— Ага, уснул. — Медсестра посмотрела на часы. — Володя, я в туалет отлучусь, хорошо?
— Пять минут.
— Договорились.
Женщина быстро пошла по коридору.
— Видел? — Доминга, один из «ласвегасов», хвастливо кивнул на новенький сервер, мирно гудящий среди прочего компьютерного хлама, заполонившего логово лучших аналитиков Темного Двора. — Последняя модель! Бесяев лично настраивал.
Егор Бесяев, вице-президент «Тиградкома», заслуженно считался главным программистом Тайного Города.
— Дорогой, наверное, — буркнул Бога.
— Куча денег, — поддержал его Ортега. — Комиссар этим двоим любые игрушки покупает.
Оба нава, дежуривших по приказу Сантьяги вместе с «ласвегасами», хмуро покосились на мощное устройство. Они были гарками, элитными воинами Темного Двора, и практически не разбирались в современных человских технологиях.
— Зачем он вам?
— Для работы, — отрезал Тамир Кумар.
— А вам знакомо значение этого слова? — удивился Ортега.
— В отличие от тебя! — недовольно пробубнил Доминга и полез в ящик стола. — Тамир! Здесь были мои бутерброды.
— Их Бога сожрал, — наябедничал Кумар. Ортега и Бога сидели в кабинете «ласвегасов» уже пять часов и вполне могли проголодаться.
— Может, закажем пиццу? — осторожно предложил провинившийся нав.
Вместо ответа Доминга швырнул в него микросхему.
Как ему и обещал странный карлик, переход был безболезненным и простым. Прижимая к груди розу, Борман выскочил из созданного уродцем вихря и ошарашенно уставился на больничный коридор.
— Во, блин! — не сдержал эмоции сатанист.
Несмотря на то, что он воспользовался переходом не в первый раз, Борман все еще удивлялся демонстрации власти Люцифера.
— Ты кто такой? — Сидевший у двери охранник выхватил пистолет и вскочил на ноги. Внезапное появление незнакомца в пустом коридоре вывело его из себя. — Стоять!
«Жалкая накачанная скотина! Что ты можешь сделать верному адепту Хозяина?»
— А где палата номер шесть? — поинтересовался Борман и медленно переломил розу. — Простите, дяденька, не стреляйте.
Удивление, которое охватило Бормана, и его ненужный диалог с охранником позволили навам выиграть несколько драгоценных секунд. Первым среагировал Доминга.
— Будет портал! — за три мгновения до того, как в коридоре ЦКБ заплясал вихрь перехода, выкрикнул он. — Чужой!
— Тревога! — рявкнул Тамир, активизируя заранее проложенную дорогу в больницу.
Гарки провалились в порталы из тех поз, в которых их застало сообщение: Ортега с дивана, Бога от кофеварки, попутно опрокинув на пол почти налитую чашку. Ровно через секунду помощники комиссара были готовы атаковать любого противника.
А еще через полмгновения Борман сломал цветок.
Это было так странно, так неожиданно, и даже появление длинного черноволосого мужика в темном костюме не отвлекло сатаниста от разглядывания очередного чуда. Охранник разрушался на глазах. Рука, сжимающая пистолет, плечо — опустевший пиджак провалился внутрь, шея… Борман хотел было рассмеяться над стриженым качком, как вдруг увидел, что и его собственные руки начали исчезать. Кончики пальцев разлетались в мельчайшую пыль, создавая ощущение неестественности, виртуальности происходящего. Сломанная роза опустилась на пол, за ней, с глухим стуком, упали часы. Скорость распыления нарастала, но Борман не чувствовал боли. Он вообще ничего не чувствовал, кроме недоумения и обиды.
И краем глаза заметил, как черноволосый совершил гигантский, совершенно невозможный прыжок с места, разом переместившись на семь-восемь метров от распадающихся челов.
— «Рев Левиафана»!
— Заблокировать! — Ворвавшийся в логово «ласвегасов» Сантьяга понял ситуацию на лету.
— Невозможно!
— Эвакуация!
В любом другом случае этот диалог стал бы смертным приговором для посланных в ЦКБ гарок — проклятое поле «Рева Левиафана» распространялось с шокирующей стремительностью, — но переговоры шли на навском языке, а потому заняли мизерное количество времени.
Тамир и Доминга сработали одновременно, молниеносно построив для оказавшихся в западне гарок принудительные порталы. Возможно, слишком жесткие, не слишком комфортабельные, но быстрые и, самое главное, спасительные. Ортегу выдернули прямо в прыжке, и, оказавшись в Цитадели, помощник комиссара продолжил увлекательный полет, врезавшись в оказавшийся на пути новенький сервер аналитиков. Бога, изначально направившийся в палату патриарха, был подхвачен прыгающим из окна: почувствовав действие «Рева» и поняв, что не успеет сделать обратный портал, гарка нашел единственный возможный путь к спасению и даже не забыл подхватить на руки спящего старика. Успевший набрать весомую кинетическую энергию, Бога с громким «уф!» проломил паркет и замер, увидев перед собой невозмутимого Сантьягу.
— Его Святейшество жив?
Гарка кивнул.
— Но мне пришлось выдернуть его из приборов и…
— Вы поступили абсолютно правильно, Бога. Вы в порядке?
