Внезапно Рик улыбнулся в ответ.
– Все, да не все. Я правильно понимаю, что север там? – Он указал пальцем в глухую стену перед ними. Их провожатый на мгновение задумался, но медленно кивнул. – Отлично, – белоголовый потуже затянул узел на поясе, – дальше повороты буду выбирать я. Не отставайте.
Не тратя время на дальнейшие объяснения, он зашагал прочь от опасного коридора. Вернон, выругавшись себе под нос, подтолкнул ее следом. Хоть обстановка вокруг и не изменилась, а огонек факела все так же плясал впереди, Райе показалось, что тьма сгустилась. Бродить по этим местам наугад было худшей задумкой на свете. Оставалось верить, что белоголовый все еще был самым зрячим из них, во всех смыслах.
Она явно недооценила масштабы подземной обители. Коридоры сменяли друг друга, то расширяясь, то сужаясь. Иногда под ногами был даже не камень, а высохшая земля, а иногда они погружались в нечистоты по колено. Порой потолок скрывался где-то высоко, во тьме, а вскоре давил им на темечко, заставляя пригибаться не только мужчин, но и ее саму. Только одно оставалось неизменным: с каждым уверенным шагом белоголового убранство вокруг становилось все более древним. Стены покрылись трещинами, выбитые временем или чей-то злой рукой булыжники валялись в проходах. Но Рик уверенно вел их вперед, словно проводил экскурсию по собственному дому, а не по забытым всеми богами катакомбам. На вопрос Вернона, куда, во имя всех изначальных, он их тащит, юноша дал скупой ответ:
– Если дойдем – увидите. А если нет, то сгинем без лишних разговоров.
Пару раз он попросил их обождать и уходил в темноту один, но каждый раз возвращался со словами, что путь свободен. Вернон умудрялся ворчать, не произнося ни слова, выдавая свое настроение трубным сопением. Но по мере того, как они вереницей продвигались вперед, Райя почти физически чувствовала: недоверие за ее спиной почти пало под натиском изумления. Будто почувствовав это, белоголовый выкинул новую причуду:
– Стоп. – Он протянул факел Райе. – Запах мне смутно знаком. Не хочу рисковать, заходя туда с огнем, пусть и ненастоящим.
И растворился во мгле, шагнув за пределы белесого конуса. Челюсть Вернона отпала, он наклонился вперед и, едва шевеля губами, прошептал:
– Я чего-то не знаю о белоголовых? Может, благодаря ошейникам они начинают задницей чувствовать, откуда дует сквозняк? Или видят в темноте? Он же сгинет там! И какой, во имя Годвина, запах?
– Я ничего не чувствую. Но не все белоголовые такие, я просто прихватила с собой самого лучшего.
Уверенности в ее голосе было куда больше, чем Райя чувствовала на самом деле. Впрочем, с другой стороны, не мог же Рик просто уйти и пропасть? Ведь не мог же?
Минуты шли и шли; Вернон, присев на корточки, привалился к стене. Девушка нервно переминалась с ноги на ногу. Шепнула, чтобы хоть что-то сказать:
– Факел почти прогорел.
– Есть еще два. – Мужчина лишь отмахнулся.
Чувствовалось, что его терпение на исходе, но тут наконец раздались тихие шаги. Белоголовый выплыл на свет, Райя вздрогнула от неожиданности несмотря на то, что ждала его возвращения. Вернон вопросительно буркнул:
– Ну?
– Можем идти. Впереди, – Рик запнулся, – не опасно. Но может быть… Неуютно.
Он скользнул взглядом по Райе, в знак протеста она на всякий случай фыркнула. Однако в голосе юноши было нечто такое, что все же пришлось уточнить:
– А что за запах?
– Захоронение.
Поднявшийся на ноги Вернон замер было, но Рикард уже перехватил догорающий факел и затопал вперед. Шагов через сто коридор внезапно расширился до размеров небольшой галереи, стало куда прохладнее. Откуда-то спереди подул воздух, затхлый и сухой.
– Зажги второй, будь добр.
– Еще бы…
Агент Фрея задрал голову в изумлении, вглядываясь в подпирающие в потолок колонны. Не глядя запалил новый факел, стало гораздо светлее. Белоголовый хрипло проговорил:
– Повезло, что сухо, городские отходы сюда не добрались. И где-то есть связь с поверхностью, судя по сквозняку. При должной влажности, еще и в подобных условиях, трупы выделяют специфические газы. Зайди в такое помещение с факелом и создашь еще один кратер, пусть и не столь божественный. Поэтому я решил проверить.
– Это же… – Голос Райи сорвался.
– Крипта! Проклятье, парень, как ты узнал, что она тут? И на кой нам куча мертвецов?
– А я и не знал, – Рик покачал головой, – так что ни к чему.
