– Спокойно, спокойно.
– Я не… – Лида не смогла произнести страшное слово «убила» вслух. Но мужчина ее понял и успокоил:
– Нет. Ты умница, и своей силой владеешь почти виртуозно. Моя девочка… Ты же знаешь, что сила досталась тебе от меня? Я не обманывал: может, мы друг другу родные. Отец и дочь. Даже если это не так, в тебе моя сила, а это гораздо крепче кровных уз.
– Да, – прошептала Лида и мысленно повторила: их связь крепче всяких родственных.
– Ты очень сильная. И я не могу видеть, как ты растрачиваешь свой талант на ерунду. Я могу многому тебя обучить. К тому же у меня есть деньги. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Твоя жизнь наконец-то станет легкой и благополучной – такой, какую ты и заслуживаешь.
Лида сглотнула. Ей захотелось внезапно размять ноги – для того, чтобы как-то избавиться от ощущения плена. Иван говорил все правильно, но ее внутренний зверь оставался связан.
– Тесно. Вот тут, – пожаловалась она, коснувшись груди.
– Да… Понимаю. Мне пришлось вмешаться. Ты разволновалась и могла случайно навредить себе.
Разволновалась? Он снова упомянул об этом. О чем они таком говорили, что ее заставило нервничать?
Обездвиженный зверь внутри протестующе заворчал. Ему не нравился плен, ему хотелось свободы и движения. Лида встала и прошлась. Иван остался на месте, продолжая говорить. И перспективы, которые он рисовал, Лиде очень нравились. В прошлом останутся ненужные отношения с недостойным ее человеком, скучная работа, незаметная роль в агентстве, жизнь на зарплату. Иван звал ее в блестящее будущее, обещал заботу и защиту – чего так Лиде не хватало. Клялся, что окутает отеческой любовью, – не об этом ли она мечтала? Может, он ей и не родной отец, но их узы куда крепче кровных. Вот и сбылась детская мечта о могущественном защитнике-родителе!
Только зверь глухо рычал, отчего-то протестуя.
– Ты и моя мама… – спросила Лида, смутно припоминая какую-то историю. Зверь стукнул хвостом, обнажил клыки.
– Это грустная история. Мы любили друг друга. Я спас ее от смерти: отбил у подонков. Но, к сожалению, она прожила недолго. Умерла, отдав свою жизнь в обмен на твою.
Что-то то ли в интонациях, то ли словах показалось Лиде фальшивым, а зверь и вовсе забил хвостом себя по бокам.
– Поэтому я и говорю: никаких привязанностей. Они причиняют боль.
Эта фраза показалась очень знакомой, но раньше она будто была произнесена с другой интонацией – жесткой, приказной, а не полной сожаления, как сейчас.
Иван хлопнул в ладоши, будто желая переключиться с грустных мыслей, и с улыбкой спросил:
– Так что, готова к переменам?
– Да, – вяло ответила Лида, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Умом она понимала, что ей хочется в новую яркую жизнь прямо сейчас, но внутри разгорался какой-то протест.
– Моя девочка! С темным прошлым покончено, да здравствует светлое будущее! – воскликнул Иван, и слово «темное» еще больше встревожило зверя: он замотал головой и глухо зарычал.
– Тогда мы прямо сейчас… – начал мужчина, но, прислушавшись, оглянулся. – Так и знал. Подожди, я сейчас вернусь.
Он вышел, а Лида опустилась на стул. До слуха донеслись голоса – очень знакомые и вызвавшие внутри тепло. Зверь рыкнул, но на этот раз одобрительно. Носа Лиды вдруг коснулся манящий запах какао, а ладони ощутили тепло, исходящее от горячей кружки.
…Горячий напиток – это то, что нужно, когда ее так знобит от страшных открытий, от непонимания, как быть дальше, от одиночества. «Вот, выпей», – ласково сказала Марина, которую Лида раньше задирала, и поставила на стол кружку восхитительно пахнущего шоколадом напитка…
Тонкий золотой луч света робко просочился в темницу, скользнул по носу приподнявшего голову зверя, осветил узкую клетку и сделал ее просторней.
– Приперлись! Да что ж они такие неугомонные! – с досадой обронил, вернувшись, Иван.
– Кто? – машинально спросила Лида, которую занимало происходящее не в недрах здания, а в душе. Солнечный зайчик щекотал веки зверя, тот жмурился от удовольствия и скалил клыки уже в улыбке.
– Твои коллеги. Лида, запомни: дружба, любовь – камни, которые топят. Никаких сантиментов! Привязанности делают тебе несвободной!
Дружба… Да, дружбы не существует, она оборачивается предательством. И любовь – всего лишь иллюзия. Лиде больше не хотелось боли, ей хотелось свободы. Долой отношения!
Лучик света истончился, снова стало холодно и темно. Зверь жалобно заскулил в душной узкой темнице.
«Спокойно, все хорошо», – услышала Лида фразу Люсинды.
И следом потянулись вереницей другие воспоминания: как коллега смешно парировала Гере, как без колебаний вызывалась сопроводить Лиду в поездке. Люси подставила плечо незаметно, ненавязчиво и ничего не прося взамен.
Умирающая искорка, до которой истончился лучик, вспыхнула ярким солнцем. Зверь встал на лапы, выгнул спину и ударил хвостом по еще скрытым темнотой прутьям клетки.