— В полном.
— Замечательно.
В комнату ворвалась небольшая группа эрлийцев во главе с братом Ляпсусом. Они бережно подхватили патриарха, уложили на походный столик и засуетились вокруг.
— Усыпить и проследить, чтобы старик не пострадал, — распорядился комиссар.
— Лечить будем?
— Не надо благотворительности, — поморщился Сантьяга.
— Лечить надо меня, — подал голос Ортега, которого расстроенные «ласвегасы» пытались выпутать из сервера.
— Вы ранены?
— У меня срезало половину пятки и шесть фаланг на пальцах, — доложил о повреждениях помощник комиссара. К тому же разнесенный сервер как следует приложил его током, но мужественный Ортега не стал упоминать о такой мелочи. — А еще я порвал ботинки.
— Темный Двор оплатит вам приобретение новой обуви, — решил Сантьяга. — Остальное отрастите сами.
Тем временем Бога выбрался из паркета и бочком, пока разоренные аналитики не предложили ему починить пол, потянулся к дверям.
Комиссар покосился на часы.
— Господа, я направляюсь в ЦКБ. Вызовите туда бригаду Службы утилизации. Срочно.
Приходилось быть осторожным: сканирование легко засечь, легко почувствовать, поэтому карлик едва касался помещений ЦКБ. Вот Борман оказался внутри, портал закрылся, тут же открылись два портала, судя по всему — навские, затем мощный всплеск «Рева Левиафана» — глупый чел наконец активизировал артефакт. Помехи, наведенные «Ревом», временно закрыли картину, но обратные порталы Hyp заметил. Подождал немного и понял, что теперь корпус полностью закрыт. Черный туман навской энергии надежно заблокировал доступ внутрь. Конечно, прорваться через него можно, но карлик понимал, что где-то в глубине тьмы выжидают операторы Сантьяги. Как их там… «ласвегасы», готовые зафиксировать попытку слежения и вычислить его источник. А встреча с гарками в планы карлика пока не входила.
Он прекратил сканирование и потер глаза. Получилось или нет? Обратные порталы возникли до того, как поле достигло максимума, но кто успел смыться? Только гарки? Или темные утащили старика? Как бы там ни было, неприятности с Забытой пустынью им обеспечены: монахи не простят магической атаки на патриарха и потребуют объяснений, кризис еще больше углубится, а это как раз то, что надо Глебу. Чем больше разборок в стане врага, тем проще Курии взять власть.
А старика можно будет угробить и в другой раз.
Клиника профессора Талдомского.
Москва, улица Малая Пироговская,
21 сентября, воскресенье, 10:11.
— Поймите правильно: эти игрушки ничего для меня не значат. — Профессор Талдомский, невысокий, плотный, с быстрыми живыми глазами, покосился на предъявленные Артемом и Яной жетоны сотрудников ФСБ. — Есть такое понятие: врачебная тайна, и ни один суд не может заставить меня открыть ее. Тем более ваши документы.
Клиника профессора занимала уютный особнячок и совсем не походила на сумасшедший дом. Совсем не походила. Наведя справки, наемники узнали, что клиентами Талдомского были исключительно обеспеченные люди: бизнесмены, заработавшие нервные срывы, их депрессивные жены и тому подобные челы. Проблемы с психикой случаются у всех, но мало кто любит о них распространяться. Профессор обеспечивал стопроцентную конфиденциальность и качественное лечение, вращался среди тех, кому оказывал услуги, а потому чувствовал себя защищенным от любопытства «сотрудников ФСБ».
— Мы понимаем, что такое врачебная тайна, — кивнул Артем. — Но надеялись, что столь давний случай вряд ли попадает под ее действие.
В принципе, Яна могла извлечь из головы Талдомского нужную информацию и без его согласия, но наемники считали, что прибегать к магии имеет смысл только в крайнем случае.
— Да… случай давний. — Профессор почесал нос. — Мария Сухорукова. Как же, помню… Конец семидесятых, если не ошибаюсь. Нет! Абсолютно точно: или семьдесят четвертый или семьдесят пятый год.
— Вот видите, — улыбнулась Яна. — Случай очень давний. Все родственники госпожи Сухоруковой уже умерли…
— И Глеб?
— Вы его знали?
— Конечно. — Талдомский поудобнее устроился в кресле. — С генералом Сухоруковым, мужем Марии, мы были знакомы поверхностно: пару раз встречались на юбилеях. Но когда с Марией случилась беда, мы стали общаться довольно тесно. И несколько раз он приезжал ко мне вместе с сыном.
— Глеб разбился в начале девяностых, неудачный прыжок с парашютом.
— Жаль… действительно жаль. — Профессор грустно улыбнулся. — В этом парне чувствовалось большое будущее.
— С таким отцом это немудрено, — аккуратно вставил Артем.
— Я не об этом, — махнул рукой Талдомский. — Парень был умен, внимателен и рассудителен не по годам. В нем чувствовался стержень. Настоящий, стальной стержень, а ведь ему… — Профессор прищурился. — Когда я его увидел, Глебу было всего двенадцать лет. Вы говорите, он разбился?
— Да.
— Тогда почему вас интересует мать Глеба? — Толстячок бросил на