– Ага. Вопрос в том, кому «им». Осфетид и раньше нечасто появлялся на публике, но когда из Мира снесло половину обители… Мог бы и выйти в люди. По официальным заявлениям, правитель очень занят, все указы и новости разносят чины поменьше.
– Думаешь, он мертв?
– Сначала думал. Теперь не уверен. Был смысл лгать в начале, чтобы подавить панику. Но спустя столько времени, если кто-то и хотел захватить власть, то уже сделал бы это. Правитель жив. Байрон, я так полагаю, тоже. Все проходы в город заткнули в первый же день, отчасти это логично. Здесь творился настоящий бардак, если бы кто-то захотел перекинуть за стену еще десяток белоголовых и стереть Фарот с лица земли, то вполне смог бы это сделать. Столь же бурный поток устремился наружу, если виновники хотели сбежать, то стоило это сделать в первый час. А вот потом…
– Фарот все еще закрыт.
– Да. А значит, их игры ведутся на уровне городов. Вы упомянули про слухи, что сюда направляется делегация Аргента. Склонен в это верить.
– Они не торопятся. Оттуда досюда – ровно неделя пути. И это если не шпорить лошадей.
Райя вмешалась:
– Я думала об этом. И допускаю, что они хотят как следует поторговаться.
Рикард поморщился, он делал так всегда, когда речь заходила о политических играх. Вернон же, наоборот, посмотрел на нее с интересом.
– Будь добра, развей мысль.
– Как мы все знаем, у Аргента главенствующее положение в стране, большинство благ стекается туда. По официальной риторике, взамен Вильгельм обеспечивает стабильность каждого из регионов, любой правитель может обратиться в столицу за советом или поддержкой.
– Звучит как утопичный бред.
– Мне нельзя так говорить… Но, да. На деле каждому из городов Симфареи навязаны условия, которые очень нежелательно нарушать. Сдерживающим фактором является как наличие гвардии в каждом крупном поселении, так и церковное влияние. Урбейн своенравен, но знает, какая рука его кормит. Пока что. Никому не захочется попасть в опалу, ни по одному из этих направлений.
Фрей почти сплюнул.
– Пару десятков лет эти слова имели бы смысл, слишком много крови было пролито. Сейчас об этом помнят уже далеко не все.
– К сожалению. И тут случился интересный прецедент, обернувшийся катастрофой. Где холеная поддержка и стабильность, если в одном из крупнейших городов произошло событие, которого не наблюдалось в Мире десятки лет, даже до войны? Думаю, на основании этого Фарот хочет выторговать себе чуть больше независимости, а может, и что-то еще. Все случившееся выставляет столицу в крайне невыгодном свете. Кто-то может подумать, что Вильгельм потерял хватку.
– И он…
– Уверена, осознает это. Поэтому из столицы не скачет во весь опор делегация. Он выиграл себе немного времени, а заодно и продемонстрировал спокойствие присущее тому, кто диктует правила игры. Уверена, Аргент планирует перевалить всю вину на местных проверяющих и полностью замять произошедшее. Недочет, даже приведший к гибели десятков тысяч людей, – все еще недочет. А Фарот будет играть от обратного: зачем подчиняться кому-то ради стабильности, если этой стабильности вдруг нет?
– В итоге те, кто сидит на верхних этажах, поделят преференции, а обычные люди еще годами будут пытаться выбраться из последствий этого кошмара. – Вернон цокнул языком.
Трактирщик медленно качнул головой.
– Да. Но я бы не думал на годы вперед, кошмаров достаточно уже сейчас. Само восстановление города не видится возможным, вы были в кратере, знаете, о чем я говорю. Про ту часть Фарота можно забыть на десятилетия. Но катаклизм повлиял и на то, что осталось. Помимо дренажной системы, воронка исключила из Мира грунтовые воды. Колодцы пустеют, те потоки, которые наполняли их годами, больше не существуют. Рано или поздно начнутся проблемы с питьевой водой, ее придется поставлять извне. В будущем это повлияет и на сельские дела, цены на еду тоже вырастут.
– Фарот ждут явно не лучшие времена, – задумчиво протянул Гойб. – Мы много обсуждали все это с господином Фреем. Город против воли вступает в новую эру, в которой он будет уже не так силен и влиятелен, как раньше. Но предположение о торгах выглядит логичным. Думаю, Осфетид попытается выторговать снижение пошлин, как минимум.
Рик почесал щеку.
– Все еще не понимаю, зачем держать город закрытым, пока не прибудет делегация.
– Рычаг давления. Простые люди страдают в качестве назидания. – Райя повернулась к Фрею. – По пути сюда мы видели несколько помостов для выступлений, раньше их не было.
– Думаешь в верном направлении, девочка. С них проповедуют, святоши быстро подсуетились, стараясь вложить в головы людей правильные мысли. Если исключить весь церковный бред и бесконечные цитаты из писания, то сквозь их болтовню яркой нитью проходит посыл, что Аргенту не подвластен гнев богов. Все хорошее – от Осфетида, все плохое – от Вильгельма. Если столица не хочет иметь под боком толпу разгневанных простаков, то им стоит поторопиться.
– Даже я хочу, чтобы они поторопились. – Вернон оперся на стойку. – Я из тех, кто помнит, как Вильгельм разбирается с ропщущими массами. Это никому не понравится.