Девушка не могла поверить своим глазам. Галерея вывела их в огромное помещение, его размеры были сопоставимы с главной площадью столичного замка. То была лишь ее догадка, дальний край зала отсюда был не виден, а всю ширину огромного пространства занимали ровные каменные блоки. Глядя на них с небольшого возвышения, Райя могла видеть, что десятки, сотни дорожек прорезают комнату, разделяя гряды на ровные прямоугольные сегменты. В каждом из таких виднелось небольшое углубление правильной формы, некоторые из них были запечатаны, некоторые осыпались вниз, перегородив дорогу. Подземный пейзаж не оставлял сомнений: они стояли на пороге захоронения. Монументально огромного и пугающе древнего. Вторя ее мыслям, Вернон прошептал:
– Сколько их тут? Сотни…
– Скорее тысячи. – Рик шагнул вниз по выбитой в камне ступени, протянул Райе ладонь. – Я не ученый и не историк, но даже во времена изначальных по Миру гуляли те, кто не смог побороть смерть. И их надо было где-то хоронить. Подозреваю, что все эти люди ушли в небытие еще до того, как на поверхности возвели стены Фарота.
– Иначе бы церковь растащила подобное место по крупице. – Тут Райя не могла не согласиться.
Вернон чихнул невпопад, вытер нос.
– Боги. Я человек неприхотливый, но какой-нибудь местный булыжник может озолотить, если знать, что искать. Святоши любят все старое.
– Времени не так много, у факелов есть свой срок. Да и прогулки по кладбищу, даже исторически ценному, не входят в список моих увлечений. Но если хочешь тащить на себе лишний груз, то дерзай. Лично мне большие деньги без надобности, все равно не успею потратить, – Рик погладил тряпку на шее рукой, – а Райя не признается, но уверен: где-то в столице ее дом стоит на целом хранилище с золотом, заработанным за распитием горячих напитков в обители.
Девушка потеряла дар речи от такой наглости, но Вернон лишь вздохнул.
– Перебьюсь. Никогда не жил богато, так нечего и начинать. Но с вами, ребята, не соскучишься.
Ответом ему было молчаливое согласие. Друг за другом они спустились с подножия каменной гряды, когда-то на этом месте была лестница, а сейчас остались лишь редкие ступени, стесанные почти до основания. Теперь могилы высились над головой, в каждом простенке умещалось минимум пять уровней ниш, вобравших в себя тела умерших. На каких-то плитах сохранились истертые знаки, однако разобрать написанное не представлялось возможным. По велению церкви священный экстаз должно было вызывать даже упоминание Годвина или любого из событий писания, но Райя никогда не ощущала сильных религиозных порывов. Зато здесь, посреди огромного количества мертвецов, она впервые ощутила нечто похожее на трепет. Она спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Как так вышло, что это место не нашли?
– А искали? Если у церковников и есть одна выраженная черта, так это консерватизм. Уже кучу лет носятся со своей книжонкой и гладят лоб пальцами. Все научные исследования инициированы с позиции силы либо ради наживы. Они лишь прибрали к рукам всех, кто умеет складывать буквы в слова, да и в целом думать. Полагаю, эти коридоры даже не исследовали, просто пустили по ним поток дерьма и посмотрели: вытечет или нет.
– А еще с ними не было меня, – ввернул Рик без ложной скромности, – ведь если подумать…
О чем нужно подумать, они так и не узнали. Белоголовый внезапно замер, осветил стену, мимо которой они сейчас шли. То был центр зала, каменный блок, расположенный по правую руку, выглядел монолитным, его не прорезали никакие проходы, лишь довольно широкий коридор пролегал вдоль захоронения. Точнее, Райя заведомо принимала любое местное сооружение за саркофаг. Сейчас, в свете факела, стало ясно: в этой стене нет характерных ниш и плит. Потрескавшаяся от времени поверхность больше напоминала барельеф, сточенный временем, истертый и потрескавшийся. Сквозь вековую грязь проглядывали побитые жизнью узоры, но Рик вперился в них так, словно обнаружил на одной из могил свое имя.
– Что такое?
– Минуту.
Юноша поднял факел на всю высоту своего роста, и, приглядевшись, Райя увидела большой перевернутый треугольник, выпуклым узором красующийся у верхней границы плиты. Нижний край его откололся и валялся где-то у них под ногами, хотя чуть ниже рельеф сохранился, можно было разглядеть ровные линии, расходившиеся от отвалившейся вершины. Белоголовый повел рукой, следуя за узором. В большинстве мест свет выхватывал из темноты лишь истертые обломки, но одна из линий упиралась в сохранившийся, выпирающий круг, испещренный трещинами. Четким движением, будто знал, где искать, Рик осветил еще пару таких же.
– Проклятье…
– Что это? – Вернон нахмурился.
Вместо ответа Рик ослабил узел на поясе, начал копаться в их скудных пожитках. Вытащив что-то на свет, наконец соизволил объяснить:
– После душевной беседы с руководством рудника я забрал с собой пару трофеев. Среди них была эта книжонка, дневничок Пинкуса, который продал нас всех за пару золотых. В основном неразборчивая писанина и мазня, вникнуть в содержание без ключа – проблематично. Но на одном из разворотов было это.
Он открыл книжку в нужном месте, Райя наклонилась вперед. Стыдно сказать, но под напором всех последующих событий она напрочь забыла о существовании этой вещички. И, похоже, зря. Рисунок на мятых страницах воплощал в себе барельеф, пусть и с оговорками. Значков и расходящихся линий было куда меньше, а стертые временем узоры и письмена на кружках Пинкус изобразил простой штриховкой. Но сомнений не было: изображения совпадали.