– Для бедняка кусок хлеба дороже любой безделушки. Какой бы она ни была древней.
– Да. Но не так много подобных вещиц дожило до наших дней. Во всяком случае, сохранив свои ценные свойства.
– Из-за смерти владельца без передачи права наследования?
– В том числе. Есть подозрение, что в те времена такие вещицы использовались не только в роли красивых безделушек, а поэтому не должны были попасть в чужие руки. Полагаю, общество изначальных было все же не столь идеальным, как это утверждает писание, раз в медальон заложена какая-никакая, а защита от воровства и насилия.
– Только не говорите это никому из молодых людей в белых мантиях, которые сейчас бродят неподалеку. – Парацельс кивнул на дверь. Лира криво улыбнулась ему.
– О чем это я… Ввиду заинтересованности нашего ордена вещицами той эпохи, мы десятилетиями скрупулезно отслеживаем их присутствие в нашем мире. Но не из праздной одержимости. Хотя… Пожалуй, именно из-за нее, – казалось, Лира нехотя признала очевидное, – они все равно обычно спрятаны за кучей замков.
Сэт поднял голову.
– Поподробнее?
– Вокруг одной из безделушек, ровно той, что находится сейчас в этой комнате, начала сплетаться паутина событий. Такого не происходило очень и очень давно. Сначала медальон остался без законного владельца, один этот факт заставил обратить взор на Теодору. Потом мы узнали, что в город подозрительно длительное время стягиваются… Назовем это вражескими силами. Подозреваю, что их представитель столь эффектно покинул башню сегодня.
– Как вы это узнали?
– У нас много друзей… В том числе в столичном замке. Текучка среди расквартированных в Теодоре гвардейцев самая большая на континенте. Состав регулярно обновляется, а гарнизон растет. Растет несоразмерно армии самой Теодоры.
– Веллестеран всегда была далека от почитателей Вильгельма. Если таковые вообще имеются. Но восток континента – явно не самый лояльный регион, не в пример тому же Фароту. Увеличение количества гвардейцев в Теодоре выглядит как разумный шаг со стороны столицы.
– И тем не менее те, с кем мы общались в Аргенте, тоже были озадачены. Со стороны это не особо заметно, но когда стало ясно, куда смотреть…
– А когда они «озадачились», хоть кто-то что-то предпринял? – Сэт нахмурился.
– Конечно же нет. – Лира подняла одну бровь. – Секрет карьерного успеха в столичном замке – это смотреть в рот владыке и смиренно выполнять приказы. Инициативы и сомнения в действиях вышестоящих чинов могут выйти боком.
– Получается, тут может быть замешан Трагот?
– Не знаю. За последние годы он взлетел столь высоко, что навряд ли напрямую управляет хоть чем-то, с приказами носятся люди пониже рангом. Издержки подобных карьерных взлетов в том, что когда ты становишься главным, то сразу перестаешь по-настоящему влиять хоть на что-либо. Но это столичные порядки, ничего нового. Главное, что мы получили информацию.
Старый лис хмыкнул.
– И решили действовать?
– Не сразу. Не мне вам рассказывать, насколько нужно было сойти с ума, чтобы организовать кражу столь ценного предмета, еще и из восточного замка.
На этих словах Гааз и Ани синхронно кивнули.
– Но дальше все начало происходить так быстро, словно едва приоткрытую сквозняком дверь внезапно сорвало с петель порывом ветра. Не осталось иного выбора.
– Почему же?
– А это, – Лира вновь повернулась к Эдвину, – возвращает нас к тому, что происходит с мальчиком. Мы ведь не зря просили не трогать медальон руками.
– Это вышло случайно…
Прозвучало просто жалко. Случайно или нет, какая теперь разница?
– Какая теперь разница? – эхом отозвалась Лира.
Гааз почти ударил ладонью себе в лоб.
– Хранящиеся в медальоне отголоски прошлого! В таком случае, – он запнулся, словно сам не хотел верить своим словам, – нет. Не может такого быть.
– Может.
Эдвин переглянулся с Ани, они догадались одновременно. Торговка вскинулась.
– Вы хотите сказать, что в этой позолоченной дряни упокоился когда-то отголосок самого Годвина?
Ее грудной голос отразился от стен, прогремел по комнате, будто предвестник грозы. Шепот отозвался эхом:
«Упокоился…?»
Все замерли, лучше всего замешательство смогли скрыть серые плащи, которые и так напоминали пару истуканов. А скорее всего, они и так все это знали. Лира продолжала смотреть на Эдвина с грустной улыбкой.
– Это кажется невероятным, я знаю. Но вы не хуже меня знаете, как порой невероятное недалеко от истины.
Эдвин вздохнул поглубже, с удивлением осознал, что руки почти сразу перестали дрожать. Он ведь не услышал ничего нового, только подтверждение очевидного. А что, почему и как – это лишь детали. Детали, которые было бы неплохо выяснить, наконец.
– Так почему нельзя было трогать медальон? Вы предполагали, что все так и будет?
– Так? Нет, вовсе нет. С кем ты там общаешься в своей голове и как это происходит – тема для отдельного разговора. Разговора, который мог бы растянуться на годы, настолько все это выбивается из общей картины мира. Нет, медальон и правда не стоило трогать по причине, которая была озвучена уважаемым Лисом: артефакт остался без законного владельца. И касание его этим владельцем наделило. Раньше, чем нужно.
Эдвина озарило.
