— Ты как-то зациклилась на этой фразе. Уже второй раз вспоминаешь. Любопытно. Почему?
Я не отвечаю. Поднимаю чашку с кофе к губам и дую на поверхность так долго, чтобы его это раздражало. Он вздыхает, но в его глазах пляшет озорной огонек, который он не может скрыть.
— Не волнуйся, вампирша. Я сказал Анне и Питеру, что ты уехала в другой город на прием к подологу, чтобы удалить натоптыши. А я, якобы, просто вежливо предложил тебя подбросить.
Я закатываю глаза и стучу ручкой по блокноту, наблюдая, как он не отрывает взгляда от хлеба, словно не хочет, чтобы я увидела, как ему весело. Решаю перейти к более важным вопросам:
«Как ты нашел Эдию?»
— Я Жнец. Моя работа — находить бессмертных, — отвечает он с видом человека, который только что решил мировую проблему, и с аппетитом вгрызается в свой бутерброд. Как у бессмертной, пытающейся вечно скрыться, у меня резко портится настроение. Он явно чувствует мою тревогу и откидывается на спинку стула, наблюдая, как я волнуюсь. Тянет время, чтобы меня позлить. — После нашей встречи я обратился к одному знакомому колдуну. Хотел узнать, нет ли ведьм, которые не связанны с местными ковенами. Упомянули Эдию - сильную одиночку, которая сторонится остальных. Ты - сильная одинокая вампирша, способная творить магию. Я сделал логичный вывод. И твое лицо подтвердило это, когда я назвал ее имя.
Я вопросительно морщу нос.
Жнец пожимает плечами и наклоняется вперед, опираясь на предплечья, рубашка натягивается на его плечах.
— У тебя очень выразительное лицо.
Я наклоняю голову. Это звучало почти как комплимент. Похоже, это тоже отражается на моем лице, потому что его взгляд становится серьезнее.
— Для вампира это недостаток. Тебе стоит над этим поработать.
Нет, это точно не комплимент.
«Ну а ТЕБЕ стоит перестать быть таким придурком. И оставь Эдию в покое. Это ее не касается», — пишу я, разворачиваю блокнот и толкаю его через стол.
— Она не совершила никакого преступления. Если поможет нам найти аптекаря, который создал яд, ей нечего бояться.
Я закатываю глаза и фыркаю в ответ.
— К тому же, ее дом по пути.
«Куда? К моему подологу?» — пишу я.
— В мой проход.
«Твой "проход". Звучит ужасно. А если я не хочу в твой "проход"? Там же наверняка тесно и неудобно».
— У тебя нет выбора, вампирша. Мы связаны, и это место, куда я не могу попасть без тебя. Нам нужно больше информации об истории Семена. Надо понять, что связывает тебя с другими вампирами, которых они забрали. Я что-то упускаю, и должен это выяснить, чтобы остановить создание гибридов.
У меня куча вопросов, которые я хочу задать. Вопросы о том, что Ашен уже знает, о гибриде, которого якобы нашли Жнецы. Но боюсь их задавать. Боюсь привлечь к себе лишнее внимание, боюсь, что он начнет копаться в моей жизни. Я не хочу давать ему никакого повода. Триста лет назад я тщательно замела за собой следы. Если я буду молчать, то останусь в тени, даже на виду у всех.
Возможно, если я отправлюсь с ним в этот коридор, я смогу сложить все кусочки пазла и понять, что он упускает, раньше него. Тогда я смогу сама разделаться с этим Альфой и ускользнуть обратно в небытие, без единой царапины. В любом случае, у меня не особо-то и есть выбор.
Размышляю над этим, делая глоток кофе. Он горчит и кажется безвкусным по сравнению с утренним «крофе».
Доев хлеб, Жнец стряхивает крошки со скатерти.
— Если переживаешь, что опоздаешь на свидание с детективом Картрайтом, не волнуйся. Мы вернемся вовремя.
Кофе попадает не в то горло, и я выплевываю его через рот и нос.
А затем происходит нечто совершенно неожиданное. Жнец смеется. Скорее, это тихий смешок, чем настоящий хохот. Словно эхо смеха. Но, боже мой. Звук низкий и бархатистый. Насыщенный и теплый, как горячий шоколад с чили. Как будто кто-то шепчет тебе секреты у камина, попивая бренди. Немного опасно. Немного безрассудно. И мне хочется услышать его снова.
Я вытираю рот салфеткой, наблюдая, как мимолетная улыбка сползает с лица Ашена, и он с маниакальным упорством продолжает намазывать гору масла на другую булочку.
— Он твой избранник? — спрашивает он.
Я чуть не давлюсь воздухом. Мне отчаянно хочется заорать «ЧЕГО БЛЯ?!» во всю глотку. Но я сжимаю челюсти до боли, пока строчу ответ.
«Ты серьезно? Энди Картрайт? Ты спрашиваешь, Энди Картрайт — мой "избранник"?»
— Да, человек. Детектив полиции. Который подарил тебе уродливый цветок.
«Это японская мирная лилия».
— Все равно уродливый. Выглядит, будто его стащили из кабинета зубного.
Слабо улыбаюсь и пожимаю плечами, не отрываясь от блокнота.
«Согласна. Растение не самое красивое. Но жест был милый. И нет, он не мой "избранник"».
— Но он хочет стать твоим избранником.
Господи, что у меня за жизнь. Делаю глубокий вдох, откидываюсь на спинку стула и поднимаю нож для масла. Верчу его в пальцах, раздумывая, не пырнуть ли Жнеца в руку. Поднимаю взгляд и вижу отблеск веселья в его глазах, спрятанный как свет под слоями темной бумаги.
