— Пора, пора взять будущее в свои руки!
(Ох, пора…)
— Посмотрите, сколько вокруг жизнерадостных лиц!
(Ну, я бы не стал преувеличивать жизнерадостность, скажем, физиономии Гергора…)
— Теперь настала ваша очередь стать счастливым!
(А вот угрожать не надо…)
Я щелкнул пальцами, погасив сияние «ока». Разошедшийся не на шутку ветер ворвался в открытые окна, стукнув тяжелыми створками, раскидал бумаги по столу. На самый край скользнул невскрытый конверт. Что-то я его раньше не видел… Ветром принесло? С Арина станется вызвать бурю, чтобы доставить срочную почту.
Я разорвал конверт и, с все возрастающим негодованием, прочитал:
«Мир, прости! Вышла нелепая история с гребнем, который ты для меня подправил. Я не успел сделать подарок Эмме. Безделицу случайно увидела Яли. Сам понимаешь, я не мог отказать принцессе! Когда все всплыло, мне пришлось рассказать, что взял безделку у тебя для сестры и не знал, что она зачарована. Понимаю, выгляжу глупо и тебя подставил, но в ином случае мне грозили бы серьезные проблемы. А так обошлось малой кровью. Тебя-то они точно не рискнут трогать из-за такой чепухи. Честное слово, я сожалею, что так вышло. Удачи! Арин».
— Идиот! — с чувством констатировал я. — И я кретин, что поддался на твои уговоры.
Скомкав несчастный листок, я швырнул его в стену, вложив в бросок столько злости замешанной на магии, что, ударившись, бумага рассыпалась в белесую пыль. Амулет с готовностью огрызнулся.
— Увидимся — дам в глаз! — пообещал я, обращаясь в никуда. — Это ж надо — «обошлось малой кровью»!..
Все еще взбешенный, я сбежал по лестнице башни и едва не налетел на мага-смотрителя, явно намеревавшегося навестить меня наверху.
— Гости отбыли?
— Отправил их несколько минут назад, — рот Гергора растянулся в кривую усмешку. — Они принесли искренние сожаления, что пришлось отклонить приглашение на ужин.
Прекрасно. До чего же приятно, когда отбывают гости. Особенно непрошенные и не приглашенные ни на ужин, ни на завтрак. Кивнув, я двинулся прочь, но остановился, услышав негромкое и настойчивое:
— Райтмир, в Синей зале вот уже несколько часов ожидает Аланда Гвай…
— Аланда Гвай? — с недоумением переспросил я.
— Садовница, — любезно подсказал маг.
— А, верно… Она подготовлена к отъезду?
— Да… То есть…
Гергор редко избегал прямого взгляда, но и понять что таится в его глазах было немыслимо. Левую щеку стягивал шрам, что делало всю его мимику фальшивой и неудобочитаемой.
— Выплатите ей жалование и премиальные. Она хорошо справлялась… Вы не забыли, что любой посторонний человек должен покинуть территорию замка до полуночи?
— Разумеется. Она покинет замок сразу же после ритуала.
— Это все?
— Она сожалеет о случившемся и умоляет принять ее.
— О, да… — пробормотал я. — Встреча наша определенно состоится. Подождет еще полчаса.
— Осмелюсь предположить, что она имеет ввиду не совсем такую встречу, — осторожно заметил Гергор, сделав легкий акцент на «такую».
— Нет, — угрюмо отрезал я.
— Я предполагал, что ты откажешь и пытался донести это до госпожи Гвай. На этот случай она умоляла меня передать просьбу. Э-э… «Во имя всевышних сил и человеколюбия» — явно процитировал маг, дернув уголком рта в попытке изобразить печальную (или насмешливую?) улыбку и немедленно стал похож на голодного упыря, демонстрирующего рабочий клык.
— Что она хочет?
— Спрашивает, не могла бы она получить флакон вместо положенного жалования?
Я не выдержал и все-таки засмеялся.
— Это не ко мне. Не думаю, что кто-то из очередников потеснится для этой женщины. Даже во имя человеколюбия.
И зашагал прочь.
* * *
Сопровождаемый чередой надрывных жалоб каждой встречной дверной петли и одолев вечно меняющееся количество переходов и ступеней, я, наконец, достиг тепла и света. Кухонь, то бишь. А кухня в любом замке это помещение знатное и знающее себе цену. Здесь витают ароматы сытной пищи, пряностей и чуть-чуть колдовства. Как и на любой нормальной кухне.
Сбитый с ног атмосферой, — горячей, пряной, как густая похлебка, — я опустился на скамью возле стола, переводя дыхание.
«Милорд желает ужинать здесь? Милорду уже накрыт ужин в трапезной…» — голос занозистый, как дощатый слом, проник прямиком в сознание, минуя уши.
В шлейфе неритмичных постукиваний, аккуратно расставив все свои двенадцать длинных, многоколенчатых рук, выкатилась из темного угла громоздкая Кухарка.
— Просто выпить что-нибудь погорячее, — машинально отозвался я вслух, хотя знал, что это необязательно.
«Как прикажете, милорд…»
Долговязое, наскоро сколоченное из грубых деревянных блоков, перехваченных металлическими обручами, чудовище покатилось прочь.
Зато готовит она отменно. И в одиночку замещает целый кухонный штат.