– А в конечном счете медальона должна была коснуться…
– Я. Да, все верно. Для этого встреча и была запланирована. На пути из Теодоры сюда я бы стала для Сэта обузой, планировалось, что в одиночку он достигнет Аргента гораздо быстрее…
Сэт пробурчал что-то себе под нос.
– …но дальше мы бы отправились вместе.
– Зачем? И куда? Почему так важно, кто владеет медальоном?
– Мы знали, точнее поверили, что в медальоне покоится отголосок столь неординарный, столь древний. Когда-то эту безделушку держало в руках существо, имя которого знает каждый человек в Симфарее. Но мы и предположить не могли, что частичка души главного изначального способна начать общаться с носителем медальона. А потому наш первоначальный план теперь звучит еще более безумно, чем раньше.
Молчание в комнате стало почти осязаемым. Лира вздохнула, но, глядя Эдвину в глаза, отчетливо произнесла:
– Готовы ли вы убить бога?
Глава 29. Список дел
Подъемник несся вверх, окончательно разогнавшись; казалось, еще немного – и он пробьет крышу обители и Райя улетит в небеса. Но тесная кабина внезапно замедлилась и, дернувшись, остановилась. Прошло не больше минуты, но время тянулось так, словно она провела во тьме подъема целую вечность. Перед глазами возникла решетка, точная копия той, которую задвинул Рикард внизу.
Горло сдавили слезы. Гойб, Вернон, Рик. Имена тех, с кем она вошла сегодня в обитель, звенели в голове. Как так вышло, что на поверхности Райя оказалась одна?
Ответ был прост: они провалились. По всем статьям. Плевать на планы, расчерченные на земле. Приготовления, разговоры. Надежду тоже стоило оставить в стороне. Поход в обитель обернулся катастрофой, настоящим кошмаром. Она сжала лежавшую на коленях сумку. И что взамен? Научные каракули, расшифровать которые будет не легче, чем дневник Пинкуса? И чем это поможет? К разгадке похищенных белоголовых они не приблизились, осталось неизвестным, кто приставил к ней Фиону. Вместо этого обретя знания, которые говорили об одном: дальше будет хуже.
Тут же перед глазами вплыл образ отца, вышагивающего по замковым коридорам. Сейчас он был где-то совсем рядом, но казалось, что между ними весь континент. Переговоры уже прошли? И чем закончились? Неизвестно. Оставалось надеяться, что время еще есть. Гидеон выбирался из передряг и вытаскивал оттуда Аргент куда лучше, чем это пока получалось у нее.
Вытерев тыльной стороной ладони соленую влагу с щек, Райя поняла, что все еще, скорчившись, сидит в кабине подъемника. Выгнув руку, с содроганием взялась за край решетки – вдруг заперто? Но нет, заграждение с тихим скрипом отъехало в сторону.
Конечности затекли, она с трудом выбралась наружу, огляделась в поисках еще одного рычага, который отправил бы кабину вниз. Не обнаружив ничего, вновь едва не разрыдалась. Даже если и получилось бы… Рычаг требовалось наклонить извне, как узнать отсюда, что белоголовый уже внутри? Она оглядела подъемник еще раз. Никак. Были большие сомнения, что юноша поместился бы здесь, даже если обрубить ему конечности.
Но до этого белоголовый выбирался из любых передряг, сейчас не могло быть иначе. Ведь не могло же?
Всхлипнув было, она встряхнула головой, сделала глубокий вдох. Огляделась. Справа от проема, из которого она вылезла, темнело узкое окно, почти бойница. За ним уже успела наступить ночь или же поздний вечер, они провели в казематах Фарота весь остаток дня. Но, судя по темневшему перед ней столичному тракту, подъемник поднял ее не столь высоко, как казалось.
Покрутив головой, она поняла, что находится в комнатке, напоминающей кладовку. Узкое помещение, несколько встроенных в стену стеллажей, простенок напротив окна заканчивался дверцей. Быть может, когда-то это и правда была кладовая, а покоящиеся на этих полках предметы перевозили на нижние этажи. Но сейчас полки были пусты, пусть и не успели покрыться пылью. Комнату явно использовали только ради того, чтобы переправлять Фелестина вверх и вниз.
Она перекинула сумку Рика через голову, прижала к себе и тихонько подошла к двери. Створка безропотно сдвинулась под напором ладони, Райя заглянула в щель, из которой ощутимо тянуло сквозняком. Поняв, на что смотрит, она едва слышно охнула и отворила дверь полностью.
Ничего удивительного, что ученый старик, встреченный ими внизу, не упомянул фаротский кратер. Очевидно, его заперли внизу до того, как все случилось. Ведь поднимись Фелестин наверх уже после катастрофы, хотя бы раз, масштабы перемен раскинулись бы перед ним во всей красе. Срез прошелся ровно по помещению, на пороге которого она сейчас оказалась.
Ветер слабо шевелил волосы. Остатки стен торчали по бокам, увенчанные черной коркой, пространства оставалось не более чем на тройку шагов, далее начиналась пропасть. Не обрыв, поверхность кратера была покатой даже здесь, резко забирая вверх за ее головой. Но склон все равно уходил вниз довольно резко, не в пример пути, которым они прошли, выбравшись из коллектора. А еще он был черен, создавая впечатление, что перед ней раскинулось два неба: одно, звездное, над головой и второе, затянутое тучами, под ногами. Далеко внизу блестели огоньки