– С массами Фарот пока успешно справляется сам. В первые дни вылезло слишком много полоумных, выкрики которых явно не сходились с риторикой церкви. Немудрено лишиться ума, когда у тебя под окном появляется кратер размером с еще один город. Всех их быстро переловили и заткнули. В этот раз тихо, никаких показательных казней и публичных наказаний. Церковные подвалы, по всей видимости, сейчас забиты людьми.
– Поэтому они выставили церковников вокруг кратера?
– Да, в первые дни полоумные стекались туда толпами. Как и мародеры – слишком много домов освободилось. Но первые интересуют святош куда больше, чем вторые. Для проформы ввели ночной час, но те, кто чист на руку, и так не горели желанием бродить по улицам в темноте. Прогулки по ночам в Фароте – сейчас прямой путь в небытие, ограбят, убьют, либо наткнешься на стражника, чего делать не рекомендуется. Удивительно, что вы так легко добрались сюда через весь город.
Вернон приосанился, но Фрей не обратил на это внимания. В комнате повисла напряденная тишина. Райя нарушила молчание:
– Церковник упоминал бумаги об утрате имущества.
– Да. Писульки, которые ввели, чтобы отсрочить возможные бунты. Не все, кто владел имуществом на северо-западе, в тот момент находились дома. А многие лишились домов на самой границе. Думаю, местные счетоводы предпочли бы, чтобы владельцы пропали вместе с домами, одна халупа – один человек. Но на деле обитель ежедневно штурмуют сотни людей – те, кто остался без крова, ремесла, родственников. Всем им полагается хоть что-то, и это тоже будет предметом торгов, я уверен. Но пока людей просто заставляют часами стоять в очередях, чтобы подписать бумажки. По ним якобы в будущем каждому будет возмещен ущерб. Не удивлюсь, если дом оценят в десять медяков, а погибшего родича – в двадцать. И будет это нескоро.
Гойб одними губами добавил:
– Баш…
Рик резко повернулся к нему.
– Баш? А с ним что?
– Ничего. – Фрей поморщился. – Я, честно сказать, предпочел бы сосредоточиться на более насущных проблемах. А не на тех, что возникли где-то на краю Мира.
– Буду не менее честным. – Гойб грустно покачал головой. – Лично меня новости с севера волнуют в неменьшей мере, чем проблемы Столичных земель.
Рик указал на свою белобрысую макушку.
– Меня тоже. Что там с Башем?
Мужчины на пару пересказали скупые слухи из дальних земель. Теперь тишина стала скорее озадаченной.
– Это звучит… необычно, – Райя поправила косынку на голове, – но я честно не знаю, что делать с информацией о небе над северной впадиной.
– Как минимум, ее следует передать дальше, – Гойб нервно хрустнул пальцами, – зачем я и явился сюда изначально.
Фрей кашлянул.
– С передачей информации теперь есть очевидные проблемы, все обычные каналы перекрыты. Но спорить с этим мнением сложно, черной мантии следует знать все, чтобы озвучено в этой комнате. До кучи добавим в донесение и северные суеверия, без проблем. Осталось придумать, как эти донесения передать.
Райя встрепенулась.
– У меня вновь есть идея, как ни странно. Контрабандные каналы ведь действуют? Во многом благодаря им мы сейчас стоим в этой комнате. Вернон, ты ведь сможешь поговорить с нужными людьми уже здесь, в черте города?
– Да, но мы не передаем подобную информацию по этим каналам, – мужчина устало навалился на стойку, – слишком велик шанс, что она будет прочитана и попадет не в те руки. А мы, напоминаю, владеем знаниями, которые могут стать причиной войны.
Девушка медленно кивнула.
– Я, кажется, знаю, как передать сообщение, – она повернулась к Фрею, – и помню, что в этом заведении предпочитают крепкие напитки. Но пока переодевалась, успела рассмотреть весь ассортимент. Поэтому попрошу принести пару бутылок.
Трактирщик непонимающе уставился на нее. Устало улыбнувшись, Райя добавила:
– Насколько я помню – Морн пьет только красное.
Глава 12. Идеальная петля
Дни сменяли друг друга один за одним. Эдвин наконец смирился и нашел успокоение в монотонности. Каждый раз, когда их вынужденное путешествие прерывалось какими-либо событиями, впору было выть от тоски, страха или несправедливости. И даже в минуты спокойствия он больше не мог остаться наедине. От спутников можно было уйти хотя бы ненадолго, по вечерам, во время стоянок. Шепот был с ним всегда. Но, как и говорилось: монотонность.
Теперь каждый день проходил так же, как и предыдущий. И день перед ним. И еще один день до этого. И любой день с момента, как они оставили позади Ручейный луг. Идеально выверенный, отточенный порядок действий.
Юноша просыпался на рассвете, помогал готовить завтрак или, если этим занимался кто-то другой, тренировался с Сэтом. Регулярные тренировки внезапно перестали казаться издевательством над собой, наоборот, теперь это был еще один камешек в фундаменте стабильности. После приема пищи он неизменно уделял несколько минут Агрель, после чего садился в жесткое седло, теперь ощущавшееся роднее кровати в Шепчущих дубах. Долгие часы верхом, с перерывом на трапезу, если вора удавалось уговорить. И с куском вяленого мяса в руке, если нет. В те дни он полюбил смотреть, как солнце медленно клонится к закату, то было знамение завершения идеальной петли, которую он сам себе придумал.