— Сначала мы отправимся в Царство Теней и попытаемся собрать любую информацию. Оттуда можем пройти по проходу в Каир, — говорит Ашен, наливая себе чашку кофе. Я киваю, постукивая ручкой по блокноту.
Ашен берет масло и начинает разворачивать фольгу. Я уже пишу записку, но пристально наблюдаю за ним. Когда видит отпечатки моих зубов, его взгляд прожигает меня насквозь.
— Серьезно? — спрашивает он.
Поворачиваю к нему свой блокнот и пододвигаю по мрамору. Там написано:
«Ну что, Жнец, нормально облизала?»
Он смотрит, не моргая. Кажется, я его смутила. Улыбаюсь во весь рот. Жнец берет нож для масла и начинает его крутить на костяшках пальцев, и в какой-то момент мне кажется, что он сейчас кинет его мне в грудь. Он смотрит на меня так, как будто пытается разгадать сложный ребус. Но, кажется, до него дошло, что это не ребус, а настоящий лабиринт. И если он потеряет самоконтроль, то никогда не найдет выход.
Нож в его руке замирает, и он резко вонзает лезвие прямо в место отпечатка зубов.
В глазах Ашена сверкает что-то устрашающее.
— Если ты думаешь, что я побрезгую, то ты ошибаешься, — говорит он, отрезает кусок масла и кладет его на тост, ожидая, пока оно растает. Он смотрит на меня с блеском в глазах, и я не могу понять, что это – ярость или нечто гораздо более опасное.
Одариваю Жнеца самой милой улыбкой и показываю ему в ответ новую записку:
«В следующий раз, видимо, придется засунуть себе в штаны».
Теплый коричневый цвет его глаз словно мерцает в тусклом утреннем свете. Он кривит губы в ленивой полуулыбке. Наклоняется ко мне через стол, впиваясь взглядом. Его глаза задерживаются на моих губах на мгновение дольше, чем следует, и мое сердце сбивается с ритма.
— Так вот, что значит твое «сочилась».
Я чуть не смеюсь во весь голос, но боюсь издать хоть звук. В прошлый раз чуть не прокололась, представив его, жрущего пончики. Одариваю его самой обворожительной улыбкой. Восторг в моих глазах не скрыть, и я замечаю в его взгляде что-то, чего не ожидала. Что-то настоящее, не маску. Словно уголек правды под слоем дыма.
Желание.
И я, как никто другой, знаю, что желание – штука смертельно опасная.
Нельзя забывать. Ни рук сестры, толкающих меня со скалы в море. Ни серебряного клинка в ее сердце, адского пламени, играющего на солнце. Ни крови, что струилась с ее рук, когда она сжимала меч, увлекая его за собой в падении. Я не могу забыть Аглаопу. Забуду только, если умру сама. И никакое желание не отвлечет меня от яростной мести, если Жнецы узнают, кто я на самом деле.
Ашен ничем не отличается от остальных в этом царстве. Он наверняка уже строит планы моей гибели. Может, и не он нанесет удар, но это будет его победа. Если я не убью первой.
Пишу записку. Встречаюсь с ним взглядом. Наклоняюсь немного ближе, так, что между нами почти не остается места. Передаю ему свое послание, показывая клыки, улыбаясь.
«Будь осторожен, Жнец. Ты в опасности, если думаешь, что сможешь обуздать такую женщину, как я».
В глубине его карих глаз я вижу все оттенки золота и янтарного. Вижу, как уголек под дымом разгорается ярче. Жнец может сколько угодно прятать эту искру желания, но я все равно ее найду. Выслежу. Раздую в пламя. А потом, использую.
Использую, чтобы сжечь их всех к чертовой матери.
ГЛАВА 12
К потолку, словно щупальца из преисподней, тянутся клубы черного дыма, которые поднимаются из широкого плоского котла, установленного на возвышении в центре комнаты. В котле лежат камни, черные с мерцающими прожилками золота. Пламени не видно, но дым валит, как из жерла вулкана, упираясь в потолок. Он растекается среди кирпичных колонн и арок, поддерживающих фундамент дома.
Жнец хватает маленький факел из корзины у двери, зажигает его от лампы на стене. Кидает в котел. И тут же взрывается адское пламя.
— Пошли, — командует он и шагает к постаменту.
Я оглядываюсь в панике, словно где-то тут припрятана чертова потайная дверь в другой мир. Жнец уже на ступеньках.
Но выхода нет. Нет иного пути.
Котел — это и есть врата в Царство Теней.
Хватаю блокнот, черкаю послание, комкаю его и швыряю в Жнеца.
Промахиваюсь.
Записка скатывается по внутренней стенке котла и превращается в горстку пепла.
Жнец оборачивается, и слова уже не нужны. Он все понимает по выражению моего лица, на котором читается:
Пошел к черту. Я не собираюсь прыгать в этот адский котел!
— Это и есть проход, — заявляет он, тыча пальцем в котел, как будто это нормальная просьба — постоять в пламени. — Давай, вампирша.
Я мотаю головой. Делаю шаг назад.
— Ты не сгоришь, — уверяет Жнец.
Ага, конечно, ему легко говорить, он — демон, и зовут его, блять, Ашен6. Сжимаю зубы и прожигаю его взглядом. Чтобы он лучше понял, вырываю еще лист бумаги, комкаю и бросаю в огонь. Листок вспыхивает. Ашен смотрит на это, потом на меня.
