Впереди были поиски тела, но озеро, как объяснила Элена, очень глубокое, с подводными течениями, которые уходят в пещеры, и если тело случайно не всплывет, то, скорее всего, его не найдут.
В оставленном на берегу рюкзаке обнаружилась бутылка воды, аккуратно вложенные в файл копии документов о продаже квартиры, где продавцом вступала Татьяна, и мобильный телефон, зарядка которого сохранилась наполовину. Паспорта не было, по-видимому, он остался среди вещей в пансионе, который снимала молодая женщина, это еще предстояло выяснить. Рядом были аккуратно сложены джинсы и футболка, а чуть в стороне так же аккуратно, ровненько, стояли женские кроссовки, довольно поношенные.
Саша еще раз набрала номер Татьяны и телефон зазвонил. Судя по копиям договора и телефону, хозяйкой вещей была Татьяна Маркони. Хозяйке пансиона, фрау Мартине, еще предстояло опознать вещи.
–Ты думаешь, она утонула? – спросила Саша инспектора.
–А ты думаешь, она бродит по горам босиком и в купальнике? – ответила Элена. – Надо быть полной идиоткой, чтобы одной поехать к озеру и полезть купаться, но ты сама знаешь, что от этой особы и не такого можно ожидать.
И как ей вообще могло в голову прийти здесь искупаться, тем более, осенью, тут и летом вода холодная, смотри, тут в воду нормально не зайдешь, сплошные валуны и мелкие камешки. Хотя есть любители и в таких озерах поплавать.
Ты с ней в судах общалась, – повернулась она к Саше, – она вообще нормальная, с головой все в порядке?
– Вот даже не рискну сказать, что у нее с головой, – Саша вспомнила, что вытворяла Татьяна с собственным сыном. – Думаешь самоубийство?
– Записки нет, а там кто знает, тем более что тело не нашли, что тут гадать.
– Какой бы сумасшедшей ни была Татьяна, она не могла бросить детей и утопиться, это просто невозможно!
– Нормальный человек и купаться в ледниковое озеро не полезет, – проворчала Элена.
На обратном пути Саша уже увереннее шла по узкой тропинке, тем более, что с двумя полицейскими впереди и сзади можно было так сильно не бояться.
Когда тропинка закончилась, и они оказались на более ровной местности, Элена кивнула в сторону деревянных домиков в стороне от дороги:
– По моему пора пообедать, мы с утра сегодня по горам ползаем.
Саша читала о баварских и прочих альпийских «штубе» маленьких горных ресторанчиках, где подавались продукты, выращенные, пойманные и произведенные здесь же около крохотной фермы.
И сейчас они зашли в один такой штубе, с оленьими рогами и чучелами зверей на бревенчатых стенах, деревянными столами и скамьями и ошеломительными видами на долины внизу и горные вершины по сторонам.
Горы покоряли своим величием, красотой, панорамами. Не хуже была и еда, чему порадовалась Саша, не успевшая толком позавтракать.
К гуляшу из оленины подали огромную тарелку квашеной капусты и шарики хлебных кнедликов с кусочками ветчины, местное вино, а в завершении трапезы хозяйка вынесла на подносе запотевшие рюмки виноградного самогона – граппы, который здесь, конечно же, назывался шнапсом.
– Да-да, мы в Италии, – засмеялась Элена, – но, как видишь, только административно. По духу здесь, в Доломитах, все так и осталось австрийским.
После домашнего вина и рюмки шнапса Саша уже не закрывала глаза в вагончике фуникулера и сполна насладилась видами зеленых лугов и темных лесов, орлов, парящих у снежных вершин, крохотных деревянных домиков, рассыпавшихся по лугам, пасущихся на изумрудной траве коров и коз, монастырей и церквушек.
Слева, на окраине деревни Дорф Тироль, высилось строгое здание монастыря, возле стен которого на лугу паслись лошади.
И вот уже внизу показался тирольский замок, словно детская игрушка из песка, чуть в стороне – беленая колокольня Санкт Петера, основательная терракотовая крыша Турнштайна и заросшая плющом башня Брунненбурга.
Элена довезла Сашу до Мерано, откуда девушка собиралась вернуться в Сан Пьетро на автобусе, вернее до замка Турнштайн, откуда до дома уже рукой подать.
Она поднималась по привычной уже дорожке, когда неподалеку раздался грохот мотоциклетного мотора и сразу же из-за деревьев вынырнул черный мотоцикл.
Он притормозил, и у Саши по спине поползли мурашки.
Мотоциклист казался неживым существом, полностью затянутый в черное, в закрытом черном шлеме, он мгновение постоял, разглядывая Сашу, и снова нажал на педаль газа. Мотоцикл зарычал и скрылся вдалеке, за считанные секунды превратившись в черную точку.
Девушка только тут выдохнула, чувствуя, что подкашиваются ноги.
– Вот глупости, – сказала она сама себе, – наслушалась всяких местных страшилок, теперь от каждого мотоциклиста буду в обморок падать. И все же она не могла отделаться от мысли, что в этот раз нечто зловещее ей не почудилось, весь облик черного мотоциклиста вызывал страх, его отстраненность, невозможность разглядеть лицо, пугали.
