— Я был приверженцем сатанинского культа! Я был еретиком! Но я знаю, что Господь примет мое покаяние! Господь милостив! Его благодать…
— Хорошее кино показали им ребята из Курии, — вздохнула девушка.
— Видимо, да.
— Полиция пока никак не комментирует странное происшествие, случившееся во время сборища фанатиков секты сайентологов-дианетиков, международной религии бизнеса, придуманной калифорнийским писателем-фантазером Хаббардом. — Мене Шпунь лениво подумал, что репортер сознательно использует самые уничижительные фразы в адрес учения. И поймал себя на мысли, что ему это безразлично. Вспышка бурной активности, возникшая сразу после пережитого шока, во время которой он куда-то бегал и отдавал какие-то приказы, сменилась полной апатией. — Напомним, что изначально главари сектантов визгливо заявляли о настоящем штурме, которому подверглось их логово со стороны добропорядочных христиан. Однако менее чем через час были вынуждены взять свои слова обратно и принести официальные извинения…
— Вы что, держали в подвале термические гранаты? — Кортес, по-хозяйски вошедший в кабинет Шпуня, выключил радио.
— Скорее уж бомбы, — улыбнулась Яна. — И не один десяток.
Мене безразлично покосился на нежданных гостей.
— Эксперты не могут сделать даже предварительных выводов, но говорят, что это очень походило на извержение небольшого вулкана.
— Что было в подвале?
— Пожертвования, — буркнул Шпунь.
— И много денег пропало?
— Какая теперь разница? — Мене взял со стола стакан с джином, любимый напиток бедняги Джея, сделал изрядный глоток и еще больше ослабил узел галстука. — А вы откуда?
— ФСБ. — Кортес помахал в воздухе жетоном.
— Ваши уже приходили…
— Мы из другого отдела, — пояснила Яна.
— И не поверили ни одному моему слову, — закончил Мене.
— Они искали оружие и злодеев, — проворчал Кортес. — А нас интересуют ответы на вопросы.
— Если и мы чему-нибудь не поверим, придут следующие, — жизнерадостно пообещала девушка. — И так до тех пор, пока не разложим все по полочкам. Вы не против коротенького интервью?
— Не против, — кивнул Шпунь, вновь наполняя стакан. — Не желаете освежиться?
— Не сейчас, — поморщился Кортес.
Яна расположилась в кресле у стола, включила диктофон и внимательно посмотрела на Мене.
— Расскажите, пожалуйста, что произошло в зале.
— Они говорят, что случилось чудо, — помолчав, сообщил Шпунь.
— Это мы знаем, — кивнул Кортес.
— Как именно произошло чудо? — суховато поинтересовалась Яна. — В чем оно заключалось, и что вы при этом чувствовали? Если можно, не придумывайте красочных подробностей — простых фактов будет вполне достаточно.
— Что чувствовал? — Мене передернуло. — Страшно мне было! Довольны? Страшно! Я не мог говорить и не мог двигаться. Я мог только смотреть, как…
— Частичный паралич опорно-двигательной системы, нарушение работы вербального аппарата… — Яна деловито пометила что-то в блокноте, подняла глаза, улыбнулась. — Продолжайте, пожалуйста.
Шпунь мрачно отхлебнул из стакана.
— Короче, как я потом понял, то же самое испытывали все, кто был в зале. Страшно было до чертиков. А потом появился крест… И бедняга Джей начал нести какую-то чушь про истинную веру. — Еще один глоток. — Потом раздался другой голос. — Кривая улыбка. — Видимо, божественный. И Джей… — Мене вновь передернуло. — Джея настигла кара.
— То есть смерть Джея Крюгера была насильственной?
— Но если вы спросите, кто его убил, то вам придется отправить меня в психушку.
— У нас свобода совести, — напомнила Яна. — Если вас не отправили на лечение до сих пор, вам не о чем беспокоиться.
— Нам важно знать, как это произошло, — добавил Кортес. — Надо разобраться с процессом. Это поможет найти виноватых.
— «Разобраться с процессом»? — В глазах Шпуня впервые мелькнуло нечто вроде интереса к происходящему. — Я не расслышал, в каком управлении ФСБ вы работаете?
— В профильном, — холодно ответила девушка. — Пожалуйста, не забывайте отвечать на вопросы. Как именно наступила смерть Джея Крюгера?
— Когда его окутало сияние, Джей изогнулся, жутко закричал и… — И снова внушительный глоток неразбавленного джина. — Я не мог на это смотреть. Поищите кого-нибудь с крепкими нервами.
— Поищем, — прищурился Кортес. — А чем все закончилось?
— Когда все закончилось, я бросился к Джею, а у него…
— Судя по отчетам врачей, господин Крюгер был нашпигован сотенными банкнотами, как рождественский гусь яблоками, — невозмутимо произнесла Яна. — Все дыхательные пути, включая легкие, уши и… гм… другие отверстия. Вы уверены, что не видели, кто именно… гм… засовывал в господина Крюгера денежные знаки?
— Они вылезали из него, — просто ответил Мене, сопроводив высказывание очередным глотком алкоголя. — Вылезали изнутри. Джея буквально разорвало.
— Оригинально, — усмехнулся Кортес.
