Но если бы Рику хотели навредить – возможностей было множество. Вместо этого… Труп внизу был первой частью, маяком, указателем. Отмеченное кровью писание – мелкой подсказкой, а быть может, и намеком. Перемазанные кровью церковные постулаты… Чем не символизм? А где-то здесь, на дальнем краю чердака, скрывалась следующая сцена спектакля, приготовленного специально для него.
Оттягивая неизбежное, он оглядел стол. Рабочее место выглядело не слишком обжитым – хозяин, должно быть, нечасто проводил здесь время. В обычные дни чердак, скорее всего, служил ему складом, а не кабинетом. Рик вяло поворошил почти не пострадавшую стопку бумаг на краю, но не обнаружил ничего интересного. Ну ладно.
Месиво, которое он наблюдал посреди стола, начинало свой путь из распоротой брюшины. Кишки были вытянуты наружу и теперь, слегка провиснув, тянулись к столешнице. Ночной визитер сложил их в виде импровизированного гнезда, тугой ком неопрятно расплылся по дереву. Чем сцена была украшена дополнительно, Рик предпочел не рассматривать. Намек был и так ясен. Было ли то издевательство или очередной символ (который он пока не смог разгадать), в обоих случаях подход был неординарный.
Поморщившись, он запустил ладонь в шмат плоти. Любого нормального человека тут же стошнило бы, но юноша в очередной раз убедился, что сам он не шибко нормальный. Впрочем, омерзение он все же испытал. С неприятным, чавкающим звуком рука погрузилась глубже, уже по запястье. Подвигав пальцами, Рик наткнулся на нечто, не столь мягкое и податливое. Подцепив ногтями предмет, он выдернул руку.
Оставленный ему подарок был с ладонь размером, нечто округлой формы было завернуто в несколько слоев пергамента и перетянуто тонкой бечевкой. Бумага пропиталась кровью насквозь, верхний слой расползся под пальцами. Юноша подцепил узелок, сдвинул в сторону, счистил промокшую бумагу, словно разделал луковицу. Последний лист пергамента едва успел порозоветь под напором плоти. Расправив его, Рик увидел черные буквы, выведенные косым, беспорядочным почерком:
«Слабые люди ждут удобного случая. Сильные сами его создают. Я буду ждать».
Чуть ниже, слово приписка была сделана впопыхах, теснилась еще пара слов:
«Сохрани это».
Капелька крови стекла с руки и расплылась поперек первой строчки. Рик моргнул, отвел взгляд от записки, посмотрел на предмет, который держал в другой руке. Сглотнув, провел пальцем по прозрачному кольцу. Ощущение было до омерзения знакомым. Испачканный палец оставил кровавый след на гладкой поверхности.
На его ладони покоилось нечто, крайне похожее на ошейник, который стягивал его шею все последние месяцы. Прозрачное, хрупкое на первый взгляд стекло, которое не поддалось бы и под ударом молота. И никакой дымки внутри.
Зато этот предмет был значительно меньше, ошейником он мог служить разве что для кошки. За счет этого ширина стеклянной трубки тоже уменьшилась, теперь больше напоминая изысканное украшение, нежели цирковой обруч.
Во имя изначальных, что это за дерьмо? Рик мысленно отпустил еще парочку крайне нелицеприятных комментариев, покрутил кольцо… Браслет? Покрутил браслет в руке. Имеет ли он те же свойства, что и ошейник на его шее? Или это просто нелепая копирка? На кой она тогда нужна? Чтобы дети могли наряжать своих кукол в белоголовых? Или в Фароте решили ввести моду на подобные украшения для животных? Каждая новая мысль была бредовее предыдущей.
Имела ли эта штуковина практическое применение или являлась просто аллюзией на изобретение церковников? В любом случае, из-за нее жители дома были зверски умертвлены чей-то недрогнувшей рукой. Рик уже почти не сомневался, что содержимое чердака и было настоящей причиной, а не сомнительная деятельность парочки. А еще он решил, что, кажется, понимает посыл, заложенный в перерезанное горло.
Ошейник долой. Он вновь посмотрел на предмет в своей руке. А ведь обряди белоголового в нечто такое, заместо удавки, и жизнь станет куда спокойнее и легче. Больше никакого куска ткани на потной шее и боязни быть раскрытым в случайной стычке. Мечты о подобном привели его в Фарот.
Но смысл всего этого ускользал. А кто учинил здесь расправу и зачем – вопрос оставался открытым.
Рик заботливо свернул записку в квадратик, засунул вместе с находкой в карман. Поднял с пола сумку, оглядел напоследок труп, но ответы теперь явно следовало искать в другом месте. Быть может, в том самом, куда он теперь и направлялся.
Юноша миновал чердак в обратном направлении, осторожно выглянул через люк. Спустившись по лестнице, пнул ее ногой, пролет сложился, с щелчком вернувшись на потолок. Послюнявив край рубашки, Рик стер с писания кровавую полосу, затем пересек комнату и закрыл задвижку на двери. Просто, на всякий случай.
Какой шанс, что, выйдя из дома, он окажется под наблюдением? Или же за ним следили с самого утра и теперь оставили в покое, убедившись, что он зашел внутрь? Решив не рисковать, он подошел к окну, поморщился. Идти придется окружным путем – хорошо, что времени оставалось достаточно.
