– Да, ныне понятия у чести у людей довольно размыты. – Здоровяк чуть наклонился вперед. – Откуда нам знать, что, пойдя следом, мы вернемся обратно в целости?
– Ниоткуда. Но вы вернетесь.
Уверенность этой женщины обезоруживала. Прекрасно понимая, что раз они дошли досюда, то отправятся и дальше, она медленно покачивалась на пятках, поддерживая для всех присутствующих иллюзию выбора. Словно напряжение было недостаточным, церковник на помосте начал завывать особенно громко. Райя поморщилась.
– Ведите. Вот только куда?
– Недалеко.
И, уверенно развернувшись, явно не испытывая нужды проверить, двинулись ли они за ней, женщина нырнула под стяг. Они зашагали следом по улице, миновали один поворот, затем другой. Эта часть города ничем не выделялась на фоне других и считалась даже приличной, особенно во времена безмятежности. Не прошло и пяти минут, как Алиенора замерла у входа в жилое здание: два каменных этажа высились над головой, третий, являясь мансардой, был сколочен из дерева.
– Прошу.
Они нырнули внутрь, и, миновав порог, Райя сбилась с шага: прямо у входа, вытянувшись вдоль стены, замер здоровенный церковник. От вида его светлой мантии дыхание сбилось, Вернон позади хрипло выдохнул. Но женщина, словно и не заметив общего замешательства, сделала приглашающий жест в сторону узкой лестницы.
– Ты первая.
Отреагировав на реплику Вернона взглядом, который можно было истолковать как пожатие плечами, Алиеонора двинулась вверх по ступеням. Миновав нижние этажи, вся процессия замерла у добротной дубовой двери с железными вставками.
– Записка при вас?
– Да.
– Позволите?
Насупившись, Вернон вынул из кармана мятый клочок, протянул вперед. Алиеонора не стала брать бумагу в руки. Вместо этого она выудила откуда-то из своего одеяния небольшое серебряное кольцо, слишком большое, чтобы носить на пальце, и слишком маленькое, чтобы быть браслетом. По форме оно больше напоминало скобу, отделенную от цепи. Раздался щелчок, блеснуло белесое пламя, записка мгновенно занялась пламенем. Здоровяк выругался, выпустил клочок из рук, догорающие остатки медленно истлели в воздухе. Брови Райи против воли приподнялись.
Небольшой карманный источник рунного пламени! Даже в столице это была своего рода новинка, доступная далеко не каждому. Отдельным шиком считалось поджигать перед гостями ароматические пряности и свечи подобными штучками, обитатели высоких этажей использовали достижения науки для хвастовства – ничего нового. В будущем подобный огонек мог иметь огромный потенциал и преимущество перед факелами. Но сейчас дороговизна производства и использования делала его не более чем статусной игрушкой высокородных. Более чем статусной.
– Прошу вас.
Алиеонора замерла у дверного косяка с явным намеком, впереди ждали лишь званых гостей. Вздохнув, Райя толкнула створку и перешагнула порог. Вернон – следом, дверь за ними закрылась.
Мансарда представляла собой просторное, обитое деревянными панелями помещение. Деления на комнаты не было, а по левую руку шел ряд из четырех окон. Колыхающиеся на уровне этажа цветные стяги породили целую игру теней и градиентов. Пол был устлан коврами, а мебель навевала мысли о библиотеке – лишь мягкие кресла напополам с пуфиками. Вот только книг в комнате не было, на стенах сиротливо покоились рунные светильники, ныне не горящие. Уютная комната для созерцания. Или же для переговоров. Тех самых, которые не проводят у всех на виду.
Узрев человека, сидящего в ближайшем к окну кресле, девушка, сглотнув, укрепилась в своем мнении. Вернон, судя по тому, какое сопение раздалось за спиной, тоже. Пригласивший их мужчина, пользуясь положением хозяина, благоразумно уселся спиной к окну, тени не позволяли в полной мере разглядеть гамму эмоций на его лице. Что, впрочем, не помешало Райе узнать знакомое лицо. Байрон.
Глава фаротской церкви, святой отец, приближенный Осфетида и дальний родственник Урбейна. Он кутался в белую мантию, по шву расшитую вкраплениями серебряных нитей – в соответствии со статусом. Больше не казалось странным ни место встречи, ни скупой тон записки, столь осмотрительно сожженной на пороге, ни стоящий у входа церковник. Как и не было больше загадкой знакомое звучание имени Алиеонора. Как она могла забыть! Помощница и правая рука святого отца! Возможно, они даже виделись на одном из столичных приемов, где лица всегда сливались в мутную карусель. Зато Байрона она помнила очень хорошо, пусть и встречалась с ним лично всего лишь раз, несколько лет назад.
Святой отец за это время не изменился. Отдаленное родство с Урбейном считывалось в светлости волос, пусть у Байрона они и были более вьющимися, пшеничными. Пышная прическа плавно перетекала в окладистую бороду. Нависающие над губами усы были чуть темнее всего остального, навевая мысли, что святой отец балуется курительными смесями. Зато глаза были светло-карими, в противовес голубым у дальнего родственника. За то время, что они не виделись, пучки волос над ушами успела тронуть седина, но едва заметная. Изгиб бровей и естественный прищур глаз придавали святому отцу сходство с дедушкой, который готовится тебя пожурить, но тихонько, не всерьез. Райя знала, что впечатление обманчиво.
