Все вокруг плывет. Кажется, кто-то скребет иголками по внутренней поверхности черепа, и я на девяносто девять процентов уверена, что это Ашен. Если меня сейчас стошнит, мне будет уже все равно.
Черт возьми, как же мне плохо.
Утыкаюсь лицом в подушку и начинаю шевелить пальцами, показывая, что мне нужна ручка. Чувствую, как что-то гладкое и холодное касается ладони, и рядом со мной появляется открытый блокнот.
Не поднимая головы, я снимаю колпачок с ручки и пишу: «Пошел на хрен».
— Пишолна хрин? Как скажешь, вампирша.
Резкая боль пронзает кожу на спине. Слава богу, мое заклинание немоты еще действует, потому что я бы точно разразилась потоком ругательств. Начинаю яростно махать рукой и, наконец, попадаю по какой-то части тела Ашена, и он издает стон. Я пишу новую записку:
«П.О.Ш.Е.Л. Н.А. Х.Р.Е.Н»
— О. Теперь понятно. Так намного лучше.
«Уйди. Отсюда».
— Боюсь, это невозможно. Мы должны отправиться в Каир, чтобы найти аптекаря. Там уже наступает ночь.
Мне хочется разрыдаться. Я люблю этот город. Очень люблю. И не была там целую вечность. Но там так шумно. А у меня раскалывается голова. Мне даже думать тяжело. Как я вынесу всю эту музыку, разговоры, автомобильные клаксоны? Нет уж. Ни за что.
«Я умерла. Оставьте сообщение после сигнала. БИИИП», — пишу я и вцепляюсь во все простыни, до которых могу дотянуться, и прижимаю их к лицу. И он был прав, они просто восхитительные, прохладные и шелковистые, и я жалею, что когда-то так плохо о них отзывалась.
— Ну же, вампирша, — говорит Ашен, и я чувствую, как простыни выскальзывают из моей хватки. Пытаюсь замотаться в них, как в буррито, но тщетно. Вместо этого я просто сворачиваюсь в жалкий комочек. — У меня есть крофе.
«Я хочу только спать».
— Есть душ.
«Там нет фена. Мыло вонючее. Хочу спать».
— А как насчет Кровавой Мэри?
«Ты что, думаешь, я какая-нибудь деревенщина? Приемлю только Кровавый Цезарь8».
— Специально для тебя у меня есть томатный сок.
Приоткрываю один глаз и кидаю на Ашена недоверчивый взгляд сквозь спутанные волосы. Он указывает на тумбочку, и я перевожу взгляд. И точно, там стоит дымящаяся чашка с крофе, высокий стакан Кровавого Цезаря с дополнительной порцией крови (еще бы) и тарелка с беконом. Я показываю на бекон и смотрю на него вопросительно.
— Все любят бекон.
«Только не веганы».
— Все, кроме веганов, любят бекон.
«Логично».
Я с трудом принимаю сидячее положение. Комната кружится, словно пытается сбросить меня, и я хватаю первую попавшуюся вещь с тумбочки. Ну конечно, алкоголь.
— Выглядишь так, будто я протащил тебя по асфальту.
«Какой же ты сегодня любезный! Если ты ждал, что я проснусь с идеальной прической и свежим макияжем, то это не ромком. Хотя откуда тебе знать о ромкомах, у тебя же нет Netflix». — я пишу это, откусывая бекон и обмакивая его в «Цезарь».
— У меня есть Amazon Prime Video, и Apple TV. И Disney+. На ноутбуке. В сумке, — говорит Ашен, сморщив нос при виде моей трапезы.
Что…за…дичь?
— Что?
«Ты же Жнец. С каких пор у Жнецов есть Disney+?»
— «Мандалорец» – неплохой сериал. И малыш Йода милый.
«Ты вообще кто? Я умерла? Точно умерла».
— По виду, можно сказать и так.
Я наконец осознаю, что на мне только одна накладная ресница, и отрываю ее. Ашен же, напротив, выглядит отдохнувшим и готовым покорять мир. Я наблюдаю, как он продевает запонку в рукав своей темно-синей рубашки, и подавляю желание закатить глаза. Я в платье с вечеринки, которое сейчас выглядит как тряпка.
«Ты спал?» — пишу я, толкая Ашена локтем с блокнотом, чтобы он увидел мою записку.
— Да.
Оглядываю комнату, но подушек на полу не вижу. Ухмыляюсь, представляя, как он спит, стоя под душем.
«…Где?»
— Здесь. Рядом с тобой.
Встречаюсь взглядом с Ашеном. По его вчерашнему молчаливому бегству я решила, что он постарается не попадаться мне на глаза, а может и вовсе растворится в ночи. Но он смотрит на меня так, словно что-то хочет сказать. Возможно, хочет извиниться. Или объяснить что-то. Может даже попытается погасить этот пожар между нами, пока не испепелил нас обоих. Но он никогда не скажет этого.
— Нам пора, — говорит Ашен и протягивает мне мой крофе в обмен на пустой стакан от «Цезаря». Я вздыхаю. Этот момент напряжения испарился, словно его и не было. Делаю глоток обжигающей жидкости. Мне немного лучше, но боюсь, что меня вырвет в душе.
Так и происходит.
После этого чувствую себя немного лучше, но голова раскалывается. Троекратное полоскание рта спасает ситуацию. Надеваю джинсы, белую рубашку с длинными рукавами, собираю влажные волосы в небрежный пучок. Макияж? Ну уж нет. Кто на это способен в таком состоянии?
