Он сунул любопытный нос в кастрюлю с закипающей водой, перебрал баночки со специями и довольно кивнул:
– Спагетти! Одобрям!
– Ты-то «одобрям», а вот Лайя с Лидой что едят?
– Лайя съест все, что ей дадут, – веско припечатал Гера. – А Лида может и воздухом напитаться.
– Я серьезно!
– И я серьезно. Мучное на ночь Лида точно есть не станет. Но если ты ей нальешь тарелку соуса и дашь ложку, может, петрушки поест.
Марина тяжело вздохнула: непросто им будет готовить на всех.
– А салат Лиду устроит?
– Откуда я знаю, что устроит Лиду? – взвился Гера, но, перехватив строгий взгляд Марины, осекся:
– Салат она вполне съест. Без майонеза. Помощь нужна?
– Да.
В четыре руки они быстро покрошили зелень, лук, чеснок. Марина занялась готовкой соуса, а Гера – салатом из свежих овощей, которыми гостеприимный хозяин заполнил половину холодильника. Тишину долго нарушали только стук ножа и шум вытяжки.
– Почему вы с ней расстались? – неожиданно для себя спросила Марина. Геру, похоже, вопрос не удивил. Он лишь на мгновение замер, а потом принялся, как и до этого, крошить в салатницу зрелый помидор.
– Это она со мной рассталась, а не я с ней. Рассталась, как в дурных историях, в сообщении. Написала мне в телегу, что все было ошибкой, заблуждалась, не готова, не любила, хотела только платье и свадьбу, но передумала. Прости, если можешь, не поминай лихом и будь счастлив. Не дословно, но как-то так. А потом заблокировала. На звонки с чужих номеров не отвечала, дверь не открывала. Ну я и психанул. У меня и так проблем подвалило: Лайя, Мари с ее командировкой, то, се. Родителям на новый год еще пообещал приехать. Хотел Лиду с ними познакомить, а она хвост поджала и в кусты дунула. Может, знакомства с моими стариками испугалась? Кто знает. Ну я и… Не стал отменять поездку и дожидаться праздников, купил билеты на Мари и дочку. Все равно пришлось бы рассказать родителям о Лайе.
– О боже, – выдохнула Марина и замерла с ложкой в руке над булькающим в кастрюльке соусом.
– Мари с Лайей жили месяц в гостинице, потому что так захотели. Мама подумала, что Мари и есть та женщина, на которой я собрался жениться. А я не стал ее разуверять. Родители у меня очень пожилые: я поздний ребенок. Мама путает события и даты, а папа… Папа – как мама скажет. Вот такая история, Марин.
– Мне кажется, что или ты где-то сильно накосячил и сам этого не понял, или что-то случилось у Лиды, – осторожно высказала она предположение и выключила под соусом огонь.
– Не знаю. Ситуация с Лайей, конечно, трешовая, Лида тоже оказалась в шоке. Но я надеялся хотя бы на ее понимание, – с явной обидой проговорил Гера. – Я был молод, тот роман случился давно, о дочке я не знал… Но Лида смертельно оскорбилась! Считает, что солнце вертится вокруг нее.
– Вам бы поговорить, Гера. Нормально поговорить.
– Нормально – это не про Лиду! – повысил он голос и с яростью, грозя раздавить помидоры в кашу, перемешал салат. – А не хочется уже, Марин! Раньше надо было разговаривать, а не отправлять меня в игнор! А теперь и я перегорел. Мне сейчас и одной девушки с характером хватает – Лайи. Лиду с ее настроениями, вернее, ненастроениями, я уже не вывезу.
– Ты ее хоть любил, Гера? – тихо спросила Марина, у которой испортилось настроение. Она всегда воспринимала коллег как пару и искренне обрадовалась новости о планируемой свадьбе. Неужели нет надежды на их примирение?
– Когда-то считал, что просто ею увлекся, – ответил Гера после долгой паузы. – Не торопился с предложением: боялся ошибиться и пожалеть. А теперь понимаю, что любил. Только, Марин, всему есть предел. И это я тоже понял.
Конец неловкому разговору положил шорох. Марина с Герой быстро оглянулись и увидели Лайю. На девочке была теплая пижама с мультяшным героем на груди, на голове – розовое полотенце. Без яркого макияжа, в безразмерной пижаме, босая, она показалась Марине совсем ребенком – беззащитным, одиноким, потерянным.
– Что, солнце? Есть хочешь? Сейчас будем, – нарочито бодро провозгласил Гера и указал рукой на плиту. Лайя приблизилась и, привстав на цыпочки, заглянула в кастрюлю. Похоже, блюдо показалось ей знакомым и вызывающим аппетит, потому что она одобрительно заулыбалась. Марина с облегчением перевела дух: одной проблемой меньше.
– Лайя, поможешь накрыть на стол? – спросила по-английски она, понадеявшись, что девочка ее поймет. На утвердительный ответ Марина и не рассчитывала, но Лайя протянула:
– Ye-es-s.
Из-за усталости и позднего часа не стали раскладывать стол в гостиной, с которого нужно было убирать ноутбуки и блокноты с заметками. Устроились на кухне.
Какое-то время ужинали молча, скучившись и случайно задевая друг друга локтями. Но в такой тесноте и тишине, нарушаемой только звоном столовых приборов, Марина как никогда почувствовала, что они команда, семья. И тем горше было, оттого что Лида и Гера расстались.