Он издевается. Ну… и я тоже могу.
Жнец наверняка думает, что я пошлю его к черту. Но я пишу совсем другое. Мысленно благодарю Карди Би и Меган Ти Стэллион за песню WAP. Всегда выручает.
«Да, думаю, хочет. Хотя, мы это "избранничеством" не называем. Это как-то старомодно, Жнец. Нет, он хочет припарковать свой огромный грузовик в моем маленьком гараже».
Я показываю записку, и веселье в его глазах гаснет. Он изо всех сил пытается не злиться, а я тем временем расплываюсь в улыбке. Забираю свой блокнот обратно.
«На всякий случай, Жнец, чтобы ты понимал, он хочет, чтобы я сочилась и заставить меня кричать».
В его зрачках начинает разгораться едва заметный огонек.
«Он принесет ведро и швабру… Написать, для чего? Если хочешь, могу продолжить».
Для Жнеца это оказывается последней каплей. Он с силой прижимает ладонь к блокноту и притягивает его к себе, и в глазах у него вспыхивает пламя. Мы сидим в блаженном и неловком молчании до конца обеда, который он так и не доел, а мой кофе внезапно кажется не таким уж и горьким.
Всю дорогу Жнец не произносит ни слова. Я же трачу время на создание нового рисунка в блокноте. Текст песни WAP спиралью расходится от наброска ведра и швабры. Показываю Ашену, и он прожигает дорогу взглядом, как будто это душа, которую нужно немедленно забрать.
Когда мы подъезжаем к дому Эдии, она уже ждет нас на крыльце. Я отправила ей сообщение, что мы едем и что нужно Жнецу, надеясь, что она соберет информацию о потенциальных аптекарях для расследования. Чем меньше времени она проведет с Ашеном, тем лучше. В идеале – вообще нисколько.
Выходим из машины и входим в ворота ее сада, следуя по извилистой дорожке через заросли трав и экзотических цветов. Эдия ждет на крыльце, словно бастион, защищающий свой дом от внешнего мира. В ее руке сложенный листок, который она протягивает нам, когда мы поднимаемся на три ступеньки. Сообщение ясное: в ее дом мы не войдем.
— Это наиболее вероятный вариант, — говорит Эдия. Она протягивает листок мне, но ее взгляд медленно скользит по Жнецу, начиная с золотистых искр в его глазах, задерживаясь на татуировках, что выглядывают из-под воротника его рубашки, скользит вниз по телу и обратно. Она смотрит на меня так, словно говорит: «Ты влипла, вампирша».
— Благодарю, ведьма. Я запомню твою помощь, — произносит Жнец.
Эдия сверлит его взглядом, скрестив руки. Я знаю, что она предпочла бы остаться незамеченной. Ее взгляд переходит ко мне.
— Куда он тебя ведет?
«В его проход», — пишу я и показываю ей запись в блокноте.
Глаза Эдии, цвета оникса, расширяются.
— В Царство Теней? — спрашивает она, и в голосе сквозит неверие. Я качаю головой и указываю в записке на слово «проход». Эдия разочарованно выдыхает. — Да, его проход… ведущий в Царство Теней… Царство Теней Жнецов… черт побери, Лу.
Мы обмениваемся долгим взглядом, а затем с яростью смотрим на Жнеца, который стоит неподвижно. Эдия делает шаг с крыльца и смотрит на него с вызовом. Он не отступает, конечно. Он мог бы лишить ее жизни быстрее, чем она успеет моргнуть. Мое сердце переполняется благодарностью к моей бесстрашной подруге, которая, я знаю, внутри дрожит от страха, но никогда этого не покажет.
— Ей не место в твоем мире, Ашен, — заявляет Эдия.
Ашен не отводит глаз.
— Я знаю. У меня нет выбора, — его голос звучит как-то тихо.
— Там для нее опасно. Ты обязан ее защитить.
— Я знаю.
— Это, — говорит Эдия, выхватывая у меня из рук блокнот. Быстро пролистывает страницы и фыркает, наткнувшись на мой шедевр с надписью «МУДАК». Она подносит блокнот к его лицу и тычет пальцем. — Она не только это умеет, — потом тычет пальцем в его грудь, точно в место, где все еще заживает его рана. — Вот. То, что она сделала для тебя. Это - моя Лу.
Он бросает на меня мимолетный взгляд, прежде чем снова встретиться взглядом с Эдией.
— Я верну ее невредимой.
— В твоих же интересах, Ашен. Мне плевать, кто ты такой и сколько душ ты забрал. Ни один Дом в твоем царстве не сможет тебя спрятать. От меня тебе не скрыться.
Я вырываю блокнот и крепко обнимаю Эдию в коротком, но искреннем объятии, а затем жестами показываю, что люблю ее. Отвернувшись, чтобы не увидеть ее ответ, я направляюсь к машине, глядя под ноги на серую плитку. Иногда, когда остается всего один человек, готовый за тебя вступиться, это напоминает о том, как много ты потеряла.
В машине, ожидая Ашена, я разворачиваю записку от Эдии.
Аммон Хасан, Вакалат аль-Маква, Хан эль-Халили.
Внутри записки скотчем приклеен золотой кулон, шестиугольный амулет из лазурита5, сияющий сквозь целлофан. Я отрываю его от записки и провожу большим пальцем по чистому месту, где он был. Там проявляются скрытые чернила того же синего оттенка, что и сам камень.