– Какого… Не могу представить себе привратника, бродящего по этому месту.
– А его тут и не было, – Рик указал пальцем, – есть различия и упрощения. Он либо рисовал с чьих-то слов, либо скопировал чужой рисунок. Но от этого менее интересно не становится.
– И что все это должно значить?
– Сложно сказать. Видишь тут буквы? Я думал, они указывают на названия городов, но теперь сомневаюсь. Все еще похоже на карту, хотя непонятно чего. Это было чем-то важным для тех, кто возвел эту крипту. Полагаю, мы стоим сейчас в самом центре, а все, что мы видим, строилось вокруг этого рельефа.
– Карта этого места? Или религиозный узор того времени? Указка для умерших, отправляющихся на ту сторону? – Вернон почесал затылок. – Вариантов много.
– Да. Но все это было бы и вполовину не так интересно, если бы не рисунок Пинкуса. – Рик замер перед стеной, словно нанося все увиденное на страницы своей памяти. Райя попыталась последовать его примеру, но честно не верила, что сможет потом воспроизвести истертую, едва различимую в свете факелов схему.
Мужчина за спиной откашлялся.
– Все это здорово, только как это приблизило нас к выходу? – Под аккомпанемент его слов первый огонек дернулся и наконец погас. – О чем и речь. Есть еще один, но потом только тьма.
Рик отлип от стены.
– На самом деле мы близко, если я ни в чем не ошибся. – Он указал пальцем дальше по проходу. – Все это время я вел нас на север, по возможности смещаясь на запад. Если нам повезет и впереди нас не ждет монументальных размеров обвал или очередная куча использованных рун, то эта крипта выведет нас куда надо.
– Близко к чему, – Райя запнулась, – к северо-западу города?
– Да, – белоголовый уныло улыбнулся, но в ухмылке сквозило удовлетворение, – основной ориентир в Фароте теперь один.
Агент Фрея открыл было рот, но Рик уже зашагал дальше по проходу, не заботясь о том, чтобы взять новый факел взамен потухшего. Они поспешили следом. Могилы больше не внушали священного трепета, хотелось поскорее покинуть это место, совсем не предназначенное для живых. Быстрым шагом спутники миновали каменные монолиты, потолок начал становиться ниже, и наконец они вывалились в галерею подобную той, что встретила их на противоположной стороне. Райя бросила прощальный взгляд через плечо. Несмотря на все проблемы этого места, когда кошмар закончится и в Симфарее вновь настанут времена гармонии, сюда стоило вернуться. Она не заметила, как произнесла это вслух, но Вернон, усмехнувшись, ответил:
– Времена гармонии? Пока что их никогда и не было, девочка. Поэтому ожидание может затянуться.
Коридоры вновь поглотили их. Свет второго факела истончился, пришлось запалить третий. Дважды Рик сообщал, что впереди прохода нет, приходилось разворачиваться и искать обходной путь. Каким образом белоголовый ориентируется в этом месте, Райя перестала понимать уже давно. По ее внутренним часам день уже должен был клониться к закату, а значит, они бродили в темноте уже не меньше шести часов. Если в ближайшее время они не найдут выход…
– Смотрите, – Рик указал на землю, под ногами вновь захлюпали нечистоты, – чувствуете?
Сначала Райя хотела сказать, что не чувствует ничего, но, поведя носом, с изумлением поняла: в смрад и затхлость пробрался новый аромат. Столь желанный и знакомый. Пахло свежестью! Летней, знойной, давящей, но все же свежестью. Именно той, которую они оставили на поверхности.
– Я не заметил, чтобы коридор начал забирать вверх, – Вернон облизнул губы, – а свидетельства жизнедеятельности повышают риск наткнуться на руны. Парень, не хочу давить, но света осталось мало…
– Мы на месте. – Рик перебил его, в голосе явно слышалось облегчение.
– На месте чего…
Мужчина заткнулся, они как раз миновали очередной поворот, внезапно тьма расступилась. Если раньше поле их зрения было ограничено конусом белого света, то сейчас стало видно: впереди забрезжила едва заметная точка. Ноги сами понесли в ту сторону, Рикард продолжал говорить:
– Все основные пути, через которые мы могли бы пролезть, давно заблокированы отходами или чем-то похуже. Город производит огромное количество мусора, рунных отходов и, прошу прощения, нечистот. За годы все основные коллекторные пути должны были забиться всем этим, вы бы точно там не прошли. Насчет себя – не уверен. К несчастью для всех остальных, но к нашей большой удаче – все эти пути с недавних пор оказались обрублены. А выходы теперь в тех местах, до которых раньше смогли бы добраться только крысы.
– Проклятье, ведь это не может быть…
Они вывалились в Мир, Вернон потерял дар речи. Несмотря на то, что всю дорогу им освещал факел, свет настоящего солнца ослепил Райю, она зажмурилась. Небесный гигант сбежал за горизонт, внушительная его часть уже скрылась из виду, подсвечивая красным закатным светом землю. Девушка почувствовала, что ее руки дрожат.
Далеко-далеко, настолько, что домишки на противоположной стороне казались наперстками, виднелся край огромного кратера. Срез словно разделил бытие напополам. Верхняя часть пейзажа выглядела как обычно, узорные облака плыли по небу, город высился над их головами. Нижняя представляла собой черноту. Высшие силы резанули ножом, кто-то из несчастных юношей покинул Мир, оставив вместо себя монументальный отпечаток. Дно его терялось где-то внизу, воронка простиралась вокруг, насколько хватало глаз. Рик вывел их не к кратеру. Он вывел их прямо в кратер.
