Взамен козаки должны были воевать с врагами московского царя, в основном с теми же татарами. Так началась история Слободской Украины, или иначе – Слобожанщины. Слобода – поселение, освобожденное от налогов или повинностей, наделенное некоторыми вольностями и привилегиями. Таких вольностей и привилегий было немало, особенно в первые десятилетия истории Слобожанщины, когда свободных земель было много, козаков – мало, а татарские загоны регулярно отправлялись на Русь за новыми и новыми пленниками.
Население Слобожанщины росло не только за счет высокой рождаемости. Война на Украине продолжалась, продолжался и поток переселенцев, главным образом с правобережной Украины[72]. В 1653 году Стефан Чарнецкий, верный своему принципу «не оставлять русина даже и на расплод»[73], опустошил земли Брацлавского воеводства, чем вызвал новую волну беженцев. В 1654 году несколько десятков козацких семей, покинувших Украину, построили на месте старого Харькова городища небольшую крепость, которая станет крупнейшим городом Слободской Украины – Харьковом. Так один за другим возникали поселки и города: Сумы, Ахтырка, Балаклия. Слободские полки, кроме расположенного восточнее Острогожского (он входил непосредственно в Белгородскую линию), стали передовым рубежом, охранявшим юго-западную границу от вторжений крымских татар.
Власть долгое время не вмешивалась в дела Слободской Украины. Военную и гражданскую администрацию возглавляли полковники и сотники, и тех и других выбирали сами жители. Так появились полки Острогожский, Харьковский, Сумской, Ахтырский, Балаклейский. Последний переименовали в Изюмский после того, как харьковский полковник Григорий Донец-Захаржевский одержал победу над татарами под Золочевом и основал у меловой горы Гузун-курган крепость Изюм.
Поскольку земли Слободской Украины задолго до Переяславской рады принадлежали Москве, власть малороссийских гетманов на них не распространялась. Правда, Иван Самойлович очень хотел подчинить своей власти Слобожанщину и вел об этом переговоры с правительством царевны Софьи через Ивана Мазепу, которому тогда вполне доверял. Основания к тому были. Россия, заключив «вечный мир» с Польшей, отказалась от всей правобережной Украины, кроме Киева, оставив православных русинов (предков современных украинцев) под властью польской короны, под сенью враждебной католической церкви. Земли Брацлавского и частично Киевского воеводства, на которые гетманы Войска Запорожского смотрели как на свои со времен Зборовского мира (1649), были потеряны. Как казалось, навсегда. Слободская Украина могла бы стать некоторой компенсацией за такую потерю. Но ни Василий Голицын и Софья, ни тем более Петр Великий никогда бы не пошли добровольно на такую уступку.
Слободская Украина до екатерининских времен сохраняла традиционное для украинского казачества деление на полки. В делах военных слободские полки подчинялись белгородскому воеводе, а в гражданских – непосредственно Москве, Разрядному приказу. Но московской администрации дел до полкового самоуправления Слобожанщины не было, так что украинские слободы вдалеке от начальства спокойно жили и богатели. Фактически слободские полки были привилегированными военно-административными корпорациями. До тридцатых годов XVIII века они не платили налогов. При этом на русское население Слободской Украины все эти льготы и привилегии не распространялись, а приток русского населения на Слобожанщину российские власти старались ограничивать.
Так было до времен Анны Иоанновны, когда автономию полков значительно уре́зали, российские власти начали вмешиваться в слободские порядки и даже формировать из слободских козаков не казачьи, а драгунские полки. Заставили также платить налоги. Однако они были в три раза ниже подушной подати русских помещичьих крестьян[74], а ведь помещичьи крестьяне должны были еще и отрабатывать барщину или платить оброк своему хозяину. Словом, даже в это нелегкое для Слободской Украины время русский мужик мог только завидовать льготам и привилегиям украинца.
Слободские полки не только обороняли границу, но и воевали под Азовом в армии царя Петра, ходили под Очаков с фельдмаршалом Минихом, в Пруссию – с фельдмаршалом Апраксиным. В 1709 году слободские полки воевали против запорожцев, перешедших на сторону Мазепы и Карла XII.
Русские войска, отвоевав Дикое поле у татар и ногаев, ликвидировали и военную угрозу. Передовой рубеж стал глубоким тылом, а жители всё больше преуспевали не на войне, а в земледелии, садоводстве и торговле. Крепости стали центрами ярмарок, полковники и сотники – помещиками, козаки – «хлиборобами».