— Окей… Я понимаю, тебе страшно, но ты бессмертная. Ты не сгоришь.
Качаю головой и делаю еще один шаг назад.
Он ничего не понимает. Совсем.
В ужасе смотрю на пламя. Сердце колотится, как бешеное. Во рту привкус крови, кофе и страха. Закрываю глаза.
Я все еще чувствую веревку, стягивающую мое тело на костре, помню впивающиеся в кожу запястий грубые узлы. Помню, как пламя лизнуло мои ноги, как жгло кожу сквозь толстую кожу сапог. Как моя одежда и плоть превращались в пепел, который ветер уносил прочь. Помню ухмылку Бобби Сарно, стоящего в тени. Помню голоса жителей деревни. Заклинания против дьявола. Заклинания против меня. Запах горящей шерсти и человечины. И свой собственный крик.
Да он ничего не понимает. Он не понимает, через что мне пришлось пройти ради этого второго шанса на жизнь.
«Это единственный способ заставить их поверить», — говорила Эдия, когда триста лет назад мы разрабатывали наш план. Она меня обвинит. Люди признают меня виновной в колдовстве. Я сгорю на костре как ведьма, а не как вампир. «Если мы все сделаем правильно, Жнецы поверят, что последняя из первородных сирен погибла. И долгое время, пока ты будешь исцеляться, ты сама в это поверишь».
И мы сделали это. Я горела. Я горела, пока не начала умолять о смерти. Когда пришло время, Эдия заменила мое тело на пепелище телом другой вампирши, которую она убила серебром и сожгла. А потом вернула меня из ада. Даже с моей вампирской регенерацией и помощью ведьмы, это потребовало неимоверных усилий. Я заплатила чертовски высокую цену за этот второй шанс. Месяцами, днем и ночью, я страдала.
Как и многие другие, это воспоминание – одно из тех, которые я предпочла бы забыть.
Когда я снова смотрю на пламя, Ашен уже стоит там, между мной и этим проклятым котлом. Я избегаю его взгляда, но чувствую, как он прожигает меня насквозь.
— Это единственный путь, — говорит он. Его голос тих и спокоен. — Это проход.
По щеке предает слеза. Здорово, и где теперь вся эта бравада о захвате Царства Жнецов? Я готова разреветься только от мысли о том, чтобы туда пойти. Я мотаю головой и сверлю взглядом колонну за Ашеном, пытаясь взять себя в руки. Я могла бы взорвать эту колонну. Обрушить потолок. Разнести этот чертов дом, похоронить эту безумную идею с Царством Теней.
Но я знаю, что должна пойти туда. Должна уничтожить этого Альфу, Жнецов, и положить конец всему этому хаосу, чтобы вернуться к своей спокойной жизни. Просто не хочу снова гореть.
Я собираюсь снять колпачок с ручки, чтобы написать записку, но Ашен выхватывает ее и прячет во внутренний карман пиджака. Он берет меня за руку, и я встречаюсь с ним взглядом. Я одариваю его своим самым яростным вампирским взглядом. В его зрачках вспыхивает пламя, но я не вижу в нем гнева.
Клубы черного дыма окутывают нас, словно саван. Пахнет табаком и чернилами. Ашен берет мою вторую руку, и мой взгляд мечется вокруг, но я вижу только его и этот зловещий дым.
— Просто смотри на меня, Лу, — говорит он и отступает. Я не отвожу взгляд, он делает шаг назад и тянет меня за руки. Ждет, пока я тоже шагну.
Я знаю, в глазах у меня паника. Ничего не могу с собой поделать. Наверное, он уже сто раз видел такой страх. Но сейчас он смотрит на меня, будто впервые видит что-то подобное. Мы медленно двигаемся по комнате.
— Не отводи взгляд, — говорит Ашен. Он шаг назад, я шаг вперед. Еще один. Еще. Он поднимается на возвышение.
Мои руки трясутся. Слезы текут ручьем. Я закрываю глаза и опускаю голову, закусывая губы. Меня охватывает одновременно леденящий ужас и абсурдность происходящего. Я должна взять себя в руки, но это выше моих сил. Этот призрачный огонь обращает в пепел все мои мысли и доводы рассудка.
Теплая ладонь прикасается к моему лицу. Нежная ласка скользит по коже, сначала по одной щеке, потом по другой. Когда Ашен снова сжимает мою руку своей, она влажная от моих слез.
— Я не позволю никому причинить тебе вред, Лу, — в его голосе – обещание. Он звучит как воин, готовый сжечь мир, чтобы сдержать слово.
Делаю шаг на возвышение, и меня начинает трясти. Сейчас вырвет прямо на его ботинки. Катана за спиной давит все сильнее. Кажется, она что-то шепчет мне, и я закрываю уши руками. В голове – обвинения, молитвы, все смешалось. Хочется упасть на колени. Исчезнуть, провалиться под землю, чтобы не видеть этого места и забыть все, что с ним связано.
Ашен сжимает мои локти и тянет за собой на платформу возвышения.
— Почти пришли, — шепчет он так близко, что я чувствую тепло его дыхания на шее. Открываю глаза, когда он отстраняется, чтобы встретиться взглядом. В его глазах – испепеляющая ярость, способная стереть с лица земли любое царство. Почему-то я чувствую, что только меня она не тронет.
— Любишь плавать? — внезапно спрашивает Ашен.
Я почти смеюсь, но сдерживаюсь и просто киваю.
— Это как плавание, — говорит Ашен, ступая в котел.