Я поглощу все».
И тут меня прорывает дикий хохот.
Настоящий, неконтролируемый хохот.
Черт...
По крайней мере, я не заговорила.
Жнец смотрит на меня с оценивающим любопытством, пока мой смех постепенно стихает. Я чувствую, что он близок к разгадке, и это меня беспокоит. Очень беспокоит. Я поднимаю руки в знак извинения, а затем указываю на надвигающуюся стаю, словно приглашая их к битве. Жнец хмурится. Наконец, он вновь поворачивается к вожаку, и я выдыхаю с облегчением.
— Это последний шанс, волк. Отдайте мне своего Альфу.
Наступает тишина, которую нарушает звук рвущейся ткани. Костюм трещит под натиском преображения. Слышатся стоны боли, хруст ломающихся и срастающихся костей. Я слышу, как шерсть пробивается сквозь кожу, как зубы увеличиваются и меняют форму. Слышен злобный рык и утробное ворчание. Когда волки поднимаются из тумана, их взгляды прикованы ко мне, словно Жнец между нами — лишь призрак.
Ашен оглядывается и пронзает меня своим пламенным взглядом. Сердце замирает. Одним ударом клинка он может лишить меня жизни. Одним моим взмахом я могу убить очередного Жнеца. Еще один демон падет от моей руки за гибель моей сестры. Но я не поднимаю меч против него, не знаю почему. Выдерживаю его взгляд.
— Ты готова, вампирша? — спрашивает Жнец.
Я обращаю свой пылающий взгляд к волкам, выходящим из тумана.
Киваю.
Я готова.
Первыми лезут вперед низшие члены стаи. Они крадутся вперед, рыча от ярости, их головы ниже линии тумана, но глаза светятся внутри него. Как только первый вырывается из мглы, Жнец уже замахивается.
Лезвие разрывает мышцы и скользит по кости. Я чувствую запах волчьей крови. Зверь воет от боли и падает с клинка Жнеца, рухнув на скользкий асфальт переулка. Угли и пепел взмывают в небо, когда тело распадается на части.
Жнец убивает следующих двоих, прежде чем я успеваю вмешаться.
Из тумана вылетает волк с черной шерстью и сверкающими оранжевыми глазами. Он перепрыгивает через Жнеца, у которого меч по самую рукоять торчит в теле другого. Черный волк рычит на меня, и я в ответ шиплю ему в морду, вонзая меч в шею.
Обожаю шипеть. Звучит так злобно, а я это редко делаю.
Как и убиваю оборотней.
Отвожу меч и отпихиваю труп волка с клинка, и тут понимаю, как я соскучилась по этому безумию, пока пряталась в тени. В последнее время охочусь только чтобы прокормиться, а не ради удовольствия. Чувствую, как сила возвращается, и это прекрасно.
Прохожу мимо Жнеца и встречаю следующего волка раньше, чем он успевает прыгнуть. Расправляю плечи и плавно взмахиваю мечом. Лезвие раскалывает позвонки, рассекает сухожилия и плоть. Голова волка отделяется от тела. Кровь брызжет мне в лицо.
Я облизываю губы и бросаю радостный взгляд на Ашена. Он хмурится и смотрит на меня с задумчивой строгостью. Поворачиваюсь обратно к волкам — они больше не сдерживаются.
Они бросаются в бой все сразу.
Окружают нас. Мы с Ашеном встаем спиной к спине. Некоторые оборотни толкаются, смыкая кольцо. Двое рычат и огрызаются, задевая друг друга плечами. Как всегда. Оборотни вечно лезут вперед, пытаясь занять лучшую позицию. Но мы со Жнецом — само хладнокровие. Мы ждем. Ждем, пока волки не сделают первый шаг.
Замираю и слушаю свое дыхание. Слышу, как медленно бьется сердце. Чувствую тепло Жнеца за спиной и вижу, как вспыхивает адский огонь на его клинке, рассекающем воздух словно маятник.
Первые волки бросаются в атаку. Они крупнее и сильнее, чем предыдущие. Но я не вижу среди них электрически-голубых глаз Альфы. Кажется, время ускоряется, когда мы с Ашеном рубим, режем, колем и кружимся в танце смерти. Наши мечи ни разу не сталкиваются. Мы как струны одного инструмента, созданные играть одну мелодию.
Качаю головой. Мелодия? Что за чушь... Хотя, знаете что? Наверное, это правда. У нас, вампиров, всегда была проблема с тем, чтобы отличить опасность от желания.
Собираюсь и снова фокусируюсь на том, чтобы кромсать оборотней и шипеть, пока есть такая возможность. Надо было считать трупы, чтобы после боя ткнуть этим в лицо Жнеца. Хотя, может, и не получится. Кажется, он что-то заподозрил. Понимает, что я не просто вампирша.
Начинаю думать о том, что будет после всего этого, и тут же отвлекаюсь. Кажется, целую вечность не участвовала в настоящей битве. Растеряла форму, ясно? И как только я ослабляю бдительность, оборотень вцепляется зубами мне в руку.
Вою от боли и шиплю от ярости. Роняю меч из поврежденной руки. Левой рукой вытаскиваю серебряный кинжал, спрятанный на поясе. Вонзаю его в череп оборотня и вырываю руку, когда его челюсти разжимаются.
Рычу сквозь зубы, как вдруг чувствую теплую ладонь, которая скользит по моему бедру и останавливается у живота. Волна жара пробегает по спине. От неожиданности у меня перехватывает дыхание, и в легких словно горит огонь. Жнец разворачивает нас, чтобы заслонить меня от битвы.