Из малороссийских рассказов Г. П. Данилевского: «…молодая светлая страна, степная Слобожанщина, представляет тихий, благодатный, живописный край, зеленые сады и пажити, широкие реки и торговые широкие проселки, леса и города, молодые и богатые…»[75]
Сытная и относительно свободная жизнь Слобожанщины стала меняться в середине XVIII века. Козаки, занявшись хозяйством, быстро свели леса, без лесов начали мелеть реки, так исчезли удобные и дешевые торговые пути. Как и в соседней Гетманщине, свобода винокурения на Слободской Украине обернулась повальным пьянством. Каждый год немалая часть собранной пшеницы уходила на винокурни, а оттуда – в шинки.
Наконец Екатерина II решила, что в автономии Слободской Украины теперь нет смысла. Она превратила земли слободских полков в новую Слободско-Украинскую губернию, козацкие слободы велела называть войсковыми слободами, козаков – «войсковыми обывателями»[76]. Слободские полки были преобразованы из казацких в гусарские.
Но исторические последствия переселения украинцев к пределам Дикого поля оказались значительными. Украинцы продвинулись далеко на восток, заселив обширные и богатые земли. И если территории к востоку от Белгорода остались преимущественно русскими (великороссийскими), то земли Харьковского, Сумского, Ахтырского, Изюмского полков были изрядно украинизированы.
Земли прежних слободских полков даже в первой половине XIX населяли преимущественно настоящие этнические украинцы: «…что касается до природы, языка, обычая, жительства, обрядов поведения и одеяния, в том слободские жители обоего пола никакой от малороссийских народов отмены не имеют», – писал историк Малороссии и русский генерал Александр Ригельман[77].
Харьков
В 1765 году город Харьков стал центром только что созданной Слободско-Украинской (с 1835 года – Харьковской) губернии. Маленькая крепость, основанная козаками-переселенцами с Западной Украины[78], выросла в административный, хозяйственный, культурный центр Слобожанщины, став мостом между русским и украинским мирами.
В Харькове действовал знаменитый «коллегиум» – высшее духовное училище, уступавшее только Киево-Могилянской академии. Григорий Саввич Сковорода, первый украинский и русский самобытный философ, некоторое время преподавал в этом коллегиуме греческий язык, а затем – катехизис.
Харьков, постепенно обраставший земледельческими слободами, в XVIII веке сохранял украинский характер. Еще в 1780 году 70% «горожан» занимались земледелием, что было вообще типично для малороссийских городов. Недаром же они напоминали русским путешественникам очень большие села. Остальные 30% составляли ремесленники, пивовары, винокуры, шинкари. Жили там и дворяне – потомки слободских сотников и полковников. Благодаря их усилиям, их деньгам и монаршей воле государя Александра Павловича в ноябре 1804-го в Харькове появился свой университет. Это сразу изменило статус города, который надолго превратится в важнейший центр образования и культуры. В Киеве университет откроется только тридцать лет спустя, а знаменитая Киево-Могилянская академия давно находилась в упадке.
Василий Назарович Каразин, русский просветитель, главный энтузиаст дела просвещения в Харькове, вряд ли предполагал, что Харьковский университет станет важнейшим центром не только русской, но и украинской культуры, книжности, образования. Хотя преподавали в Харькове, разумеется, на русском.
В Харькове учился выдающийся математик Михаил Остроградский; там учился, а затем и преподавал будущий знаменитый филолог Измаил Срезневский; там учился и защитил диссертацию русский историк и украинский мыслитель Николай Костомаров. «Харьков имеет внутреннее сильное значение для Малороссии, которая в нем централизуется, которая имеет в нем свой университет»[79], – писал Иван Аксаков в ноябре 1848 года, когда лучший период «украинского Харькова» был уже позади. А расцвет этот пришелся на десятые – тридцатые годы XIX века.
В знаменитой тогда университетской типографии иногда (с интервалами в несколько лет) выходили даже книги на малороссийском. Но гораздо чаще писали и печатались на русском. В 1812 году появился «Харьковский еженедельник». В 1816 году начали издавать первый украинский литературный журнал – «Украинский вестник» (на русском). Он продержался четыре года. Образованные малороссияне, разбросанные по всей империи, выписывали его даже в Сибири и, что кажется невероятным, на Камчатке[80]. Среди его издателей был Григорий Квитка, тогда еще писавший на русском прозаик и драматург, будущий основоположник современной украинской прозы. Пьесы Квитки играли в открывшемся еще в 1808 году харьковском театре. Григорий Федорович жил под Харьковом, в Основе, поместье своего брата, сенатора и тайного советника Андрея Федоровича Квитки. По этому имению он и взял самый известный из своих псевдонимов – Грицко Основьяненко.
В один год с «Украинским вестником» воявились «Харьковские известия» и «Харьковский Демокрит». После «Украинского вестника» издавался «Украинский журнал», затем – «Украинский альманах» и «Снип», а уже в начале 1840-х альманах «Молодик»