— Я про тебя самого. Даже не лишенный разума, ты не был волен в своих поступках. Разве можно было доверять такому человеку?
— Зачем вам мое доверие?
— Чтобы вернуть равновесие Магии. Мы привыкли видеть в Оборотнях лишь врагов, позабыв, что каждый из них — это своя отдельная история. А магия не разделена на высшую и оборотную по принципу принадлежности к тем или иным семьям. На века человечество утратило доступ к великой силе.
— Может и к лучшему? Вспомните историю эпохи Оборотней.
— Тогда тоже не было равновесия. Перекос был в сторону оборотной магии. Дело ведь не в магии, а в тех, кто владеет ею. Оборотни были слишком эгоистичны, слишком безрассудны, слишком высокомерны. Нельзя обладать всем, не заплатив достойную цену. И они при всем своем могуществе проиграли. Но их поражение нанесло, может быть, больший ущерб, чем века правления, уполовинив наши знания и силы. Что ж, маг Мартан решил рискнуть и снова доказать всем, что не в магии, оборотной или высшей, первопричина всех бед, а в человеческой сущности. Скажешь, он ошибся?
— У Мартана были свои мотивы. Отнюдь не альтруистические. Он не имя Оборотней жаждал очистить.
— Не осуждай Мартана. Им руководила корысть, но зла он тебе не желал.
— Теперь это уже неважно. Я причинил его семье больше боли.
— Да, — подтвердил собеседник спокойно. — И тебе придется нести тот груз ответственности, что ты взял на себя. Но не бери больше, чем нужно… Мартан знал, на что идет.
— Так теперь я больше не Оборотень?
— С чего бы? — Ставор приподнял брови. — От своей сути никуда не уйти. И от новых обстоятельств тоже. Но отныне тебе не нужен амулет. Ты свободен… Как свободен всякий человек, пока сражается.
Ставор поочередно внимательно посмотрел на нас с Илгой и неспешно поднялся:
— Что ж, за сим позвольте откланяться. Надо пойти отдать распоряжения, чтобы зря люди не беспокоились. Да и Гергору пора вернуться, нехорошо злоупотреблять его доверием.
— Что думаешь? — спросил я, когда маг скрылся из виду.
— Прикидываю, как мне теперь добираться домой, — Илга смахнула с доски и пересыпала камешки-перевертыши из одной горсти в другую.
— Спешишь сбежать?
— Не хочу встречаться с тем, кого ты обещал взамен себя, если выйдешь снизу живым.
— Хм… Я солгал. Разве ты не помнишь? Оборотни лживы. Я передумал меняться в эту сторону.
Илга промолчала, опустив глаза. Ямочки на щеках утратили резкость и глубину, словно растушевались и лицо девушки смягчилось, сделавшись почти незнакомым, но поза отчего-то оставалась напряженной. Вот-вот взлетит, как птица.
Тихо постукивали, перекатываясь, камешки. Один выскочил и скатился со стола на пол. Мы оба с преувеличенным вниманием проводили взглядом беглеца.
— Знаешь, а оковы были не только на мне, — произнес я, помедлив. — Ты не считаешь, что своих тоже лишилась?
— Может быть, — как-то скучно согласилась Илга.
— Илга… Если ты перестанешь считаться невестой Яннека, это не означает, что ты не сможешь ему помочь. Как другу детства.
Она промолчала, неопределенно поведя острыми плечами. Но и возражать не стала. Вид у нее был растерянный и словно выжидающий.
— Я посодействую его устройству в Хрустальную лечебницу… Я причинил серьезный вред вашей семье.
— Ты уже расплатился.
— Если хочешь, я попытаюсь исправить то, что натворил с твоей теткой.
— Только попробуй! — она резко вскинула голову. Камешки посыпались из ладоней. — Сделаешь еще хуже.
— Придумаю что-нибудь. Это займет время… Не спешишь? Я очень надеюсь, что ты не спешишь. — Говорить это было так же легко, как дышать.
Услышав последнее, девушка вдруг встрепенулась, пристально взглянула на меня и несколько мгновений молчала. Потом нерешительно улыбнулась уголками губ. Забавные ямочки под скулами стали глубже.
— Уверен?
— Еще бы, — я наклонился к ней.
Илга не отпрянула привычно, а напротив, обмякла, впервые за все время нашего знакомства расслабилась, доверчиво потянулась навстречу. И ее чуть шершавые от ветра губы оказались не холодно сомкнутыми, как прежде, а горячими и нежными. Мед вместо льда. И горячее желание вместо проклятой покорности.
— Что ж… — после длинной паузы и слегка отдышавшись, проговорила тихонько Илга. — Думаю, что перед отъездом было бы увлекательно осмотреть логово знаменитых Оборотней, если ты не против.
— Замок в твоем распоряжении. Учти, тут опасно. Но не думаю, что это тебя остановит.
— А что это за странное существо, хозяйничает на твоей кухне? — задумчиво осведомилась Илга, глядя на Кухарку. — Мне кажется, что она не очень счастлива.
Кухарка, смирно маячившая в темном углу, неторопливо выкатилась на свет, вразнобой поскрипывая сочленениями. На вытянутых уродливых руках она несла поднос с двумя чашками.
— Не нравятся грустные физиономии вокруг? Поправим! — легкомысленно пообещал я. Сразу же спохватился, сообразив, что из моих уст это обычно звучит весьма двусмысленно, но Илга лишь улыбнулась.
И всегда неподвижное, рассеченное трещиной девичье лицо Кухарки внезапно неуловимо изменилось. Может, виной тому игра огня в очаге, но потемневшие от времени деревянные черты приняли новое выражение. Тоже улыбка?
Да… Теперь хватит времени, не торопясь, закончить столько разных дел. Заняться проклятием Кухарки, если она пожелает, и освободить прислугу в конюшне. Вызвать Малича на поединок и ловким выпадом меча срезать с его пальца проклятое кольцо. Хотя, тут я, пожалуй, погорячился. Эдак я ему полруки отхвачу. Попробуем другие методы. Еще навещу Эллаю. Потом разберусь с Арином. И с Хранителем библиотеки на островах… Да, и еще надо отыскать этот проклятый цирк! Ну и главное… Придется нам с Илгой все же решить, как относиться друг к другу. Вот прямо сейчас и начнем выяснять.
Хм… Оказывается, у меня еще есть чем заняться в этой жизни.