Несмотря на принадлежность к церкви, Урбейн славился своей вспыльчивостью и нетерпимостью почти ко всему. Байрон в этом плане был куда более рассудителен и сдержан, отец Райи описывал его как вдумчивого и твердо стоящего на земле человека, пусть и с присущими всем церковникам странностями. Среди сплетников бытовало мнение, что должностью он обязан лишь протекции Урбейна, но то была пустая болтовня. Глупый человек не удержался бы подле Осфетида так долго.
Святой отец был довольно могуч, по воспоминаниям Райи; встав, он проиграл бы Вернону в росте совсем немного. Но подниматься на ноги Байрон не стал. Вместо этого, разлепив сложенные в замок могучие руки, он гостеприимно указал на стоящую напротив пару кресел. Они сели, молчание затягивалось.
– Райя Гидеон…
Пауза, словно собеседник пытался попробовать эти слова на вкус. Голос у него был под стать внешности и должности, зычный, несущий проповедь в массы.
– Райя Гидеон, я приветствую вас в этой скромной обители. Когда мы виделись последний раз, если не ошибаюсь, вы были куда более юны. Я рад видеть вас в добром здравии. Кто бы мог подумать, что наши дороги вновь пересекутся в столь интересные времена.
Приветствие звучало обстоятельно, но Райя не дала себя задурить. То был не дипломатический прием, уместные для обители словесные перины не имели здесь никакой силы. Она вежливо кивнула.
– И я рада видеть вас, святой отец.
– А вы…? – Байрон скосил глаза на ее спутника.
Тот кратко рыкнул:
– Вернон.
– Вернон… Что же, чудесно. Я не ждал, что вы явитесь одна, поэтому сегодняшнее гостеприимство распространяется и на вашего спутника. Ваши друзья – мои друзья.
Друзья ли? В речь святого отца закралось секундное замешательство. Райя поняла почему. Он знал, что она придет не одна, но ожидал увидеть другого спутника. Голубоглазого, светловолосого и с шарфом на шее. Как много ему известно?
Байрон вновь затих, улыбаясь, словно в ожидании, когда девушка заговорит. Поняв, что этого не произойдет, он вздохнул.
– Как вы оказались в городе?
Вот так, в лоб? Хорошо, она тоже не будет стесняться.
– Святой отец, насколько официальный характер носит наша встреча?
Риторический вопрос, учитывая, что встретились они фактически тайно. Байрон подтвердил очевидное, чуть помедлив:
– Крайне неофициальный.
Подобная открытость даже пугала. Райя редко подавала голос на столичных сборищах, но очень внимательно наблюдала. Получить прямой ответ на прямой вопрос, особенно от вассального представителя, было почти невозможно. Открытость Байрона говорила об одном: все совсем плохо.
– В таком случае я скажу честно. – Райя помялась, делая вид, что еще не определилась с порядком слов. – Подробности нашего прибытия в город могут прозвучать крайне сомнительно, даже в подобного рода беседе. Прежде чем рассказывать вам что-то, мне бы хотелось выяснить, каким образом вы узнали о нашем прибытии.
Святой отец медленно кивнул.
– Думаю, спрашивать, что произошло на руднике, смысла нет… Да уже и неважно. – Райя едва сдержалась, чтобы не округлить глаза. Байрон лишь поморщился. – Есть ли толк от кучи дознавателей и шпионов, если они за столько дней не могут предоставить подробный отчет?
Внезапно Вернон подал голос, статус собеседника явно не заставил его робеть:
– Полагаю, что все дознаватели и шпионы уже больше недели заперты в городе. Возможно, проблема в этом.
– Ваш укол засчитан. За принятие подобных решений ответственен не я, – святой отец сжал зубы, – но косвенно вы затронули причину, из-за которой мы сейчас ютимся в этой комнате.
Райя почувствовала, что ее коленка дрожит. Сам того не зная, Вернон попал в точку, а Байрон, отреагировав, поведал крайне неочевидную информацию. Можно запереть любые ворота и навесить бесконечное количество замков. Но всегда найдутся те, кто стоит выше всего этого. Нет сомнений, правительственная верхушка Фарота не была заперта в городе наравне с простыми жителями. Но раз святой отец жалуется на подобные указы, а его сеть контактов так и не добралась до рудника… Значит, приказы шли сверху, хотя выше уже особо и некуда. Вильгельм или Осфетид. Фарот или Аргент. И то, что Байрон отрезан от принятия решений, о многом говорило.
– Как я узнал о вашем прибытии… Буду откровенен. Никак. Простейшая логика. Я прекрасно помню, что в донесении более чем недельной давности упоминалось, как вы покинули наш чудесный город в своей карете. Господин Стомунд София предоставил подробный отчет о вашем разговоре. Не прошло и пары дней, как все полетело в бездну… Многоуважаемого привратника, к слову, катаклизм не пощадил. От его покоев остался лишь небольшой кусочек спальни. Опережая возможные вопросы: часть эскорта, которую вы оставили в городе, удостоилась той же незавидной участи. Примите мои соболезнования.