Закончив говорить, он отпустил шею Конала и скрестил руки на груди точно так же, как Морган и Дункан, а Морган, бросив быстрый взгляд на Дункана, протянул руки и положил левую на лоб Нигеля, а правую на меч Халдейнов под руками Нигеля. Дункан последовал его примеру, но наоборот: положив правую руку на лоб Нигеля и левую на клинок. Кончики их пальцев встретились.
— И ныне в скорби, — прошептал Морган, — мы забираем то, что было дано Нигелю Клуиму Гвидиону Райсу в свое время, все, скрепленное кровью Халдейнов, и прямо сейчас передаем твоему, сыну и наследнику Коналу Блейну Клуиму Утиру. Да будет так.
— Да будет так, — прошептал Дункан.
— Аминь, — сказал Арилан.
Затем Морган вступил в глубокий ментальный контакт с Дунканом, пока их единение не стало полным. Потребовалась целая минута, чтобы его достичь, а затем они стали извлекать силу из Нигеля. В дальнейшем Морган не был уверен, в самом ли деле Нигель что-то потерял во время процедуры, но когда они с Дунканом разорвали связь, почувствовав физическое истощение, Моргану показалось, что он ощущает, как новая сила пульсирует в мече — гораздо большая, чем обычно в магическом клинке.
Он вынул оружие из-под рук Нигеля и подождал, пока Дункан не скрестит по-новому руки бесчувственного принца, а затем поднес рукоять меча к губам Нигеля и дотронулся до них. После этого Морган перенес меч в центр комнаты, его рука крепко сжимала рукоять в самом низу, как можно ближе к лезвию. Он встал, повернувшись лицом на Восток, и подождал, пока Дункан с Ариланом не подведут Конала и не поставят его прямо за ним.
Арилан взял кропило и, встав перед Морганом, поклонился востоку, а потом начал создавать вокруг них круг, по часовой стрелке брызгая святой водой, чтобы обозначить периметр. Дункан зажег свечи на маленьком столике, который ранее передвинул в центр Арилан, затем поднес к огню документ, который они все подписали и скрепили печатями, и положил его в небольшую глиняную миску после того, как пергамент охватило огнем.
— Пусть это подношение, благословенное Тобой, поднимется к Тебе, Господи, — сказал Дункан, сотворив над чашей крестное знамение. — И пусть Твоя милость опустится на Твоих слуг, и присутствующих, и тех, которые еще грядут.
Затем он перекрестил чашу с фимиамом перед тем, как бросить несколько крупинок в глиняную миску, где горел пергамент, и в кадило.
— Пусть тебя благословит Тот, в чью честь тебя сжигаем, — сказал он, затем взял кадило за цепочку и стал медленно покачивать. — Пусть наши молитвы поднимутся к Тебе, Господи, как аромат фимиама. Когда мы поднимем наши руки, пусть это будет принято, как наша вечерняя жертва.
Запах горящих пергамента и крови быстро заглушился сладким ароматом фимиама. Дункан повернулся на восток и поклонился, раскачивая кадилом, затем, как и Арилан, обозначил второй защитный круг.
А когда Дункан добрался до южной четверти, Морган повернул меч Халдейнов в своих руках, чтобы отсалютовать Востоку, затем стал нарезать в воздухе третий круг. Кончик клинка, казалось, порождает блестящую ленту сочного оранжевого цвета на уровне груди, где он проходил. Когда третий круг был завершен, Морган повернулся в центр, чтобы посмотреть на Дункана и Арилана, стоявших с двух сторон Конала.
— И вот мы встретились, — тихо сказал Арилан, когда Морган остановил меч горизонтально к груди, удерживая лезвие на левой ладони. Затем Морган поднял меч до уровня плеч между собой и тремя другими участниками церемонии, откинул голову назад и призвал магические силы, чтобы начали действовать заговоры. Вокруг них вверх взметнулся огонь, окружив их и создав огненный купол над головами. Тогда Морган опустил меч в правой руке. Кончик его коснулся пола у ног, обе руки остались на поперечине, а огонь, идущий по кругу, опустился до уровня пола. Заговор сработал.
— Теперь мы едины со Светом, — продолжал Арилан, склонив голову. — Мы чтим древние пути. Но мы не ступим на них вновь.
— Augeatur in nobis, quaesumus, Domine, — продолжал Дункан на латыни, — tua virtutis operatio. Да возрастет сила Твоя, Господи, в душах наших.
— Да будет так. Аминь, — ответил Морган. Арилан поднял руки для последнего благословения, и все они сотворили крестное знамение.
— Et mentis nostri tenebras, gratia tuae visitationis, illustra, Qui vivus. Amen. Своим милостивым приходом освети темноту нашего разума, Ты Кто Есть Сущий. Аминь.
Конал выглядел настороженным, но не испуганным, когда Морган бросил на него взгляд, и Морган не был уверен, нравится это ему или нет.
— Прекрасно, теперь мы полностью защищены заговорами. У тебя есть вопросы перед тем, как мы продолжим?