— Все в порядке, вампирша? — спрашивает он, бросая взгляд на меня через плечо. Я ничего не отвечаю, и он поворачивает голову, чтобы рассмотреть густую черную кровь, которая течет по моей руке. Когда он снова смотрит на меня, я сглатываю и киваю. — Хорошо, — говорит он, и его прикосновение исчезает. Отсутствие его тепла вызывает странное покалывание на коже. Ашен, кажется, совсем не замечает, какое напряжение вызвал во мне, и снова сосредотачивается на битве. — А теперь подними свой меч.
Убираю кинжал обратно в ножны и поднимаю меч своей здоровой рукой. Впервые мне приходит в голову, что Ашен, возможно, не так уверен в нашей победе, как это кажется на первый взгляд. Он нуждается в моей помощи. И сколько бы волков мы ни убили, их почему-то становится только больше.
Мы продолжаем их оттеснять, и я так сильно сосредоточена на сражении, что едва не пропускаю важную деталь. Один взгляд, один поворот головы, одна секундная рассеянность. Но я их вижу — глаза, которые скрываются в тени. Оборотни приняли человеческий облик. Что-то металлическое блеснуло в лунном свете, и я уже падаю в туман, когда Жнец толкает меня вниз.
Раздается хлопок, а потом свистящий, вихревой звук. Что-то скребется и гремит о кирпичную стену у нас за спиной. В тумане я встречаюсь взглядом с огненными глазами Жнеца, и как только слышу следующий хлопок, он отталкивает меня от сети из серебра, которая закручивается между нами.
— Лежи тихо, — шепчет он, и я пригибаюсь к земле. Прикрываю рукой свои светящиеся красные глаза, но все равно наблюдаю за происходящим сквозь пальцы. Ашен закрывает глаза и отползает от меня, двигаясь медленно и бесшумно в сторону волков. Под покровом тумана я вижу только их ноги и трупы сородичей, которые распадаются на части. Они выслеживают нас, а Ашен выслеживает их.
Первым делом он сносит ноги оборотню с оружием, а потом отшвыривает эту металлическую хрень подальше от стаи. Сваливает еще двоих, а я тем временем пробираюсь под туманом и присоединяюсь к нему, убивая троих левой рукой, а правую прижимаю к груди. Вместе мы убиваем восемь, и когда падает последний, туман рассеивается.
Мы стоим на коленях друг напротив друга и тяжело дышим. Впервые думаю, из чего эта хрень состоит. Аэрозоль из волчьих соплей? Какая гадость. Пытаюсь заставить легкие успокоиться, но они бастуют, и я вдыхаю эту мерзость в себя.
Черт, как же болит рука.
Не поймите меня неправильно, меня и раньше ранили. Но, как я уже говорила, это было давно. Я забыла, как болезнен укус оборотня. Яд в их слюне не убьет меня, но будет больно, и если я хочу сохранить руку, придется ее лечить. Я так сильно сжимаю рукоять клинка на своем бедре, что боюсь раздавить его. Прижимаю раненую руку к сердцу, как вдруг чувствую, как теплые пальцы обхватывают мое запястье, подставляя лунному свету.
Жнец берет мой локоть своей другой рукой и внимательно осматривает его. Кровь, темная, как ночное небо, струится по моей коже.
— Тебе нужно выпить кровь, иначе яд подействует, — говорит он, надавливая пальцами на рану. Я киваю, и он смотрит на меня с сомнением.
Ну вот и все. Тот самый момент, которого я ждала, но в то же время и боялась. Может быть, и к лучшему, что все это закончится. Или, может быть, другой Жнец заплатит за то, что забрал у меня мою семью. В любом случае, я не могу проиграть. Так почему чувствую легкую досаду в груди?
— Кто ты такая, вампирша?
Когда обсидиановый клинок пронзает сердце Жнеца, и его демонская кровь шипит, обжигая мою шею, я во второй раз за вечер думаю:
Спасибо вам, сраные оборотни.
ГЛАВА 4
Какая-то женщина нависает над плечом Жнеца. Ее глаза горят, пока она вонзает клинок в его тело. Отполированное черное лезвие мерцает и словно что-то шепчет мне в темноте.
Я встречаюсь взглядом с Жнецом. Он смотрит прямо на меня, огонь в его глазах мечется, пока он пытается справиться с болью.
— Привлечение внимания рождает отвлечение. Отвлечение рождает уничтожение, — шепчет она Жнецу на ухо.
Какая чушь.
Не отрывая взгляда от Жнеца, я бросаю кинжал в оборотня, который подкрадывался сбоку. Он роняет оружие, которое хотел применить. Мой кинжал дергается в последний раз, вместе с последним ударом его сердца.
Хотелось бы сейчас сказать что-нибудь этакое, в духе: «Высокомерие рождает уничтожение». Но нет. Я буквально вытаскиваю Жнеца с обсидианового лезвия и набрасываюсь на волчицу. Она падает на асфальт. Я рву ей сухожилия на запястье, она воет, и клинок выпадает из ее руки. Я приближаюсь к ее лицу и улыбаюсь, чтобы она увидела кровь на моих зубах. В ее глазах — страх и ярость. Рука невыносимо болит, и в голове звучат слова Жнеца: «Тебе нужно выпить кровь».
Да. Да, это именно то, что мне нужно.
Я впиваюсь зубами в шею волчицы, и она взвизгивает, когда я глотаю ее кровь. Вкус оборотня мне не очень нравится. Какой-то мускусный, с дымком. Не такой сладкий, как у людей. Но боль в руке начинает утихать. Так что знаете что? Сойдет. Пью быстро, мой яд разжижает ее кровь и парализует конечности. Беру ровно столько, чтобы унять жажду и вылечить руку, а потом ломаю ей шею с таким шипением, которое будет преследовать ее и в загробном мире.