«Он не единственный, кто может тебя найти. Прошепчи амулету Ninmen Eslal, и я приду».
Жнец садится в машину, и я складываю записку, пока чернила исчезают. Он наблюдает, как я надеваю ожерелье. Когда мои руки оказываются за спиной, он тянется через консоль и забирает записку с моих колен. Кожа на бедре покрывается мурашками, хотя он даже не коснулся меня. Этот простой жест кажется таким интимным. Я чувствую себя уязвимой, но не испуганной. Хотя, наверное, стоило бы.
— Хан эль-Халили. Каир, — говорит Ашен, читая записку. Его голос тихий и низкий. Он смотрит вдаль, избегая моего взгляда. Его челюсть напряжена.
Лишь на мгновение мне становится интересно, чувствует ли он то, чего не должен, или это только я так себя ощущаю.
ГЛАВА 11
Сумерки окутывают все вокруг, словно тяжелая завеса тумана, когда мы прибываем к «проходу» Ашена. Я беру катану с заднего сиденья, пока он достает наши сумки, и мы на мгновение замираем перед загородным домом Жнеца. В надвигающейся темноте его краснокирпичный фасад кажется огромным, и два фонаря освещают широкую серую лестницу, ведущую к двери из красного дерева. Дом окружен древними вязами и папоротниками, что растут в их тени.
«Я думала, будет много единорогов. Может, еще и придверный коврик с надписью "Живи, люби, смейся"», — пишу я и поднимаю записку к лицу Жнеца, не отрывая взгляда от дома.
— Я не удивлен, — произносит он, и я слышу в его голосе легкую усмешку.
Мы поднимаемся по ступенькам, и Ашен открывает дверь. Внутри загорается свет, но все равно царит полумрак и загадочная атмосфера. На стенах висят огромные картины, а на узких столах с причудливыми узорами стоят мраморные вазы. Все это великолепие тянется вдоль коридора с шахматной плиткой вглубь дома.
— Ты хочешь отправиться в Царство Теней сейчас или подождать до утра? — спрашивает он, когда мы подходим к концу коридора, который ведет в просторную гостиную с высокими потолками и окнами во всю стену. Серый свет тумана скрывает все, что находится за пределами газона.
«А можно вообще не идти?» — пишу я.
— Боюсь, что нет.
«Я так и думала, что ты это скажешь».
Даю ему прочитать записку, а затем прижимаю к груди блокнот и ручку, стоя перед окном и глядя на туман. Дышу на стекло и пишу задом наперед: «ПОМОГИТЕ! МЕНЯ ПОХИТИЛИ!», пока Жнец наблюдает за мной.
— Это обязательно?
Поворачиваюсь и одариваю его кивком и самой милой, самой невинной улыбкой. Мы смотрим друг на друга долгий миг, пока моя улыбка не угасает, и я отворачиваюсь.
«Лучше отправиться завтра. Мне нужно поесть перед отъездом. Сомневаюсь, что в твоем царстве позаботятся о моих вкусах», — пишу я, показывая ему.
— В холодильнике есть пакеты с кровью, — предлагает Ашен. Я наклоняю голову и прищуриваюсь. Он сильнее сжимает ремешок моей сумки. — Я закупился на днях, когда искал меч.
«Спасибо. Но это не совсем то».
— Знаю, — я слышу, как он делает вдох, и мне кажется, что он хочет что-то добавить, но вместо этого Ашен сжимает губы. Его взгляд скользит по моему лицу, а потом смотрит на широкую лестницу в углу. — Покажу тебе твою комнату.
Я следую за ним вверх по лестнице и по другому коридору, более узкому, чем первый, но с более высокими потолками. Ашен останавливается у двери, выкрашенной в черный цвет, открывает ее для меня, но сам не входит.
Комната оказывается более женственной, чем все, что я видела в этом доме до сих пор. Розово-золотые шторы обрамляют высокое окно, и к ним в тон подобрано покрывало, аккуратно застеленное на кровати. Легкие белые занавески свисают между стойками каркаса кровати, колыхаясь на ветерке из открытого окна.
На подоконнике стоит коллекция цветов: крестовидная орхидея с ярко-оранжевыми цветами, ветреная орхидея с соцветиями, похожими на белые звезды. Я подхожу к небольшому туалетному столику и замечаю тонкую пленку пыли на деревянной раме зеркала. На постельном белье все еще видны складки от того, что оно лежало в упаковке. Оно совершенно новое.
Я смотрю на Жнеца, который ждет в дверях. Он окидывает комнату взглядом и коротко кивает. Когда его взгляд снова встречается с моим, пламя в его глазах словно озаряет всю комнату.
— Я найду тебя на любом уголке Земли, вампирша, — произносит он и поворачивается в сторону неосвещенного коридора, не отводя от меня взгляда через плечо. — Говорю, если вздумаешь убежать.
Мне хочется написать что-нибудь колкое, вроде «да пошел ты, придурок», но почему-то не получается. Я просто смотрю, как он отворачивается и тихо закрывает за собой дверь.
Я остаюсь в своей комнате лишь для того, чтобы переодеться, а затем выхожу тем же путем, которым мы сюда попали. Ашена нигде не видно. Но я чувствую его запах. Это аромат незажженных сигар и бренди. Аромат шелка и чернил. Он тянется по коридору, вниз по лестнице и в темный коридор на другой стороне гостиной. Там горит свет. Я останавливаюсь у входа в коридор лишь на мгновение. Меня непреодолимо влечет узнать, где Ашен и что он делает. Я представляю себя стоящей в дверях, как наши взгляды встречаются, и мы молчим. Я представляю, как в его глазах кипит что-то иное, чем ярость. Сердце бешено колотится, поддаваясь искушению, но ноги словно приросли к полу. Я не иду по коридору.
