И тут со стороны деревенской площади послышался крик. Сначала кричала одна женщина, но вот уже крик перешел в громкий пронзительный вопль множества голосов.
Мы переглянулись, и Роланд коротко бросил.
— За мной, — и пошел обратно на деревенскую площадь.
На площади все также было много народу, только вот теперь они не танцевали, а громко переговаривались. Музыканты не играли, а встали на стулья, на которых сидели, в попытках рассмотреть что же там случилось.
Перед Маркграфом толпа расступалась в разные стороны. Я шла за ним, Брендан шел рядом. Он разом позабыл про гнев Роланда на него и с любопытством вытягивал шею. Я же не спешила. Я и так знала, что меня ждет впереди. Там была смерть. Кого-то только что убили и убили прямо на площади в центре толпы.
В центре лежало тело. Роланд вышел в центр круга и все голоса мгновенно стихли. Я вышла из-за его спины и присела над трупом. Осторожно дотронулась до него и перевернула. В этом не было большой необходимости, так как по сильной фигуре и седым волосам я уже знала кто передо мной. «Стариной Эрнстом» так в свое время в библиотеке замка Роланд представил мне этого седого оборотня.
— Ганелон? — раздался надо мной голос Роланда.
Начальник замковой стражи появился как из под земли и принялся рассказывать.
— Ваше сиятельство, все танцевали. И тут вдруг он стал заваливаться. Все сначала решили, что его сшибли, но он не встал. Тут такая толпа. Может он от старости? Лет ему уже много?
— Лика?
— Его убили. Сзади в танце воткнули тонкий кинжал. Я думаю, что это возможно даже мизерикорд.
— Мизерикорд?
— Да. Так называемый кинжал милосердия. Его воткнули ему в сердце. Он узкий, трехгранный, создан для проникновения между сочленением рыцарских доспехов. Особенность конкретно этого кинжала — очень маленькая рукоять. Хороший профессиональный удар. Сильный. Он после этого еще возможно по инерции двигался какое-то время, и только потом стал падать.
— Да все она врет. Не может этого быть! — вдруг визгливо кто-то закричал из толпы, а я поморщилась.
— Достать? — и я подняла глаза над возвышающимся надо мной Роландом.
Роланд кивнул. Я осторожно нащупала рукоятку кинжала и потянула ее. Кинжал и в самом деле оказался очень узким, и рукоятка как будто была сделана под маленькую ручку. Возможно даже женскую?
Я протянула кинжал Роланду, по-прежнему не поднимаясь, я держала руку на теле, уже догадываясь, что последует за этим. Роланд, увидев кинжал нахмурился и повернувшись к толпе и спросил.
— Кто-то что может добавить? Может, видели что?
Но толпа молчала. Тогда Маркграф обвел всех тяжелым взглядом, а потом громко объявил.
— Праздник закончен. Все расходимся по домам. Ганелон, проводи мою жену в замок.
Стоящий рядом оборотень кивнул, а толпа стала расходиться. Вскоре на площади рядом с телом остались только Маркграф, я, Брендан и несколько оборотней из замка.
— Лика, а ты почему не встаешь? — и Брандан присел рядом со мной.
— Я жду, — я пожала плечами.
— Чего? — не понял парень.
— Лика? А ты можешь позвать его дух? Он ведь только что погиб? — раздался над нами голос Маркграфа.
— Вот этого я и жду, — кивнула я Брендону.
— Лика? Так ты можешь? — настойчиво спросил Маркграф.
— Да, могу. Только ты уверен, что нужно? Он и в самом деле только что погиб. Когда вот такая внезапная гибель — душа, как правило, какое-то время еще рядом. Она не была готова так внезапно уходить. И есть вероятность, что у меня получится. Только вот надо ли?
— А почему нет?
— Он мало что скажет. Своего убийцу точно не назовет, не сможет. Да и не видел он его, кстати-то говоря. Что ты хочешь услышать? — и я подняла голову, заглядывая ему в глаза.
— Я знал его с детства. Он учил меня читать. Я хочу знать…
— Понятно. Не предал ли он тебя. Может быть он просто жертва. Хорошо. Я сделаю. Прогони всех. Расставь охрану по периметру, тут не должно быть никого. Брендан, ты тоже, — распорядилась я.
— Но я…
— Брендан. Ты единственный кто точно его не убивал. Ты в этот момент был рядом со мной, поэтому тебе я доверяю, — начала я.
— А если бы не был? — надулся парень.
Вот же дитя малое и неразумное, но я продолжила.
— Я тебе доверяю сразу по многим причинам. Так что ты отойдешь на безопасное расстояние и будешь меня охранять. Я буду уязвима, поэтому это важно, — пояснила я ему.
Вот теперь парень был доволен. Он встал и отправился вместе со всеми.
А я опустилась рядом с телом на колени и принялась магией рисовать нужную мне пентаграмму.
— Когда все получится, то возможно времени у нас будет немного. К тому же я не некромант, а перед нами не мертвая ведьма. Так что спрашивайте быстро и четко.
— В прошлый раз ты разговаривала сама.
— В тот раз была ведьма. И было ее посмертие, специально оставленное для ведьмы. А теперь перед нами труп убитого только что оборотня. Я вообще не уверена, что получится. Но в любом случае говорить будете вы. Со мной он беседовать не станет, а вот вам возможно и ответит.
