— Папуля, я ухожу, — быстро сказала я.
— Надолго? — покорно спросил папа.
Я подошла к нему и взяла его за руку.
— Ты боишься один?
— Нет.
— Хочешь, попрошу кого-нибудь побыть с тобой, пока меня не будет? — предложила я, лихорадочно соображая, к кому же я могу обратиться с подобной просьбой.
— Не надо! — категорически отказался папочка, чем снял с моей души большую тяжесть. Попросить-то некого…
— Я вернусь не поздно.
— Хорошо.
— Ты пока книжку почитай, поспи.
— Хорошо.
— Купить тебе что-нибудь?
— Нет.
Я влезла в босоножки и сказала:
— Пока.
— Пока, — откликнулся папочка.
Я закрыла дверь. Не знаю, будут ли у меня когда-нибудь дети, но что это такое, я хорошо понимаю.
Дом, в котором жила бывшая невеста Казицкого, я нашла сразу. «Люблю такие основательные, невысокие постройки,» — думала я, разглядывая скромный фасад здания. Как правило, в них высокие потолки и большие светлые комнаты. А также коридоры, в которых можно развернуться даже вдвоем.
Юля открыла мне дверь сразу же после звонка, словно поджидала меня в коридоре.
— Вот умница, быстро приехала! — сказала она. — Ну, зачем ты?!
Второе предложение относилось к коробке конфет и бутылке вина, купленных по дороге.
— В первый раз в дом с пустыми руками не приходят, — ответила я и разулась.
— Проходи.
Юля, не выпуская из рук принесенных мной подарков, повернулась и пошла по коридору.
Даже в полутьме было заметно, что я не ошиблась относительно кубатуры. Коридор был не очень широким, но длинным.
А комната, в которую мы вошли, поразила меня невообразимыми для жителя панельного дома размерами.
— Господи! — ахнула я и обвела глазами высокие потолки. — Сколько здесь?!
— Двадцать восемь метров, — скромно ответила хозяйка. И быстро уточнила:
— Общий объем.
— Ясно, что не в высоту, — ответила я. — Кстати, а потолки?
— Четыре метра.
— Офигеть можно!
Я еще раз задрала голову. Где-то очень высоко мерцала хрустальными переливами отмытая до блеска люстра.
— И как ты тут лампочки вкручиваешь?
— У меня стремянка есть.
— Не страшно?
Юля вдруг присела на диван и медленно опустила на пол мои подарки.
— Страшно, — ответила она тихо. Я поняла, о ком она подумала.
— Прости.
— Ничего.
Юля незаметно вытерла глаза. Ну и скотина же я бестактная!
По счастью, в комнату неторопливо, по-хозяйски, пошла огромная пушистая кошка. Посмотрела на меня голубыми глазами и вопросительно мяукнула.
— Это Соня, — представила ее хозяйка.
— Красавица!
— Да.
— Персидская?
— Дворовая, — с улыбкой ответила Юля. — А впрочем… Я ее мамочку во дворе подобрала уже беременную, про кавалера не спрашивала. Возможно, есть в Соньке и персидская кровь.
— А, так у тебя мама и дочка? — сообразила я, вспомнив, что Юля упоминала двух кошек.
— Да. Семейную пару я не потяну. Что с котятами делать? Я Сонечкиных братьев-сестричек полгода раздавала, пока не пристроила. Топить не умею.
— Я тоже, — призналась я.
— А у тебя есть кошка? — заинтересовалась Юля.
— Нет. Говорю же, топить котят не умею.
— Это просто! — отмахнулась Юля. — Можно стерилизовать.
— Жалко.
— Тогда мучиться будет.
— Тоже жалко.
— Тогда не заводи, — сказала Юля нетерпеливо.
— Я и не завожу.
Юля рассмеялась.
— Ладно, оставим… Возраст у тебя еще не тот, чтобы кошками обрастать. Парень-то есть?
— Не-а.
Сама не знаю, почему я это ляпнула. А Лешка?
— Нет? — удивилась Юля. — Странно… Почему?
— Учиться хочу, — ответила я коротко. И торопливо попросила:
— Дай бутерброд, если не жалко. Я с утра ничего не ела.
— Господи! Ну, конечно!
Юля всплеснула руками, подхватила вино и конфеты и убежала на кухню. А я неторопливо осмотрелась.
Да. Не зря я люблю такие дома.
Огромная квадратная комната. Светлая. Окно в полстены. Добротные двойные рамы. Старенькие, правда, но аккуратно выкрашенные белой краской.
Широкий подоконник, на котором так удобно сидеть и смотреть во двор.
Соня, словно прочитав мои мысли, вскочила на подоконник и призывно мяукнула.
— Что? — спросила я.
Подошла к окну и погладила пушистую шерстку палевого цвета. Соня деликатно прогнула спину и ушла из-под моих пальцев.
— Чего звала тогда? — спросила я.
Соня уселась на краю подоконника, аккуратно обложила себя пушистым хвостом и стала рассматривать меня невообразимыми голубыми глазами. Есть, есть в ней персидская кровь! Это у персов глаза голубые!
Я также уставилась в узкие кошачьи зрачки, которые то расширялись, то сходились в тонкую полоску поперек выпуклого голубого шарика. Невозможные глаза. Как это сказал Саша Черный про кошку?
«Пушистая муфта с глазами русалки…»
Точно.