— Деньги, кстати, самые настоящие, — вздохнула девушка.
— Тогда поищем виноватых, — предложил наемник. — У вас есть недоброжелатели?
Теперь хмыкнула Яна.
— Это устроили попы, — буркнул Шпунь. — Не знаю как, но это их работа.
— Вариант с божественным вмешательством вы не рассматриваете?
— Не надо рассказывать сказки, — скривился Мене. — Мы же взрослые люди, в конце концов.
— И эти взрослые люди видят сейфовый подвал, который выглядит так, словно его плавили в мартене, видят кучу перепуганных граждан и непонятно как умерщвленного дианетика. Знаете, Шпунь, как взрослый человек, я бы должен был арестовать вас по подозрению в убийстве.
— А что вы хотели услышать?! — не выдержал Мене. — Что наша еретическая секта подверглась возмездию со стороны божественного провидения?! Что это знак людям обратиться к истинной вере?! От меня вы это не услышите! Газеты читайте!! Я знаю… Вы понимаете, Я ЗНАЮ, что это проделки попов! Курии!
— Вы уверены?
— Они вам угрожали?
— Нам угрожают всегда, — махнул рукой Мене.
— Господин Шпунь, вы понимаете, о чем мы спрашиваем. Нас не интересуют гневные электронные послания или потрясания кулаками несчастных родителей у ворот вашего заведения. Нас интересует, звучали ли в ваш адрес реальные угрозы.
— Звучали, — сдался Мене. — Но мне и в голову не могло прийти, что они способны на такое.
— Кто вам угрожал?
— Она не назвала себя. Сказала, что представляет Курию.
— Женщина?
— Китаянка или японка.
— Женщина азиатской внешности?
— Красивая, стерва, но тупая… И холодная. Очень холодная. Высокомерная, безразличная. Обычная «мессия», ну… вы понимаете, о чем я?
— Понимаем.
— Чего она хотела?
— Чтобы мы шумно свернули свою деятельность в России. Предлагала оплатить наши прощальные объявления во всех газетах и телеканалах.
— Нахальное требование.
— Так мы ей и ответили.
— О том, что было дальше, нам известно, — подытожил Кортес. — Знаете, Шпунь, у меня такое чувство, что вы очень легко отделались.
Мене ошарашенно посмотрел на наемника.
— Надеюсь, вы не серьезно?
Яна поднялась с кресла и остановилась, с интересом прислушиваясь к словам друга. Девушка не ожидала, что Кортес произнесет такие слова.
— Вам трудно будет это принять, Менахем, — чуть отстраненно продолжил наемник, — но в истинных религиях иногда происходят чудеса. Сегодня вы стали свидетелем одного из них. — Кортес выдержал короткую паузу. — Вам повезло.
— Чио, — уверенно заявил наемник. — Теперь я окончательно убедился, что она командует ударным отрядом Курии.
— Хороший маг, — похвалила матушку Яна. — Провести такую операцию заурядной ведьме не под силу.
— А нескольким заурядным?
— Нужна подготовка и хорошие запасы магической энергии. И на подготовку, и на саму операцию. У Курии должен быть постоянный доступ к Колодцу Дождей.
— Надеюсь, Артем и Инга раскопают хоть что-нибудь. — Кортес вытянул из кармана подавший голос телефон. — Алло? — Пауза, и в глазах наемника вспыхнул охотничий азарт. — Кто?
Ювелирный магазин «Золотой дождь».
Москва, улица Никольская,
19 сентября, пятница, 18:04.
Ювелирная лавка Тархана Хамзи располагалась в самом центре Москвы, на старой, престижной улице, упирающейся в Красную площадь. Вечноторговая Никольская, переполненная шикарными бутиками и дорогими салонами, славилась запредельными ценами и предлагала свои услуги исключительно элите, способной выложить за изысканные брюки небольшое состояние. И в этом ряду заведение Тархана по праву занимало свое место. В уютном, заботливо отделанном помещении лавки невозможно было встретить дешевенькие колечки и любимые быками-уголовниками цепи, совершенно исключались фианит и стразы, не приветствовались серийные штамповки, а к новинкам моды относились с внушительной долей скепсиса. Тархан предлагал штучные работы, авторские, гарантируя, что любая проданная им вещь уникальна по определению. Такие работы становились семейными реликвиями, составляли фамильные коллекции, передаваемые из поколения в поколение, а потому круг клиентов хитроумного Хамзи если и был ограничен, то только количественно. Что такое финансовые ограничения, покупатели Тархана не понимали.
— Раньше успехом пользовались золотые подсвечники, теперь настольные лампы. Времена меняются, но благородство золота останется всегда. — Хамзи ласково провел рукой по гребню изящного дракона. Лампочка пряталась в лапах красавца и была исполнена в виде матовой жемчужины. — Обратите внимание на глаза и когти: это изумруды.
Плотный приземистый мужчина важно кивнул.
— Мне нравится эта работа, Тархан. Что вы можете предложить, помимо лампы?
— Если вы планируете сделать гостиную в китайском стиле, то можно подумать над настенными светильниками, несколькими мелочами… Мы можем встретиться в вашем особняке и обсудить варианты на месте.
— Не буду спрашивать, сколько это будет стоить, — рассмеялся мужчина.