— И от чего это будет зависеть?
— От количества его незавершенных дел. Но все дело в том, что то, что нам кажется важным здесь — там теряет всякий смысл, — продолжила я объяснять, пока чертила.
— Это как? — Роланд продолжал стоять рядом, только переступал ногами, когда я чертила линии.
— Ну, вот например, был вам кто-то денег должен? И вам был важен этот долг. А там вам глубоко безразличны эти деньги. Или бытовые вещи. Не забрал он белье у прачки и мучился этим весь праздник. А вот теперь это белье ему и не нужно. Многое, что не успели сказать или сделать там теряет всякий смысл. Но есть вещи важные.
— И что же может быть важным для него? Учитывая, что убийцу он не сможет назвать?
— Важным может оказаться степень его вины, если он все же виноват, а не жертва. А еще желание что-то изменить. Не знаю. Но предлагаю это узнать.
Я закончила и поднялась с колен во весь свой небольшой рост. Пентаграмма закончена, и удерживать сущность оборотня больше нужды не было.
— Иди сюда, вставай в круг, он нарисован для двоих и клади мне руки на талию. Выше.
— Я уже это слышал раньше. Там, на кладбище, — он положил руки мне на талию и крепко прижал к себе.
— Отлично. В этот раз ты даже долго ее и не искал. Это большая победа — сарацины в испуге бежали, услышав о ней, — съязвила я.
— Злюка, — беззлобно ответил он.
— Уж какая есть. Я начинаю. Сосредоточься, пожалуйста.
— Это очень сложно сделать, когда я прижимаю тебя к себе. Но я постараюсь.
— Позови его. Мысленно зови его дух. Когда ответит, я его постараюсь зацепить. И помни, у тебя очень мало времени, — с этими словами я выпустила магию, замыкая и окончательно напитывая ей пентаграмму.
Сначала не получалось и я было подумала, что уже и не получится, когда прямо перед нами заклубилась знакомая призрачная фигура оборотня-библиотекаря.
Когда призрак поднял голову, Роланд резко и коротко бросил.
— Почему ты предал меня?
Вот так сразу? Ни тебе наводящих вопросов, ни тебе утешительных фраз. Я бы вот обиделась и ничего не сказала. Но оборотень как раз наоборот оценил такой подход, и мы услышали слабый шепот.
— А как мне было отказаться от такого соблазна и избежать грехопадения? Это же почти невозможно.
— Ты столько лет преданно служил мне!
— И все это время огромная сила и власть была прямо перед моими глазами. Как, по-твоему, я мог устоять?
— Кто еще?
— Многие, очень многие пытались ее найти. Я не первый, не последний и даже в этом промежутке времени не единственный.
— Кто еще? — голос Роланда походил на рычание, только вот я же предупреждала, что призрак не ответит на такой вопрос.
Так и вышло.
— Все рядом с тобой, перед твоими глазами. Мне жаль, но с появлением этой ведьмы все стало в несколько раз сложнее. Но в то же время выросли твои шансы выжить. Только не упусти их.
— Я не упущу.
— Постарайся простить меня, и найди книгу у меня в столе, она должна помочь.
— Помочь простить предательство? Нет, это вряд ли, — Роланд снова рычал.
— Нет, она поможет тебе выжить.
Роланд в ответ снова зарычал. Как у него плохо с прощением. И потом, он же кот? Откуда тогда это рык?
— Плод был слишком сладок. Отпусти меня, ведьма. Мне пора.
Я убрала магию из пентаграммы, и призрак стал стремительно таять. Я расслабилась. Как не странно сил я потратила не очень много, но только вот Роланд то об этом не знает. А почему, кстати, так мало ушло на этот, в общем-то, затратный ритуал? Потом не забыть бы подумать на эту тему. Потом. Как только перестану наслаждаться крепкими руками надежно прижимающими меня к себе.
Я откинула головку на плечо Роланда и закрыла глаза.
— Устала? — прошептали мне на ушко.
— Немного.
— Давай я тебя отнесу домой? Могу и сапоги снять, и шерстяным одеялом укрыть совсем как тогда, в кладбищенском домике. Ты была такая беззащитная и трогательная, когда спала там, на узкой кровати смотрителя кладбища, — продолжал он шептать.
— Скажешь тоже. Ведьма и вдруг беззащитная, и трогательная в центре кладбища?
Я улыбнулась, не открывая глаз, и чуть повернула голову, давая ему доступ к моим губам. Чем Роланд тут же воспользовался. Я разорвала поцелуй, повернулась в его руках и, закинув руки ему на плечи, сама потянулась к его губам. Поцелуй был нежным. Ролан не торопился, будто у нас впереди вечность. Как будто мы одни, а не в окружении оборотней из его замка. Как будто мы в спальне с уютным камином, а не в центре площади с трупом его библиотекаря под боком. И это подкупало. Эта щемящая душу нежность трогала меня сейчас сильнее его огненной страсти. Оторвавшись от моих губ но, продолжая крепко прижимать меня к себе, он тихо прошептал
— Как же я по тебе соскучился, звездочка моя. Я устал ходить по Ронсевалю неприкаянным зверем. Давай ты переедешь ко мне, колокольчик мой серебряный?