Срезав с лица земли внушительную часть Фарота, катаклизм безжалостно обрубил все возводимые десятилетиями постройки, коллектор не стал исключением. Еще совсем недавно проход, из которого они вышли, тянулся бы и тянулся, постепенно сужаясь и в конце упираясь в какую-нибудь кладовую обители. Но теперь он заканчивался в этом самом месте, обрамленный чернотой. Три грязные вымученные фигурки замерли посреди божественного откровения, словно муравьи, внезапно осознавшие, что за пределами муравейника простирается огромный мир.
Рик вымученно, но довольно улыбался, всматриваясь в то, чем ему самому предстояло когда-то стать. Вернон так и стоял с выражением крайнего изумления на лице и медленно, словно нехотя, приложил пальцы ко лбу. Райя, как было сказано, никогда не отличалась религиозным рвением. Поэтому ее просто вырвало, прямо на новые замызганные сапоги.
Глава 9. В ожидании рассвета
Сон не шел. Тело и ноги ломило от усталости, но стоило закрыть глаза – вместо приятного забытья Эдвин проваливался в потную, неприятную дрему. Колючая солома липла к телу, где-то в углу тихо, но настойчиво копошилась мышь. Ладонью он вновь и вновь убирал скапливающийся под подбородком пот, поворачиваясь то на один бок, то на другой. Безуспешно. Даже шепот, который мог бы стать подходящим собеседником для такого момента, – и тот покинул его, как чуть ранее это сделал Сэт.
По ощущениям половина отпущенного им на сон времени уже прошла, но старый вор так и не вернулся. Эдвин не переживал за Лиса, вместо этого он мотался между сном и явью, вытаскивая на свет события прошлого и представляя картины будущего, одна ужаснее другой. В одних сценах Сэт перемещался по таверне и ломал шеи людям в черных обтягивающих одеждах. В других Ани стояла посреди лепестков пламени, даже не пытаясь убежать, лишь укоризненно смотрела прямо ему в глаза. Гааз протягивал окровавленные руки в молитвенном жесте, то ли прося помощи, то ли выставляя на суд свои врачебные деяния.
В этот момент юноша явственно осознал, что все же перешел границу забытья, успел порадоваться долгожданному отдыху, пусть и приправленному ужасными образами. Ведь спокойный сон надо заслужить, верно? И тут треклятая мышь в углу заткнулась. Был ли то и правда назойливый грызун или же ветка шкрябала по стене амбара – неважно. Внезапная тишина прибрала юношу к себе, вырвала из объятий мучительной дремы. Не желая сдаваться так просто, Эдвин плотнее зажмурил глаза, сжал зубы. Утоп в соломенном коконе настолько глубоко, насколько это было возможно. А затем услышал шорох, совсем с другой стороны. Со стороны, откуда должен был вернуться Сэт. Одна лишь закавыка. Вор бы не издал никаких звуков.
Эдвин приподнялся на локте, помотал головой. Нахмурился, силясь убедить себя, что залетевший в уши звук был лишь иллюзией, отголоском очередного сна. Задал сам себе вопрос: готов ли он поверить в подобное? И, выругавшись сквозь зубы, поднялся с соломы. Может, Сэт и ошибся: осмотрительностью тут и не пахло. Зато паранойей – пованивало. Проблема в том, что всегда, когда он верил в лучшее, это заканчивалось плохо. К примеру, кочергой, торчащей из чужой головы.
Свесившись с верхнего яруса, он всмотрелся во тьму. Луна, как назло, решила скрыться за облаками, в щели между досками больше не проникал свет. Как не проникал он и в оставленный на входе проем, которого больше не было. Дверь амбара плотно примыкала к стене, словно прикрытая на ночь заботливой матушкой, чтобы ничто не тревожило покой отпрыска. Если бы. Эдна была сейчас очень далеко.
Стараясь не издавать ни звука (получалось плохо), юноша наполовину подошел, наполовину подполз к лестнице. Вновь замер, понимая, что к двери придется повернуться спиной. А затем, глубоко вздохнув, сиганул вниз. Со скоростью кошки, убегающей от дворового пса, скатился по лестнице, быстро перебирая руками. На мягких лапах скользнул к амбарной двери, сам не зная, что хочет найти. Вокруг царила мгла, лишь смутно угадывались контуры внутреннего убранства, если так можно было назвать сваленный кучами мусор, штабеля ящиков и горы соломы. Эдвин с облегчением осознал, что ни замка, ни засова на двери не появилось. Показалось? Но не могла тяжелая створка сдвинуться от сквозняка…
Что-то мягкое и теплое врезалось в него с правой стороны. Волна паники моментально накрыла юношу, он дернулся в нелепой попытке вырваться, почувствовал мягкий толчок. Задняя часть ноги встретила на пути препятствие, Эдвин грузно повалился назад, инстинктивно готовясь, что падение выбьет из него весь дух. Вместо этого тело снова погрузилось в солому, сваленный у самого входа стог принял на себя удар. Воздух в легких остался, он разлепил сухие губы, сам не зная, какой звук хочет издать.