с обращения!
Он же попросил меня изложить в своем представлении то, что произошло, и о чем, опять-таки он, безусловно, обещал вам рассказать.
Во исполнение полученного мной приказа я отбыл в начале второй декады июля одна тысяча девятьсот восемнадцатого года в Екатеринбург. Задание мне дал и явку там назначил Генерального штаба полковник Малинин, с которым был и Генерального штаба полковник Мшвенирадзев.
По прибытии к месту назначения я был определен на постой в дом рабочего деповских мастерских, фамилию которого помню неточно и называть не буду, дабы не подвергать его риску, который сегодня царит в РСФСР.
Там я провел день, ночь и день, после чего около семи часов вечера ко мне прибыл полковник Мшвенирадзев, переодетый в гражданское, просивший пораньше лечь спать, ибо утром во мне возникнет необходимость.
Утром, кажется, четырнадцатого июля, меня разбудил хозяин дома, передавший, что меня ждет посланец «вчера приходившего господина». Вместе с посланцем, который впоследствии оказался майором Емельяновым, мы отправились срочно к полковнику Мшвенирадзеву, какового, однако, уже не застали. Нас ожидал еще один наш соратник, капитан Гроддек, поведший нас в указанном полковником направлении.
Не позднее десяти часов утра мы пришли, как оказалось, к месту общего сбора. Там нам было доведено полковником Малининым, что на нас возложена священная миссия вызволить из заточения семью Государя Императора Николая Второго, спасти его от всех бед и доставить в пределы, управляемые войсками Добровольческой армии генерала Деникина. Полковник Малинин сообщил, что по имеющимся сведениям, большевики намерены совершить ужасающее ритуальное убийство, с целью жидомасонского искоренения истинно русской православной власти, для чего ими похищены сегодня ночью все члены императорской семьи, с Государем Николаем Александровичем во главе.
Удовлетворяя наше беспокойство, полковник Малинин сообщил, что группа надежных и опытных офицеров сразу же двинулась следом за злодеями, похитившими и сопровождающими августейшую семью, отправляя время от времени назад посыльных, каковые должны будут и нас привести к этому отряду.
После этого была разработана диспозиция движения, поскольку нас собралось почти полтора десятка человек, и двигаться одновременно всем вместе было бы неосторожностью.
К сожалению, выяснилось, что отправившиеся следом за Государем офицеры слабо ориентировались в неизвестной местности, особенно учитывая, что движение осуществлялось в лесу. В силу этого обстоятельства поиски осложнились, особенно с наступлением темноты. Не могу сказать точно каким образом, но уже в темное время суток нам удалось напасть на след, казалось бы, ускользнувшей группы. Майор, фамилии которого я не знаю, обратил наше внимание на заметное движение группы людей, происходившее на другой стороне болота, которое мы намерены были преодолеть в поисках императорской семьи. Стремясь обеспечить скрытность, мы замедлили передвижение, дав возможность неизвестным преодолеть болото так, чтобы выйти из зоны прямой видимости. Если бы хоть кому-то из нас было дано предвидеть ближайшее будущее, все мы, не сговариваясь, вышли бы под пули. Тем более что такова и была, собственно говоря, наша миссия.
Но все случилось именно так, как случилось. Мы уже преодолели болото и пытались определить направление движения наших предшественников, полагая, что они могут быть нам препятствием. Двигались медленно, что было естественно, учитывая уже почти полную темноту и полное незнание нами местности.
По прошествии не более получаса после того, как мы вышли из болота, раздались выстрелы, в направлении которых мы и двинулись со всей возможной скоростью. По опыту боевых действий могу сказать, что велась перестрелка с явным преимуществом одной стороны. Также, основываясь на своем опыте, я предположил, что преимуществом завладела именно группа, шедшая непосредственно впереди нас. Преодолев бегом расстояние, мы оказались в непосредственной близости от большой поляны.
Картина, представшая перед нами, была такова. Поляна, освещенная костром, усеяна трупами, которых я насчитал около десятка. Немного в стороне от центра поляны стояла группа людей. Поначалу я рассмотрел только вооруженных взрослых мужчин, однако, присмотревшись, различил там же юношу и девушек.
Внезапно в стороне раздались выстрелы в количестве, как мне показалось, более десяти. Не зная, каковы причины стрельбы, и понимая, что это никак не связано с нашим приближением, мы продолжали готовиться к атаке. План, выработанный нами, заключался в том, чтобы напасть на людей, окружающих тех, кто стоял на поляне. Полковник Мшвенирадзев категорически заявил, что в юноше, стоящем на поляне, узнал его высочество цесаревича Алексея, и в девушках, стоящих там же, предполагает его сестер, великих княжон.
Разбившись на четыре группы, мы должны были перекрыть наиболее вероятные пути движения негодяев, чтобы, уничтожив их, освободить венценосную семью. Самого страшного мы в тот миг еще не знали.
Внезапно из леса на поляну вышли четыре человека, оживленно переговаривающиеся и громко смеющиеся. Присутствующие тут же встретили их вопросами, на которые те стали давать ответы. При этом стоявшие в середине девушки начали рыдать и иными способами выражать крайнюю степень огорчения, что охранявшие их стали прерывать в самых непозволительных выражениях.
Сразу же после этого было громко объявлено, что через четверть часа начнется движение в сторону Перми. Не имея намерения отягощать Вас ненужными подробностями, скажу, что наша атака была успешно проведена, и все негодяи были тут же уничтожены, хотя не исключено, что несколько человек смогли скрыться, воспользовавшись темнотой и неразберихой.
После того как было твердо выяснено, что непосредственное нападение нам не угрожает, мы проверили состояние людей, которые отныне вверены были нашим заботам! Пред нами находились цесаревич Алексей и великие княжны Ольга, Мария и Анастасия. Великая княжна Татьяна отсутствовала, и найти ее мы никак не смогли. На вопросы об их величествах государе императоре и государыне императрице поначалу ответов получить было никак невозможно в силу печального состояния всех.
Считаю также необходимым сообщить, что полковник Малинин в перестрелке был убит наповал, а полковник Мшвенирадзев тяжело ранен так, что дышал с трудом, а говорить не мог. Погибло также еще два офицера, бывших с нами. В силу этого на меня легло выяснение всех обстоятельств. По прошествии некоторого времени, после бесед с его высочеством цесаревичем Алексеем и великими княжнами нам стало известно то, что я Вам и пересказываю.