«И, знаешь, Лида, хоть ты мне и осточертела со своими предсказаниями, я бы поехал и тебя выручать!» – пробился сквозь туман в голове голос Макса. Когда это было? Ах да, во время первого расследования. Перед закрытыми глазами замелькали картины случившегося полгода назад…
Удар, еще один – с нарастающей амплитудой. Ярость зверя разбудила следующее воспоминание: как Гера обнимал рыдающую Лиду на кладбище, как крепко прижимал к себе, будто желая защитить не от врага, а от всего мира. С глаз спала пелена, и Лида вспомнила захватившего ее в плен человека – кто он на самом деле.
Она изменилась в лице, но, к счастью, Темного снова отвлек доносившийся снаружи шум.
Неужели это ребята приехали за ней?
Свет мощным потоком хлынул в клетку. Зверь взревел и встал на дыбы, полоснул воздух когтистыми лапами. Лида впервые увидела его и восхитилась красотой зверя. Огненный барс – гигантский мощный красавец, вот кто он. Девушка вдохнула полной грудью, а выдохнуть не смогла от захлестнувшего болью понимания: это она завела дорогих ей людей в ловушку.
– Сиди тихо. Если надо, я тебя позову, – приказал Темный и что-то поправил на поясе.
– Иван! – окликнула его Лида. Он оглянулся.
– У меня есть условие. Я уйду с тобой, но ты их… не тронешь.
Он задержал на ней взгляд, и Лида испугалась, что он ее раскусил. Сердце билось у горла, ладони вспотели от напряжения. Мгновение, и все рухнет в пропасть – таким убийственно-страшным показался ей взгляд врага.
– Я же сказал – без сантиментов и привязанностей! – рассердился Темный.
Зверь заметался по клетке, Лиде с трудом удалось его утихомирить и выдержать отрешенно-безразличное лицо.
– Ладно, – процедил Темный. – Сделаю тебе… подарок.
Она чуть не поблагодарила его, но вовремя спохватилась.
Иван ушел, а Лида прикрыла глаза. От пережитого напряжения тряслись колени, и она сжала их пальцами.
Зверь метался, круша прутья клетки, но что-то его продолжало сдерживать. Барс ревел, скалил огромные клыки, лютовал, сыпал искрами. Перед глазами мелькали картины всех тех несчастий, причиной которых стал Иван Темный. Браслет на запястье, когда-то принадлежавший матери, раскалился и, казалось, впечатался в кожу. Не в силах выдержать неизвестность, Лида поднялась и подкралась к двери. Что там происходит? Отпустит ли Темный ее коллег? Уйдут ли они?
Внезапно раздалось два выстрела. Лида в ужасе отпрянула, зажала ладонью рот и еле слышно заскулила. Кто? В кого выстрелил Темный? Воображение тут же нарисовало истекающего кровью Геру, и яркое солнце, которое разбудило зверя, померкло. Лиду вновь окутало темнотой. Она прислонилась к стене, запрокинула голову и тяжело задышала. Нужно взять себя в руки. Если враг сейчас вернется и увидит ее такой, он поймет, что пленница больше ему не подчиняется.
«Только бы Темный промахнулся! Только бы это были предупреждающие выстрелы», – забормотала она про себя. Зверь рвал и метал, грыз не пускающую его цепь, рассекал когтями-кинжалами воздух. Лида, едва сдерживая крик, вспоминала их с Герой моменты: его поцелуи, ласки, то, как он готовил ей завтрак, как укутывал одеялом и шептал в ночной темноте слова любви.
– Лида! – позвал Темный. Она вздрогнула, торопливо поправила волосы, распрямила плечи, вздернула подбородок и твердой, не выдающей ее ужаса походкой вышла из комнаты.
Картину она застала плачевную. Люсинда с шаманом застыли неподалеку от Темного, Марина жалась к Максу. Гера… Гера вскинул на Лиду полный тревоги взгляд, но, увидев ее, с облегчением выдохнул.
– Я остаюсь с ним. Уходите, – монотонно проговорила она то, что хотел слышать от нее Темный. «Уходите! Уходите!» Ну почему, почему они ее не слушают? Зачем так близко подошли?
Лида старательно не встречалась взглядом с Люсиндой, опасаясь, что та ее считает и невольно выдаст. Темный, держа в руке пистолет, разглагольствовал, но при этом косился на Лиду. Вооружился он на тот случай, если сильная ведьма выйдет из повиновения. Заброшенный завод – отличное место, чтобы спрятать труп.
– Мы не уйдем! – твердо заявил Макс. Он был бледен, в какой-то момент его качнуло. Казалось, он удерживался на ногах из последних сил. В какой сложный выбор поставил их всех Темный! И какой выдержкой обладали коллеги…
– Макс, уходите. Я остаюсь, – монотонно повторила Лида, прекрасно понимая, что он задумал, на чем решил сыграть.
Только бы не выдать себя. Враг застрелит ее без раздумий, едва заподозрит неладное. У нее есть только один шанс. Темный считал, что каждый раз выигрывал, устраивая им ловушки. Но он же попал в собственный капкан: испытания только укрепляли отношения в команде. Даже шаман примчался со всеми. В другой ситуации Лида бы улыбнулась: Арсений задумал выкачать из нее силу, чтобы сделать ведьму бесполезной для Темного и отвести беду от остальных. Безумец! Эта сила же спалит его дотла. Он готов пожертвовать собой?!
Барс взревел, натянул невидимую цепь, разнес хвостом остатки клетки.