Конал осторожно покачал головой; казалось, он, вообще, не склонен открывать рот. Получив знак от Моргана, принц последовал за Ариланом к другой стороне принесенного из алтаря стола, Дункан достал небольшой табурет, который был скрыт под столом, и Арилан сел на него, спиной к столу. Пока Арилан разворачивал у себя на коленях полотняную ткань — потому что следующим этапом планировалось миропомазание Конала, так как он пока фактически не являлся королем — Дункан развязал завязки на рубашке принца, обнажив его грудь, затем жестом показал, что принцу следует преклонить колена у ног Арилана. Морган встал прямо за спиной Конала, поставив ступни у его икр, а меч между ног, чтобы клинок прикасался к спине Конала. Принц склонил голову и сложил руки на коленях у Арилана. Дункан взял сосуд со священным миром и также склонился рядом с Ариланом, справа, чтобы держать его для него.
— Садок, первосвященник, и Нафан, пророк, миропомазали Соломона на царствие, — сказал Арилан, цитируя Священное Писание — Принц Конал Блейн Клуим Утир Халдейн, пока ты не коронован и не миропомазан; тем не менее признание правителя Халдейна обычно включает миропомазание. Поэтому, как старший из присутствующих здесь в качестве свидетелей священников, я настоящим осуществляю предварительное миропомазание и благословляю тебя, предзнаменуя тем самым благословение и миропомазание, которые будут осуществлены, когда ты станешь королем.
Епископ обмакнул большой и указательный пальцы правой руки в масло, которое держал Дункан, и помазал ладони, которые Конал раскрыл на его покрытых полотняной тканью коленях, ведя от правого большого пальца до мизинца левой, а затем от большого пальца левой к мизинцу правой, потом нарисовал кресты на правой и левой ладонях.
— Пусть твои руки будут в священном масле, чтобы ты мог достигнуть славы.
Арилан снова обмакнул пальцы в миро и нарисовал крест у Конала на груди.
— Пусть твоя грудь будет в священном масле, и в твоем сердце всегда будут доблесть и отвага.
И наконец на макушке склоненной головы Конала.
— Пусть твоя голова будет в священном масле; как были миропомазаны короли, священники и пророки, чтобы ты мог обрести мудрость.
Затем Арилан закрыл руки Конала, перевязав их куском материи перед тем, как тщательно вытереть свои собственные пальцы. Миро, в самом деле, было священным, но оно также включало вещество, снижающее сопротивление и вызывающее легкое расслабление. Оно не оказывало заметного влияния на Арилана, который лишь слегка и ненадолго обмакивал руку в масло, но Конал продолжал впитывать его через руки, грудь, голову и слегка качался, стоя на коленях. Дункан заменил сосуд с маслом на чашу с пеплом от сгоревшего документа, а Морган поднял Конала, положив правую руку ему на плечо, в то время как его левая рука продолжала прижимать меч Халдейнов к спине принца.
Морган почувствовал, как ослабевают ранее твердые защиты Конала, когда Дункан, обмакнув большой палец в пепел, пометил принца между глаз, и успел ощутить мягкое тепло и слабое смятение у него в сознании.
— Конал Блейн Клуим Утир, — сказал Дункан, — я объявляю тебя старшим Халдейном, и подтверждаю, что ты — наследник.
Пока Дункан брал щепотку пепла между большим и указательным пальцами, Морган провел правой рукой вокруг челюсти Конала. Это была подсказка, что нужно открыть рот. Конал подчинился без сопротивления.
— Вкус пепла смешанной крови Халдейнов, — прошептал Дункан, бросая пепел на язык Конала, — твоей собственной и твоего отца, непрерывная линия наследования. Кровью ты освящаешься на наследство Халдейнов и признаешься старшим в роду Халдейнов. Сила придет к тебе в полном размере.
Но фактический прилив силы не придет из пепла. Не придет он и из Кольца Огня, которое Арилан вставил Коналу в левую руку после того, как развязал руки принца и вытер их от масла. Как и в ритуале Келсона, проведенном четыре года назад, Морган и Дункан установили катализатор на запуск могущества в физический предмет, соединенный раньше с магией Халдейнов — тяжелую, размером с кулак брошь, которую Дункан достал из-под полотняной материи. Брошь в последний раз видели во время процедуры посвящения Келсона в рыцари — золотой лев Халдейнов на пурпурном эмалевом фоне.
Сзади была застежка, которой обычно пристегивалась брошь, — три дюйма блестящего золота, очень острая, которой Коналу, как до него Келсону, придется проколоть свою левую руку. В золотой полости также имелся сильный наркотик, который снизит возможное сопротивление силам, которые должны соединиться и сконцентрироваться в Конале.
Арилан стоял справа от Конала, когда Дункан вложил открытую брошь в правую руку принца, а Морган приготовился отступить назад — потому что ни один из них не должен дотрагиваться до Конала в этот момент испытания. По очереди каждый из епископов вознес мотиву за здравие и процветание последнего наследника Халдейнов, в соответствующие моменты Морган вместе с Коналом произносили «Аминь». Морган подсказывал Коналу, когда это нужно делать, потому что глаза принца теперь расширились, и он все глубже и глубже подвергался воздействию наркотика.
А затем, когда Морган отступил назад и встал на колени сразу за Коналом, держа между ними меч Халдейнов, подобно кресту, Арилан преклонил колени справа от принца, а Дункан, остававшийся стоять, легко опустил обе руки на голову Конала, проявляя осторожность, чтобы не коснуться кожи, поблескивав