– Вначале мы съездили на квартиру, – начал Макс, разобравшийся со своей порцией раньше Геры. – Там все чисто. Никого постороннего, то есть потустороннего, нет. Задерживаться не стали. Ключи пока у меня, найду, как передать родным Василисы. На место аварии тоже съездили. И там тоже… чисто. Но это какая-то другая чистота. В квартире пусто, потому что там никого уже нет. А на месте ДТП, смертельного, заметьте, чистота другого плана – будто это место кто-то тщательно убрал. Вы понимаете, о чем я. С Лидой и Люсиндой это мы уже обсудили, но версии происходящего строить будем завтра. Не знаю, как вы, я валюсь с ног от усталости.
Макс улыбнулся краешками губ и первым поднялся из-за стола, чтобы убрать свою тарелку в посудомойку.
– Спасибо Марине с Герой за прекрасный ужин…
– Да это Маринкина заслуга! Она такие спагетти забабахала! Я только…
Голос Геры внезапно утонул в каком-то писке, которое затем прервало отчетливое тиканье. Во рту стало вязко, к горлу подкатил ком, а следом накатила и паника, от которой стало трудно дышать. Марина вцепилась пальцами в край стола, шумно вдохнула, но выдохнуть не смогла: воздух будто стал твердым. Лица сидевших перед ней коллег расплылись, их голоса утонули в назойливом тиканье, которое становилось все громче. Марину будто кто-то толкнул в грудь, она пошатнулась и стала медленно падать назад. Ти-ик – та-ак… Она еще успела заметить, как Макс сдвинул стул, рванул к ней и подхватил на руки. Следом вскочил и Гера.
– Оставайтесь! Оставай…
Голос Макса, чудом прорвавшийся сквозь тиканье, оборвался оглушительным боем, и Марина, кажется, потеряла сознание, потому что, когда она открыла глаза, увидела перед собой уже другую комнату – спальню. Чью – Макса, Лиды или ту, в которой устроилась с Люсиндой, – не поняла. Лежала Марина на кровати, рядом сидел встревоженный Макс, а на пороге толпились перепуганные коллеги с Лайей на переднем плане.
– Я… в порядке, – тихо выдавила Марина, но следом накатило осознание случившегося: предвидение. Страшное предвидение смерти кого-то из коллег. Не просто сотрудников агентства, а близких ей людей. Она уткнулась лицом в подушку, чтобы погасить крик, но из горла не вырвалось ни звука.
– Уйдите. Пожалуйста, – попросил Макс, лег с ней рядом и обнял.
Они лежали так, вдвоем, бесконечно долго. И, похоже, коллеги поняли, что случилось что-то страшное, потому что несмотря на общую усталость, никто Марину с Максом не тревожил, не напоминал, что час поздний, пора спать.
– Мне уже… нормально, – сказала она и пошевелилась, чтобы выбраться из-под его руки. – Очень устала. Пойду спать. И всем тоже надо…
– Ты уверена? – невпопад спросил Макс, усаживаясь на кровати.
– Уверена в чем? В том, что все нуждаются в отдыхе? – нервно пошутила она и поднялась. Ее чуть пошатывало, в теле чувствовалась слабость, но физическое недомогание было ничем в сравнении с болью и страхом, которые терзали душу.
– Что нам нужно разделяться. Ребята поймут, если мы эту ночь проведем вместе. Черт… Я не это имел в виду, а…
– Я знаю, что ты имел в виду. Уверена, Макс. Не переживай. Люси будет со мной. Отдыхай. Завтра все обсудим. Сегодня я не в состоянии. До завтра, Макс. И… я тебя люблю.
– Я тебя тоже. Очень.
Он проводил ее до соседней спальни и вручил Люсинде, пояснив, что у Марины от переутомления случился упадок сил. Марина была благодарна ему за эту ложь, потому что не знала, как сказать, что кто-то из команды обречен.
Глава 13
Несмотря на пережитое накануне, спал Макс хорошо и проснулся за час до будильника. В доме царили тишина и полумрак: общий подъем был назначен на восемь. Бесшумно, чтобы не разбудить Геру, Макс прокрался в ванную и там, понизив голос, поговорил с мамой. Удостоверившись, что ночь прошла спокойно, он открыл сообщение от Арсения.
«Позвони мне, как проснешься».
Шаман был в сети, и Макс сразу его набрал.
– С тобой один человек хочет встретиться. Недалеко от Шершенево есть заправка, а рядом – круглосуточная забегаловка. Через сколько будешь?
Шаман даже не спросил, хочет ли Макс с кем-либо видеться. Видимо, или тот неизвестный человек был важной персоной, или у него имелась нужная для расследования информация.
– Минут через двадцать.
– Ок, – кратко ответил шаман и отключил вызов. Макс недоуменно пожал плечами, перевел взгляд на отражение в зеркале своей небритой физиономии и включил воду.
До нужного места он доехал меньше чем за пять минут и все это время гадал, с кем его состыковал шаман. С заказчиком Макс уже виделся, кто еще мог быть? Может, занимающий важную должность в дорожной полиции человек?
Но он и представить себе не мог, что за пластиковым столиком в дальнем углу пустого кафе увидит улыбающегося Арсения.
– Какого… – засмеялся Макс и от души пожал руку приподнявшемуся ему навстречу шаману.
– Такого. Сразу по нескольким вопросам. Веришь, мчал сюда полночи? Не спал, не ел, сидел, тебя ждал.
Арсений сегодня оделся неприметно: в серый свитер и темные джинсы. А его светлый хаер был приглажен и зацементирован гелем. Макс привык к тому, что шаман любит яркие цвета, поэтому такой вид настораживал.