Дома, не успела она устроиться на диване с видом на Тирольский замок в окошке, раздался стук в дверь.
Саша нехотя поднялась и открыла: в коридоре стояла улыбающаяся Лиза.
– Мы подумали, что Вам будет интересно пойти с нами, – сказала она, передавая Саше маленький конверт. – Вы же интересовались замком Бруннен?
В конверте лежала карточка-приглашение на коктейль – форма одежды свободная по желанию приглашенного – по поводу открытия сельскохозяйственного музея в замке Бруннен. В конце приглашения витиеватая подпись с расшифровкой: барон фон Бруннен.
– Спасибо большое – Саша обняла довольную женщину, – конечно, я с удовольствием пойду!
До вечера оставалось всего ничего и девушка, забыв усталость, бросилась приводить себя в порядок, радуясь, что захватила туфли на небольшом устойчивом каблуке, о шпильках на этих тропах стоило забыть навсегда, правда, вечернего платья у нее не было.
Последний раз она укладывала в чемодан вечерние наряды несколько лет назад, собираясь в Умбрию, но тогда она готовилась к светским раутам у местной графини.
Отправляясь в осеннюю Тоскану и зная о весьма простом образе жизни графа Роберто, она никак не могла предположить, что судьба занесет ее в итальянский Тироль, а тем более, на коктейль в заколдованный замок таинственного барона.
Но форма одежды разрешалась свободная, а приличные брюки, джемпер и подходящая бижутерия в чемодане нашлись, и, сбрызнувшись любимыми «Амариж», Саша была полностью готова к восьми вечера.
Вместе с Анной и Лизой, кстати, обе женщины также оказались в брюках, девушка загрузилась в машину к Петеру, выглядевшему элегантным в сером костюме, белой рубашке с расстегнутым воротом и шейным платком в красных и серых тонах.
Лиза смотрелась под стать брату, в них обоих чувствовалась порода, и было совсем не удивительно, что они регулярно посещали светские мероприятия в замке барона.
Анна выглядела по-прежнему просто, но вела себя настолько комфортно и свободно, что никому и в голову бы не пришло, что в этой троице она лишняя.
Машина сначала спустилась с горы вниз, в Мерано, потом снова поднялась уже со стороны деревни Дорф Тироль и после уже знакомого Саше поворота затряслась по заросшей травой проселочной, как сказали бы у нас, дороге к замку.
В вечерней темноте, освещенный огнями многочисленных фонариков и свечей в стеклянных колбах, замок казался по-настоящему сказочным.
Наглухо закрытые несколько дней назад, ворота были распахнуты, и по уставленной свечами дорожке вслед за Питером женщины прошли через двор к ступеням, ведущим ко входу в замок. И здесь на каждой ступени горели свечи.
Холл, куда они поднялись, оказался совсем не таким, каким представляла его Саша, осматривая заброшенный с виду и заросший плющом замок снаружи.
Здесь не было ни шикарности иных замков, ни ожидаемого средневековья.
Беленые стены и потолок, коричневые рамы высоких окон, оказавшихся изнутри нормальными окнами, а не бойницами, какими они выглядели с внешней стороны. Вдоль стен стояли многочисленные дубовые шкафы, подвесные и напольные, с книгами, посудой, разнообразными кубками.
Вместо ожидаемых картин на стенах, правда в деревянных рамах, висели многочисленные фотографии Тироля и хищных птиц в полете.
Получив по бокалу просекко от официанта, Петер с женщинами, снова спустились во двор, здороваясь по дороге с остальными гостями и представляя Сашу, как гостью из России.
Судя по всему, присутствующие было давно между собой знакомы, но и присутствие гостьи никого не удивляло. Правда, в отличие от знакомых Саше приемов в итальянском обществе, здесь в Тироле звуки разговоров были тише, эмоции спокойнее.
Они прошли чуть в сторону от входа в замок, к нескольким строениям, напоминающим подсобные помещения, но достаточно большим, чтобы быть полноценными отдельными зданием.
Там уже горели прожектора, и под старыми деревянными балками, поддерживающими потолок, в первом из строений расположилось самое настоящее средневековье.
И домашние, и сельскохозяйственные инструменты были расположены вдоль стен в стеклянных витринах или на стеллажах, а в углу стояла самая настоящая старинная печь.
И даже, к удивлению девушки, старый деревянный колодец с такими же деревянными кадками по сторонам, устроился в соседнем зале.
Еще одни распахнутые двери вели в зал с различными орудиями производства на стенах, старинными сундуками на полу.
Помещение с высокими стеллажами со старыми книгами и множеством цветов в кадках было увенчано деревянной балюстрадой второго этажа, откуда под аплодисменты собравшихся спустились официальные лица.
Среди них был мэр Дорф Тироля, произнесший проникновенную по интонациям, но совершенно не понятную Саше речь на немецком языке. На немецком говорили и остальные, но по восторженным возгласам и аплодисментам можно было понять удивление и одобрение присутствующих.
Лиза вполголоса объяснила Саше, что барон держал организацию музея в секрете, и все удивляются, как ему удалось всего за несколько лет собрать такую замечательную коллекцию.