Собравшись, мы направляемся вниз, в огромный зал. Здесь совершенно пусто. Наши шаги отзываются эхом в стенах, словно стая летучих мышей мечется между колоннами. Приближаясь к котлам, я замедляю шаг, и, оказавшись совсем рядом, замираю. Мне хочется спросить Ашена о ползунах, которых мы видели прошлой ночью, пока он зажигает факел, но я сдерживаюсь. Он бросает пылающий факел в спящий котел, и тот оживает с оглушительным ревом. Когда Ашен оказывается рядом со мной, меня захватывает волна паники, и я ничего не могу с этим поделать. Похмелье почти прошло, и голова перестала кружиться. Единственное, что я вижу, — это пламя.
— Будет все, как в прошлый раз, — говорит Ашен. В его голосе слышится спокойствие и терпение. Я боковым зрением замечаю движение и смотрю вниз на свои ноги, окутанные клубами дыма. Он поднимается вверх, и Ашен берет меня за руку. — Никакой боли, никакого жжения. Ничего нового с того раза, как мы пришли сюда.
Я киваю, собираю всю свою волю в кулак, и мы идем вперед. Я понимаю, что это нелогично, но меня все еще охватывает страх. Мое дыхание становится все более прерывистым. Руки дрожат, и я чувствую непреодолимое желание убежать. В голове, словно звон колоколов, раздаются воспоминания о криках и проклятиях жителей деревни. Я вижу Бобби Сарно, стоящего в задних рядах толпы. Он наслаждался каждой секундой, это была его долгожданная месть за корабль, потопленный моими сестрами, и его пленение. И хотя я его освободила, он с радостью предал меня Жнецам и с удовольствием наблюдал, как я мучаюсь и умираю в огне. Я до сих пор чувствую злобу его улыбки, когда он смотрел, как я корчусь на костре.
Я захожу в котел вместе с Ашеном, и на этот раз не плачу. Закрываю глаза и затыкаю уши. Ашен заключает меня в свои объятия. Когда пламя вихрем проносится вокруг нас и давление в моей голове нарастает, я чувствую, как его рука касается моей шеи.
Когда пламя опадает к нашим ногам, и дым рассеивается, я открываю глаза. Чувствую перемену в воздухе. Он словно стал плотнее, жарче. Чувствую запах Ашена: некуреный табак, пропитавший его кожу запах чернил. Но кроме него, есть и другие ароматы. Известняковая пыль, отголоски времени и истории. И где-то вдали ночной ветер доносит запахи кумина и кардамона, кто-то готовит ужин.
Убираю руки от ушей, пытаюсь отдышаться. Смотрю из-за плеча Ашена. Мы во внутреннем дворике, окруженном пальмами и известняковыми стенами. Рядом журчит вода в фонтане, выложенном синей мозаикой. Над нами мерцают яркие звезды, но свет большого города заглушает их сияние.
— Все в порядке, вампирша? – спрашивает Ашен, немного ослабляя хватку.
Киваю, впервые понимая, что меня больше не раздражает это «вампирша». Сейчас оно звучит как ласковое прозвище. Тепло его рук пробуждает мою душу. Я чувствую себя в безопасности и окруженной заботой. И мне больше не так одиноко.
Ашен отстраняется ровно настолько, чтобы между нами оставалось немного пространства, и касается моей щеки. Его кончики пальцев нежно скользят по моей скуле, проверяя, не осталось ли слез.
— Сейчас было легче, да?
Я снова киваю, и Ашен отстраняется. Наши взгляды встречаются на мгновение, а потом в его глазах гаснет свет, и он отпускает мою руку. Смотрит вниз, выходит из котла и предлагает мне руку лишь на миг, чтобы помочь выбраться. Тут же его рука соскальзывает с моей, и он, не говоря ни слова, направляется к дому, оставляя меня позади. Та старая рана от прошлой ночи расцветает в моем сердце, окрашиваясь в более глубокий цвет.
Какая же я наивная дурочка, размечталась об объятиях, нежностях и прочей глупости. Я так боялась своих чувств к нему. А теперь, когда я не могу их остановить, боюсь еще больше. Но хуже всего — страх, что он не испытывает ко мне ничего. Этот страх сковывает меня, как цепями, не давая сдвинуться с места.
Ашен оборачивается и смотрит на меня, склонив голову. На его лице появляется легкая задумчивость. Я вздыхаю и иду за Ашеном в темный, похожий на дворец дом. Свет в прихожей вспыхивает, когда мы входим. Дом обставлен скромно: пейзажи на стенах, простая мебель. Мы не останавливаемся. Идем по коридору к другой двери, ведущей в гараж. У дальней стены стоит старый «Land Rover», а перед нами - ряд мотоциклов, накрытых пыльным брезентом.
— Ты умеешь водить мотоцикл?
Я бросаю на Ашена испепеляющий взгляд. Да что он вообще себе позволяет? Конечно, я умею водить этот чертов мотоцикл. Протягиваю руку за блокнотом и ручкой, а он, закатив глаза, достает их из кармана пиджака.
«Конечно, умею, болван. А ты танк водить умеешь?»
— Да. А ты вертолет умеешь?
«Да. А ты экскаватор?»
— Да. А ты подводную лодку?
Блин, я не умею. Да и кому это нахрен надо? Наверное, тем, кто управляет подводной лодкой. Я сердито смотрю на Ашена.
— Ну, раз уж мы выяснили, что ты не умеешь водить подводную лодку, тогда поехали, — он бросает мне ключи и срывает брезент с мотоцикла «Triumph Scrambler». В предвкушении рева мотора у меня начинает раскалываться голова, хотя я еще даже не вставила ключ в зажигание.