– Нам все равно нужно забрать свои вещи. – Рик криво улыбнулся. – Наверное, стоит упаковать их получше.
– Определенно. Я захвачу пару рунных факелов, их куда сложнее потушить, – Вернон поднялся на ноги, – и если кто-то из вас сильно религиозен, то самое время посетить церковь. Мало ли что.
Райя покачала головой, Рик озвучил:
– Обойдусь.
– Ну, тогда захвати это.
Мужчина вынул из-за пояса рунный клинок, броском перехватил его так, чтобы протянуть рукояткой вперед. Из ножен едва заметно пробивалось свечение. Рик не шелохнулся.
– У меня уже есть свой.
– Бери-бери. Ты способный, я видел. А такое оружие… Думаю, в твоих руках ему самое место. Себе оставлю обычный.
Рикард уставился на ножны. Объективно ему вообще не место рядом с подобным вещами. Купленный им кинжал блестел в унисон его воспоминаниям, пусть юноша и упустил момент, когда стал сентиментальным. С другой стороны, когда твой срок ограничен юностью, растешь куда быстрее. Жаль лишь, что такие эмоции у него вызывал кусок металла, отбирающий жизнь.
Оружие, которое сейчас зависло перед его глазами, годилось лишь для того, чтобы выскребать грязь из-под ногтей. Высеченное грубой рукой уродство, ставшее столь смертоносным благодаря проклятью, которое он всюду носил с собой. С другой стороны, как там говорится? Две ошибки приводят к истине.
Карпетский вор мерзко хихикнул. Выругавшись, юноша протянул руку и взял нож.
Про «сбор вещей» Рик, конечно, преувеличил, скудные пожитки и так не покидали сумку все то время, пока они ютились у Тиридат. Выложить их означало уверовать в некое подобие стабильности, такой роскоши у них не было. Чердак в покосившемся здании – то был перевалочный пункт, не более, пусть пребывание здесь и затянулось. Фарот, он был уверен, окажется тем же самым. Те, кто затеял всю эту историю с белоголовыми, пустили корни по всей стране. В глубине души юноша знал: в городе они найдут как ответы, так и новые вопросы. Но бывают моменты в жизни, когда путь к цели даже важнее, чем сама цель.
Он потуже затянул ткань на шее, затолкал края рубахи в штаны, здоровенные карманы на груди провисли. Вернон и так был крупнее него, а еще предпочитал свободный крой. Линия плеч протянулась почти до локтей, рукава пришлось подкатать. Тем лучше. Кинжал и нож прятались в складках ткани, но, судя по тому, куда им предстояло отправиться, следовало переодеться обратно в половую тряпку или нечто схожее.
Поспав два часа, высокородная унеслась в город. Сама вызвалась сопроводить Тиридат напоследок, а между делом шепнула, что хочет посетить пару лавок перед походом в коллектор. Удивительно, но денег осталось не так много. Если бы еще пару лет назад кто-то сказал юноше, что полутора золотых может не хватить на неделю жизни, то он бы покрутил пальцем у виска. Однако большая часть денег уже разошлась по чужим карманам, остатки Рик разделил на три части. Первую забрала с собой Райя, вторую он отложил на потом, а третью планировал оставить на столешнице первого этажа. Несмотря на ворчливость, старуха заслужила благодарность, в тяжкий период обеспечив их крышей над головой. Порой мелочь для одних – настоящее спасение для других. Жаль, что далеко не все это понимали.
Рикард наклонился, чтобы затянуть завязки мешка, замер и, поддавшись внезапному порыву, протянул руку. Сдвинул в сторону немногочисленные вещи, схватился за гладкое стекло, вытащил ошейник наружу. Сквозь прозрачную поверхность виднелась грубая ладонь, на фаланге осталось несколько капель его крови. Умывался юноша впопыхах, скрючившись под мизерным рукомойником за домом Вернона.
Кончики пальцев левой руки он засунул под ткань, коснулся шеи. Никаких отличий, такое же стекло, абсолютно эфемерное на ощупь. Вот только раздробить удавку не смог бы даже кузнечный молот, разве что вместе с его головой.
Разница между ошейниками была лишь в светящейся дымке, лениво обволакивающей шею. Увидеть ее сейчас он не мог, но почти физически ощущал, как туман колеблется у загорелой шеи, отсчитывая оставшееся время. От бремени седины он, к счастью, был временно защищен. Родной цвет волос и так граничил оттенком с прогоревшим пеплом, а после встречи с цирюльником на руднике, который сбрил все лишнее, разглядеть платиновые вкрапления не представлялось возможным. Но, Рик был уверен, где-то там, на макушке, они уже имелись в избытке.
Он внимательно, уже не в первый и не в десятый раз, осмотрел поверхность кольца. Ни защелки, ни шва, ничего. Если перед его глазами и прятался какой-то секрет, разгадку знали лишь церковники. Щелчком пальца они отправляли людей в рабство Вильгельму, с его высокородными. И с тем же щелчком кольцо становилось одним целым, на детских шеях. Чтобы в один прекрасный момент сомкнуться вокруг пустоты.