Насыщенный ароматами воздух едва не расплескался, когда Кухарка закружилась, одновременно раздувая огонь, снимая с полки сосуд, доставая бутылки вина и рома, размалывая пряности… Я и моргнуть не успел, как льняную салфетку прижала полная до краев, дымящаяся кружка. Закачалась благоухающая корицей, имбирем и гвоздикой жидкость, баюкая на поверхности ломтик лимона.
Удобно иметь Кухарку, способную читать невнятные пожелания. Просишь что-нибудь горячее — и тебе, к счастью, не предлагают суп.
Пряная, шелковистая смесь, не задерживаясь, скользнула в желудок. Остались на языке и мимолетно хрустнули на зубах крошки специй. Тепло разошлось по венам, разгоняя по телу ленивую истому.
— Еще, — разморено велел я.
— Не самая благоразумная идея, — послышался от дверей голос Гергора. — Тебе потребуется ясная голова.
— Предостережение запоздало, — пробормотал я, искоса наблюдая, как хмурый маг приближается, огибая вросшую в пол мебель.
— Ритуал! — напомнил Гергор, угрюмо заглядывая в мою опустевшую кружку и перехватывая следующую, приготовленную Кухаркой.
— А ведь верно… — с досадой спохватился я. Проклятье!
Вставать следовало помедленнее. Чтобы не придать сумрачным кухонным недрам столь несвойственной им вращательной прыти. Я крепко зажмурился, пережидая феномен.
Какое, однако, везение, что мебель здесь сращена с полом!..
— Тебе нельзя в таком состоянии проводить ритуал! — встревожено произнес Гергор откуда-то, как мне показалось, с потолка.
— Придется рискнуть. Или есть другие предложения? — отозвался я сквозь зубы. Содержимое желудка явственно просилось обратно в кружку. Внутри ему было одиноко.
— Райтмир, это опасно для жизни!
— Опасно для ее жизни остаться здесь после полуночи без метки. Она не гость и отныне не служит замку. Кровники убьют ее, как только обнаружат, — с отвращением процедил я, наконец, обретая почву под ногами. Теперь темные стены вокруг лишь слегка покачивались, поблескивая медной и серебряной чешуей посуды. — Идемте, вам писать протокол. Не забыли?
Я уверенно двинулся к выходу. Ну, почти уверенно и почти к выходу… Отчего-то вело меня в сторону изрядно. А ведь вроде не так много выпил.
— …не поздно снова принять ее на работу, — негромко предложил Гергор, деликатно придавая мне верное направление. Вряд ли моя самостоятельная попытка выйти через стену мимо двери увенчалась бы успехом.
— И не подумаю, — я оскалился во все зубы. — Она оскорбила меня. Как она посмела назвать меня неплохим человеком?
— В Ковене будут в восторге, — Гергор ворчал позади. — Они уговаривали эту женщину целый сезон! Садовники народ балованный, даже Императору смеют отказывать. Кажется, не обошлось без человеческих жертв… Райтмир, задержись на минуту!
Я механически остановился, оглядываясь, и понял, что опоздал, когда увидел воздетую руку Гергора, устремленную прямо мне в лицо.
— Не сметь!.. — только и успел яростно прошипеть я, но жгучая, отрезвляющая волна уже пошла по телу, вызывая тысячи непроизвольных, но весьма болезненных мышечных сокращений.
— Извини, — произнес виновато Гергор, — но так будет лучше для вас обоих…
— А пошел ты, со своим извинениями! — с бешенством выдохнул я, почти физически ощущая, как сквозняки ходят хороводом в моей, внезапно ставшей гулкой, голове.
* * *
Очередная дверь пронзительно заверещала.
В Синей зале царила непроглядная тьма, разбавленная лишь зыбким светом ламп, расставленных по окружности. Голубоватое пламя тянулось к верху острыми язычками, подрагивая. В центре круга, опустив голову на руки, напряженно сгорбилась в кресле женщина.
От дверного скрипа она порывисто обернулась, близоруко щурясь в темноту. Женщина не спала, хотя должна была находиться в оцепенении! И видеть она меня не могла, но догадалась верно.
— Господин Юг! — с усилием, явно утомленная долгой неподвижной позой, женщина попыталась встать. — Я так признательна, что вы пришли! Я…
Проклятье! Она должна была спать!
Огненные острые язычки одновременно шевельнулись, еще сильнее вытягиваясь и загибаясь внутрь круга, словно шипы.
— …так сожалею! Умоляю о снисхождении! — восклицала между тем Аланда Гвай, переступая вдоль границы освещенного круга и слепо взирая во мрак за его пределами. Лицо ее, освещенное колдовским огнем, казалось неестественно белым. Кости черепа отчетливо очерчены, а глазницы провалены. Ни дать, ни взять — ходячая покойница. — Мой сын сильно болен. Я согласилась на эту работу только ради надежды на его выздоровление. Пожалуйста, не лишайте его шанса! Я молю о прощении и…
Ценю вашу изобретательность, уважаемый Гергор… Маловероятно, что сонное зелье не подействовало случайно.
— Чего вы ждете? — осведомился я, обернувшись к Гергору, напряженно замершему у дверей. Тот длинно вздохнул и зачастил:
— …с согласия Верховного Ковена магов разрешается разовое нарушение Договора…
Мельком вслушиваясь в угрюмое бормотание Гергора, читавшего формальный протокол, я шагнул внутрь освещенной зоны и лепестки пламени снова пришли в движение, изгибаясь влево, замыкая витое горящее кольцо.