Прохожу через гостиную, но вместо того, чтобы пойти к входной двери, сворачиваю в неосвещенную столовую и иду на кухню. Здесь все отделано гранитными столешницами, темно-зелеными шкафами и бытовой техникой из нержавеющей стали. Дорого. Со вкусом. С потолка, словно водопад, свисает старинная хрустальная люстра. Окно высотой во всю стену с арочным верхом. Почему-то мне кажется, что в этом доме всегда темно, несмотря на высокие окна и роскошное освещение.
Я вижу холодильник и улыбаюсь.
Мои клыки непроизвольно удлиняются в предвкушении, когда я открываю дверцу, и прохладный воздух нежно ласкает мою кожу. Впрочем, я здесь не ради крови, хотя прихвачу одну упаковку с собой.
Я здесь ради масла.
Достаю пачку и аккуратно разворачиваю край фольги, а затем вонзаю свои клыки в этот соленый, сливочный кусок, оставляя безошибочную вампирскую подпись.
Это тебе за то, что трогал мое белье, ублюдок! Я складываю фольгу обратно и кладу пачку в масленку.
Я потягиваю пакетик крови, пока иду в город. Знаю, что в фильмах показывают иначе, но контролировать жажду — не самое сложное в жизни вампира. Конечно, нужна практика, но через несколько десятилетий к этому привыкаешь… в большинстве случаев. Даже эмоциональные терзания от поедания людей не так уж и плохи. На удивление быстро переживаешь и это. И всегда можно делать осознанный выбор, как я. Мой рацион состоит исключительно из таких придурков, как Джесси Бейтс. Я делаю планете одолжение. Вношу свой вклад в создание лучшего мира.
Мне не потребовалось много времени, чтобы найти подходящую кандидатуру.
Вы знаете этих парней, которые ездят на «Хондах Цивиках» и ставят огромные глушители, чтобы они звучали как гребаные гоночные машины, но с двигателем от фена и кузовом от развалюхи? Типа Франкен-машина? Да, я выбрала одного из таких. Я делаю всем одолжение, так что не благодарите.
Когда я наконец возвращаюсь в загородное поместье Жнеца, на часах почти половина четвертого утра. Захожу через переднюю дверь и бесшумно скольжу по коридору, как самая смертоносная и незаметная вампирша. Бросаю взгляд на коридор, поднимаясь по лестнице, но там темно. Словно тень, крадусь по коридору, и замечаю приоткрытую дверь напротив моей. Свет выключен. Меня посещает безумная мысль: толкнуть дверь, посмотреть, что там. Узнать, там ли Жнец. Но я этого не делаю. Закрываю свою дверь, переодеваюсь в чистую одежду, не пахнущую кровью, и ложусь рядом со своей катаной. Закрывая глаза, я слышу щелчок закрывающейся двери напротив.
Не свет в глаза, не холодок из окна – нет, первое, что меня приветствует утром, – это запах кофе.
Я переодеваюсь, привожу себя в порядок. Даже немного крашусь. Совсем чуть-чуть. Ну ладно, делаю полноценный макияж, но естественный. Знаю, что вы подумали, но я не собираюсь никого очаровывать, так что отвалите. Если бы вы собирались в Царство Теней, вы бы сделали то же самое. К тому же, я не знаю, кто там будет. Нужно выглядеть прилично, а я уверена, что Жнец будет безупречен, как всегда, так что я просто пытаюсь соответствовать.
Когда я спускаюсь вниз, Ашен на кухне давит на поршень френч-пресса. Он стоит ко мне спиной, но я знаю, что он слышал, как я вошла. Я забираюсь на табурет и сажусь у кухонного острова, чтобы наблюдать.
Сегодня на нем рубашка цвета глубокой ночи, как в северных широтах, где солнце летом только касается горизонта. Краем глаза замечаю татуировку, выглядывающую из-под ворота, – крыло птицы, уходящее под ткань.
— Удачная охота? — спрашивает, бросив взгляд через плечо. Киваю. Чувствую запах чего-то теплого, сладкого.
Тосты.
С трудом сдерживаю улыбку.
— Это не совсем твой… крофе… надеюсь, сойдет, — говорит Ашен и ставит передо мной дымящуюся кружку, рядом – кувшинчик со сливками и другой – с кровью. Улыбаюсь в ответ, а он смотрит так, будто впервые видит. На его лице какое-то недоумение. А вдруг я бровь криво накрасила? А что, если начать каждый день делать какой-нибудь дурацкий макияж и смотреть на его реакцию? Монобровь или кривые румяна… Да я, наверное, до грима клоуна дойду, прежде чем дождусь от него замечание.
Похоже, Жнец почувствовал мою зловещую радость, потому что тут же отворачивается, как будто я замышляю его убийство. Хотя, может, так оно и есть.
И внезапно в голове рождается новая игра. «Привлечение и Уничтожение». Я подчиню его своей женской сущностью, завладею его разумом, а потом уничтожу. Возможно, уничтожу их всех. План, в котором есть что-то почти невозможное. Именно это я и обожаю.
Пока я об этом думаю, тосты вылетают из тостера.
С трудом сдерживаю себя, когда он отворачивается и идет к холодильнику. Занимаю руки делом – делаю себе кофе, а сама наблюдаю, как он ставит на стол хлеб и масленку и садится напротив.