Кончики отросших ногтей царапнули кожу. Тайна, секрет, знание – неважно. Обладай он чем угодно из этого, осмелился бы снять удавку? Зачерпнуть мнимой свободы, а взамен обречь всех вокруг на небытие? Юноша против воли хмыкнул. Как бы ни клокотал там внутри треклятый карпетский вор, как бы ни терзал его, трясясь и вгрызаясь в нутро, – нет, он был не готов. Не стоит путать причину и следствие. Жребий был брошен, и злой рок свалился ему на голову. Все остальное – лишь череда последствий. Есть у него на шее ошейник или нет, дней на свете это не добавит. Но покуда он находится в Мире, еще есть шанс потолковать с теми, из-за кого он окунулся в омут невзгод.
Сжав зубы, юноша запихал ошейник обратно, затянул края сумки. Выпрямился, закинув ее на плечо. Оглядел чердак напоследок, не осталось ли чего? Вряд ли он вернется сюда еще хоть раз. Аскетичная обстановка комнатки стала ему ответом. Выйдя в коридор, Рик плотно прикрыл за собой дверь и зашагал по лестнице, перекатывая монетку между пальцами.
Ощущение было странным. Из отчего дома он сбежал, не оглядываясь, спасая свой разум и естество. После чего обрел новое пристанище, но оттуда его выдернули насильно, лавку Парацельса Рик покидал под конвоем. Рудник был тюрьмой, из которой он вывалился обратно в Мир, пробив все препятствия головой. Чердак, который он только что оставил, не значил ничего. Но юноша поймал себя на мысли, что впервые он уходит откуда-то добровольно. А впереди была конкретная цель, на горизонте брезжили ответы, словно лучики солнца, несмело пытающиеся пробиться сквозь мглу.
– Прощаемся?
Вздрогнув, он едва не уронил монету. Удержал ее кончиком мизинца, повернулся к Тиридат. Торговка сидела за тем же столом, где он обычно возился с ее поручениями. Одну ногу она вальяжно выставила в проход, руки были сложены на груди. Рик не стал отрицать:
– Получается, так.
– Давно пора. – Но удовлетворения в ее голосе не было.
– Почему ты здесь?
Старуха скривила лицо.
– Рынок перегородили. Снова мутят воду, расчищают территорию у стены. Похоже, прибывающим остолопам надо где-то квартироваться.
– Понятно…
Тут было о чем подумать. Но не сейчас.
– А ты, значит, все, сдался? Девчонка знает?
– Не сдался. И да, знает. Долгие прощания – лишние слезы. Мы отправляемся дальше и благодарны за всю оказанную помощь. Это тебе. – Он уложил монету на стол.
Тиридат зыркнула на монету, усмехнулась.
– Знала бы, что вы при деньгах, не разрешила бы таскаться за собой бесплатно.
Юноша махнул рукой, он уже давно научился понимать, когда торговка скрывает истину за иронией.
– Что будешь делать? Если военные заняли базарную площадь, то это дело не одного дня.
– Новое место найду, это придурки в городе ограничены стеной, будто псы в клетке. У нас тут, – она сделала круговой жест рукой, – ограничений нет.
Рик почесал щеку. И то верно. Вот только они как раз забирались залезть в эту клетку. Добровольно.
– Задумался? Так ты, стало быть, собрался двигать туда, а не отсюда?
Мгновение юноша пытался понять, о чем она говорит, затем неопределенно кивнул. Несмотря ни на что, рассказывать всем и каждому, что они отправляются в город, он не собирался. То было ясно без лишних слов. Старуха махнула рукой, мол, бывай. В успех она явно не верила. Не удержавшись, он уточнил:
– Может, эээ, хочешь что-то передать? В те места, куда мы направляемся.
– Вы отправляетесь вперед по своей дороге, а я по своей. Вот только моя куда короче, поэтому я уже всем все раздала, что хотела. Обойдусь. Лучше возьми это.
Внезапно она швырнула что-то в его сторону. Резко подняв руку, он поймал вещицу двумя пальцами. Деревянный квадратик, подставка. Одна из тех, с которыми он возился совсем недавно.
– Не заметил в тебе тяги к прощальным сувенирам.
– Ты стесал ее так, словно однорукий ребенок игрался с ножом и клубнем картошки. Так что мне не пригодится, забирай. – Тиридат повела бровью.
Рик хмыкнул, уложил дощечку в карман рубахи. На душе внезапно потеплело, пусть и совсем чуть-чуть.
– Если вновь окажемся у стены, я зайду. Проведать.
Вторая бровь присоединилась к первой.
– На кой?
– Я знаю, что Райя оставила тебе фаротский херес. У каждого свои сувениры… Такую дрянь пить в одного – дорога оборвется даже раньше, чем ты думаешь. Так что прибереги бутылку. Ведь никогда не знаешь: а вдруг?
Вопрос остался без ответа, да тот и не требовался. Рик выскользнул за дверь и, не оглядываясь, зашагал по улице.
Глава 7. Ручейный луг
Тошнота подкатила к горлу. Сделав волевое усилие, Эдвин сглотнул комок из желчи и только что выпитой воды. Отвернулся от спутников, делая вид, что всматривается в горизонт. Ответ пришел, ну конечно, как же иначе? Глупо было надеяться на что-то иное, с недавних пор его желания всегда шли вразрез с реальностью.
Если в последнее время безумие врывалось в его черепушку с усердием молота, который вбивает гвоздь в неподатливую породу, то напоследок голос отозвался вяло, издалека. Словно короткий диалог свел на нет все накопленные силы.
«Ты знаешь».
Попроси кто Эдвина воплотить этот короткий ответ в реальность, буквы бы зависли перед глазами едкой, прозрачной дымкой, чтобы тут же растаять. Именно так это и ощущалось.