– Как возможно такое построить?
Гааз хмыкнул.
– Дивный новый Мир. Пусть уже и не очень-то новый. Меняются лишь те, кто держит в руках ниточки и поводки.
– А поточнее?
– Как можно построить такой город? Или тебя интересует стена? Или что-то еще?
– Все вместе.
– Ну, – врач почесал затылок, – городу лет эдак столько же, сколько известным летописям. Конечно, начиналось все не с таких масштабов, и Аргент неоднократно достраивался и перестраивался. Кто знает, быть может в начале времен это были едва пережившие падение Годвина руины. Но дай людям время и цель – и они могут добиться удивительных результатов. Пусть сейчас это столица всей Симфареи, но и до войны город был чуть ли не самым большим на континенте. А теперь точно стал самым большим. После того как Вильгельм оттяпал и развеял по ветру целые куски других поселений.
– Но такая высота…
– Если тебя интересует не ширина, а близость к облакам, то благодарить стоит всем известную ценность империи.
– Руны?
– Да и белоголовых, в частности. Покуда под боком появляется штука, вырезающая целые участки столь ценной земли, шестеренки в голове начинаются крутиться быстрее. Те времена известны как темный час и одновременно время открытий. Люди были в панике, то и дело кто-то пропадал из Мира… Но опытным путем белоголовых смогли обуздать и нашли им применение. Наблюдаешь цепочку? Кучка несчастных юношей, которые внезапно начинают задавать Миру тряску, во всех смыслах. А в итоге становятся ценнейшим ресурсом, направленным на одно: добычу рун. А вот дальше… Дело техники. И настоящий прорыв.
– Но их же всех заковывают в ошейники? Как их смогли изобрести до того, как наладили добычу рун?
Парацельс покачал головой.
– Понятия не имею. Все, что касается ошейников, уже давно строжайше охраняется церковью и погребено под кучей замков и печатей. Но учитывая отношение большинства правителей к собственным подчиненным… Не удивлюсь, если поначалу добыча велась без ошейников вовсе. Как говорится – сколько успеешь. А уж если не повезло и в один прекрасный день все сгинули… Главное – найти замену, а прогресс уже не остановить. Но это лишь мои догадки.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь о прогрессе? Рудники?
– Вовсе нет. Это лишь следствие возникших потребностей. Один раз пожарив мясо, сложно вернуться к сырому. Хотя кое-где непрожаренное мясо все еще является деликатесом… О чем это я? Ты же не думаешь, что вся суть рун в том, чтобы ковать доспехи и жечь лампы в домах высокородных? Для простых вещей все еще используется человеческий труд, но рунные изобретения давно стали хорошим подспорьем во всех сферах, там, где это уместно. С их помощью фильтруют воду, поднимают грузы, возводят сложные городские системы, нынче почти все крупные города зависят от подобных вещей.
– Основа всей торговли континента, – вставил Сэт, – пока простой люд возит в телегах овощи меж городами, на самых верхах торгуются за каждый мешок рун. Без них нет комфорта, а значит, и прогресса. Хочешь расти и попутно занять удобное место в Мире – будь добр поцеловать Вильгельма в одно место, нынче такие времена. Он держит всех остальных на коротком поводке, не давая никому большей мощи и ресурсов, чем потребляет столица.
– Именно так, – Гааз кивнул, – и при этом обычные люди могут даже не замечать присутствия рун в своей жизни. Да, в отдаленных землях зажигают лучину и носят ведра с водой, при этом даже не задумываясь о ее очистке. Быть может, кипятят ее, но скорее для горячих напитков, чем из соображений здоровья.
Эдвин кивком подтвердил слова врача – Гааз крайне точно описал их обычный быт.
– Зато в городах люди о таком не думают по иным причинам. Подобные блага достаются жителям сразу на блюдечке. Да, где-то на окраинах бедняки все еще вычищают выгребные ямы, зато непосредственно в городах все вымывается само, спасибо заседающим под крылом владыки умам. И наоборот, в колодцы и рукомойники вода поступает уже очищенной, хотя откуда она берется? – На риторический вопрос Парацельс ответил сам, указав большим пальцем за спину: – Из этого самого озера, я почти уверен.
– А что насчет городов, у которых под боком нет такого природного подарка?
– Подземные течения? Еще часть городов граничит с краем континента, там воду очищают от соли. В крайнем случае – поставки, но тут тяжело приходится только совсем уж южным городам… Впрочем, в тех местах имеются топи, но не будем углубляться…
Ани наморщила нос.
– Напомню, что вопрос изначально был про стены.
– Относительно воды я хорошо осведомлен по очевидным причинам: чистая вода крайне важна во врачебном ремесле. Лет десять назад был у меня конфликт с управляющим… – Гааз шмыгнул носом, утер его рукавом. – Неважно. Со строительным делом я знаком куда хуже, но подождите буквально час. Город постоянно достраивают и перестраивают, от одного взгляда на современные приспособления станет ясно, что затаскивание камней на такие высоты уже давно не является проблемой. Системы канатов, укрепленные рунами и приводимые в движения специальными кранами… Ладно, ладно, это все еще тяжкий труд, но речь теперь идет о годах, а не десятилетиях.