Соня словно прочитала мои мысли. Дотронулась до моей ладони, лежавшей на подоконнике, мягкой объемной лапой и тихо мяукнула. Словно хотела сказать: «Не отвлекайся!»
— Что случилось? — спросила я.
В голубом кошачьем глазу отражалась вся комната, выгнутая, как в кривом зеркале. Вот стенка, вот диван, вот торшер… Какая-то фигура бесшумно переместилась от входа к окну, ко мне поближе. Юля вернулась!
Я обернулась и застыла с открытым ртом. Из головы мгновенно вылетели все слова, которые я собиралась сказать.
Комната была пуста.
Минуту я стояла молча и глотала воздух открытым ртом. По коже побежали ледяные мурашки.
— Юля! — позвала я, наконец, дрожащим голосом.
— Сейчас иду, — издалека откликнулась хозяйка.
Я прижалась спиной к стене и зашарила по комнате испуганным взглядом. Соня опять тихо мяукнула. Позвала. Но ничто не могло заставить меня снова взглянуть в живое голубое зеркало, отражающее такие страшные вещи!
Я оторвалась от стены и почти побежала по длинному полутемному коридору. Свернула в правый рукав коридорной кишки и оказалась на кухне.
Юля хлопотала возле стола. На столе стоял поднос, уставленной всяческой снедью.
— Сейчас хлеб порежу и пойдем в комнату…
— Не надо! — оборвала я ее на полуслове. — Посидим на кухне!
— Почему? Тебе в комнате не понравилось?
Я немного отдышалась.
— Понравилось, — ответила я. — Но я кухню больше люблю. Давай здесь посидим. Ладно?
— Как хочешь, — ответила озадаченная Юля.
Включила электрочайник, посмотрела на меня и озабоченно спросила:
— Ты себя неважно чувствуешь?
— Нормально я себя чувствую.
— Ты бледная.
— Не обращай внимания.
Я села поближе к окну и спросила:
— Юль, ты в привидения веришь?
— Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
— Просто так, — солгала я. — Кстати, тебе известно, что кошки способны видеть призраков?
— Да, египтяне так считали, — равнодушно ответила Юля. — Суеверие.
«Ничего себе, суеверие!» — подумала я, вспомнив размытую человеческую фигуру, отразившуюся в голубых Сониных глазах.
Но вслух ничего не сказала. Нечего пугать Юлю. Ей и так досталось.
— Садись, — пригласила меня хозяйка.
Она налила мне чай, открыла сахарницу и подвинула многочисленные блюда и блюдечки.
— Пирожки! — застонала я.
— С мясом, с капустой, с луком и яйцами, — перечисляла Юля. — Тесто удачное вышло, попробуй. Третий день стоят и не черствеют.
— Обалдеть! — заверила я с набитым ртом.
— Правда?
— Угу!
Я запихала в рот вкуснейший пирожок с мясом и, не успев прожевать его, потянулась за вторым.
— А ты не печешь?
Я замотала головой. Отхлебнула глоток горячего сладкого чая и сделала мощное глотательное движение.
— Я не умею.
— Это просто! — оживилась Юля. — Хочешь, научу?
— Хочу. Но не сегодня.
— Ладно. Научу в другой раз, — покладисто согласилась хозяйка. — Ты ешь, ешь… Попробуй рыбу в маринаде. Это окунь. Он не очень костлявый. Филе.
— Еще как попробую, — пообещала я и навалилась на угощение.
Через полчаса я отодвинулась от стола. По-моему, мой живот перестал помещаться в отведенном ему пространстве.
— Какая же ты умница! — сказала я искренне.
Юля отмахнулась. Она открыла принесенное мной вино и пила его небольшими глотками. Причем налила только себе. Мне не предложила. Не от жадности, конечно. Мне показалось, что она думает о чем-то своем и никак не может отогнать от себя эти мысли.
— До чего же вкусно! — не умолкала я, в надежде отвлечь ее от грустных раздумий.
— Да. Юрке тоже нравилось, как я готовлю.
Праздничное настроение вмиг испарилось. Почему у меня все выходит в противоположном направлении?
— Прости, что я все время его вспоминаю, — виновато сказала Юля.
— Глупости. Если хочешь, вспоминай.
Может, ей нужно выплакаться?
— Тебя это не раздражает? — спросила Юля.
— Что ты! Нисколько!
Я преодолела сытую дремоту, снова подвинулась к столу и попросила:
— Расскажи мне о нем. Что он был за человек, чем жил, с кем общался… И вообще… Я же его совсем не знала.
Юля еще минуту недоверчиво смотрела мне в глаза.
— Тебе правда интересно?
— Очень! — ответила я совершенно искренне. Кто знает, не поможет ли мне Юля найти убийцу?
«Лучше бы не помогла,» — как всегда неприятно высказалось благоразумие.
«Цыц!» — гаркнула моя авантюрная душа.
И благоразумие испарилось.
— Рассказать, как мы познакомились?
— Конечно!
— В театре, — сразу ответила Юля. Ее щеки немного раскраснелись от вина. — Мы познакомились в театре. Ты будешь смеяться, но мы в театр ходили.
— Что тут смешного? — не поняла я.
— Ну, как? Мне тридцать шесть, ему сорок два… было…
Юля оперлась щекой на руку и пригорюнилась.
— Юрка, как и я, ни разу женат не был.
— Почему?
— У него мама болела. Ты не знала?
Я молча покачала головой. Стыдно, конечно, жить в одном доме и ничего друг о друге не знать.