Внимательно оглядев себя и одежду на предмет крови, он вытер испачканные руки о простыню. Бросил прощальный взгляд на недавний голос трущоб и перелез через подоконник, повиснув на руках, спрыгнул на землю. Глубоко вздохнул. С одной стороны – все пошло не по плану. С другой – он получил даже больше, чем ожидал. Жаль, что в ближайшее время не будет возможности как следует все обдумать, день только начался.
Сквозь уже знакомый узкий проход Рик протиснулся на улицу и, смешавшись с толпой, зашагал к центру города. Ошейник впервые за долгое время ощущался настоящим грузом на шее. Копия в кармане добавляла тяжести, а неопределенность усиливала это чувство. А главное, против воли он почти физически ощущал чужой взгляд на затылке.
Даже если чувство было обманчивым, Рик знал: он еще долго будет ходить по улицам, петляя и оглядываясь.
Глава 21. Под солнцем
Вернон был мрачнее тучи, торчать посреди унылой толпы ему явно не нравилось. По задумке, они влились в очередь загодя, чтобы успеть миновать большую часть площади к моменту, когда церковный колокол пробьет середину дня.
Сказано – сделано, но Райя чувствовала, что еще немного, и она будет близка к настоящему, а не нарочитому обмороку. Солнце медленно катилось по небу и около часа тому назад успело зависнуть прямо над их головами. Пот стекал по лицу, челка растрепалась и липла ко лбу неопрятными космами.
Руководствуясь целым рядом суждений, Фрей лично подобрал ей наряд. Удивительно, но у громилы трактирщика оказался идеальный глазомер, все принесенные им одеяния сели как влитые. Теперь она была облачена в темно-коричневое платье, вполне подходящее простолюдинке. Понимая, что ползать по местным подвалам, цепляясь за подол, вряд ли будет удобно, под ним Райя облачилась в бриджи для верховой езды, которые заправила в высокие сапоги. Жару стало переносить еще тяжелее, но девушка терпела.
Вернон, не мудрствуя, отправился вместе с ней в своем обычном наряде, он и без того был почти калькой с любого стоящего в очереди мужчины. Лишь приладил на могучую грудь добротный жилет с широкими карманами. Они медленно продвигались вперед, максимально невзрачная парочка для любого наблюдателя: работяга и его юная дочка (или племянница). Дополняя траурный образ, Райя сцепила руки на поясе и склонила голову, думая о своем.
Где-то неподалеку, на другой стороне обители, Рикард и Гойб должны были уже войти в сад. Поймет ли она по поведению стражников, если их заметят? Навряд ли. Замок был огромным, многие сотни шагов от одного края до другого. Комично будет осознать, оказавшись внутри, что в указанном месте их никто не ждет. Она шепотом поделилась соображениями с Верноном. Тот тихо хмыкнул ей на ухо:
– Парень провел нас сквозь пропитанный ядом коллектор. Уж, надо думать, в замок он попадет. А если и нет… Думай не о людях. Думай о деле. К этому меня приучили давным-давно. Мы не бросаем своих, но лишь покуда на спасение есть шансы. Если окажется, что у парней проблемы, нам придется сосредоточиться на основной задаче. Второго шанса не будет.
Райя медленно кивнула, одновременно соглашаясь и беспокоясь. Когда она проснулась, Рика в доме уже не было. Оставалось надеяться, что утро он провел с пользой, но без ущерба для себя и для дела.
Время и так текло со скоростью улитки, а сейчас словно и вовсе остановилось. Нательная рубашка насквозь пропиталась потом, дико хотелось пить. Почему во всех геройских историях опускают моменты, как кому-то приспичило по нужде или свело живот от голода?
Пять минут, десять, пятнадцать. Один шажок за другим, она старалась не буравить взглядом дверь пристройки. Вернон молчал, явно не желая привлекать лишнее внимание. Мысленно она уже уверилась, что скоро время окончательно застопорится, а затем пойдет вспять, отматывая обратно все пережитые события. Ведь сколько можно…
Раздался звон. Девушка едва не подпрыгнула от неожиданности, перепутав звук с сигналом тревоги, но пальцы Вернона сжались на плече в предупреждающем жесте. Пора. Гремели колокола замковых башен.
Она выждала еще пару минут, Мир вокруг успокоился, сонливая усталость вновь опустилась на площадь, лишь мухи беспокойно носились в воздухе. И тогда, натурально всхлипнув, она повалилась назад. При этом сильно надеясь, что Вернон успеет ее поймать.
Успел. Мужские руки подхватили ее у самой земли, уложили на камень. Она услышала пару вздохов, скорее усталых, чем сочувствующих. Рикард был прав, к подобному зрелищу здесь успели привыкнуть. Райя постаралась расслабиться, чтобы ненароком не выдать себя, размеренно задышала через нос. Пот начал затекать в глазные впадины.
Вернон склонился над ней, что-то бормоча себе под нос, но слов было не разобрать. Не более чем отрепетированная сценка для посторонних глаз. Конечно же, все тело тут же принялось чесаться, однако девушка постаралась выбросить неудобства из головы. Сконцентрировалась на том, что спустя несколько часов стояния под палящим солнцем прилечь было даже приятно. Пусть периной ей служил камень дворцовой площади.