Сэт пробурчал что-то в подтверждение слов старика. Эдвин покачал головой и вновь посмотрел на небо. Ему, как каменщику, казалось невероятным все озвученное. Они с Вамосом все еще дробили камни, а потом мешали раствор, скрепляя неподатливую породу в монолитные сооружения. Теперь собственное ремесло начало казаться донельзя… бесполезным. Гааз словно прочитал его мысли:
– В любом случае, пройдут долгие годы, прежде чем подобные процессы разойдутся по всей Симфарее. Я скорей поверю, что они так и останутся привилегией сильных мира сего, покуда обычный народ стенает в своих закутках.
– Не драматизируй. – Старый лис двинул поводьями. – Сейчас налево.
Они петляли по переполненным людьми улицам, а ведь городские ворота пока только маячили на горизонте. Эдвин в глубине души радовался, что успел побывать в Вествуде, вынужденная поездка на запад послужила своеобразной подготовкой. Без этого от местных толп ему могло бы и поплохеть.
Лошади еле-еле продвигались вперед, под ногами сновали дети, мимо катились телеги, местные жители спешили по своим делам. Сэт, явно чувствуя себя как дома, зычным голом отгонял особо нерасторопную ребятню, которая с хихиканьем отбегала в сторону, рискуя упокоиться под колесом очередной кибитки.
Прошло не менее получаса, прежде чем дорога начала идти вверх, постепенно превращаясь в широкий мощеный склон, заканчивающийся огромной аркой. В ширину она могла бы вместить не менее двадцати всадников, а верхний край терялся на высоте как минимум нескольких этажей. Гигантские железные створки были разведены в стороны, по обе стороны дороги Эдвин разглядел пары скучающих стражников. Людская толпа непрекращающимся потоком текла в город и из него. Юноша шепнул Лису:
– Вход в город не охраняется?
– Охраняется номинально. Фактически мы все это время уже в столице, внешние постройки относятся к Аргенту в полной мере. Поэтому проход открыт, толку запирать его не в военное время? За день через него проходят тысячи людей.
– А как же безопасность? В Вествуде ворота в верхний город были заперты.
– Здесь есть собственный верхний город, если можно его так назвать. В кварталы высокородных случайная шваль точно просто так не попадет, а если и попадет, то у гвардейцев могут возникнуть вопросы. А здесь… Уж поверь, если запахнет жареным, Вильгельм тут же загонит всех внутрь и накинет замок на створки. А пока – врата Аргента распахнуты для всех.
Эдвин хотел что-то ответить, но Ани опередила его, сморщив нос:
– Воняет.
– А как иначе, – Лис хмыкнул, – больше слушайте Гааза. Можно дать людям любые блага и с трепетом обсуждать достижения науки, но люди все равно найдут, как утопить себя в грязи. Бездомные будут смердеть, овощи – гнить, а выгребные ямы – греться на солнце. Высокородные и те, у кого есть деньги и потребность, создают вокруг себя пятачок цивилизованности. Но ко въезду в город это не относится, слишком уж много всякой швали снует в этой толпе, выпрашивая монету или нацелившись на карманы простаков. В противостоянии человеческой природы и прогресса здесь явно пока побеждает первое.
Парацельс большую часть речи проигнорировал, но все же кивнул.
– К слову о карманах: будьте начеку.
Эдвин машинально ощупал рукой медальон, втянул носом воздух, уточнил:
– В Вествуде это было не так заметно.
– В худшие районы мы даже не заходили, – Сэт поморщился, Гааз вновь подтвердил его слова кивком, – и Вествуд гораздо меньше, там хаос куда проще сдерживать. Что тут скажешь: добро пожаловать в столицу.
Лошади наконец пересекли линию ворот, толпа словно раздалась в стороны, дорога стала гораздо шире. Здания на обочине устремлялись в небо, образуя неровный узор, мелкие двухэтажные лавки соседствовали со здоровенными, как поначалу их оценил Эдвин, жилыми домами. Должно быть, потолки в некоторых из них были никак не меньше трех метров, поэтому даже здания высотой в тройку этажей казались большими. Но, устремив взгляд вперед, он увидел, что вдалеке толпятся здания еще более высокие, соседствуя со шпилями церквей и увитыми плющом мостами, которые соединяли некоторые крыши.
Они устремились вглубь города, Эдвин украдкой, но с интересом посматривал на прохожих. Теперь вокруг сновали не только работяги и простолюдины. У местных высокородных в почете явно были легкие светлые ткани, под стать убранству города. Вкрапления красок и богато украшенные платья тоже встречались, но многие кутались в обычные светлые одежды, пусть и затейливо драпированные или подвязанные дополнительными слоями текстиля.
Юноша перехватил взгляд Ани, которым она почти вперилась в окружающих, припомнил разговор в ныне почившей лавке. Никаких сомнений, какой-нибудь кусок ткани на бедрах, который можно было принять за тюль, стоил столько, сколько он не заработал бы и за год.