Вчерашняя ночь заставила меня осознать, что я немного застряла в самовольно созданном болоте. Драться с оборотнями было захватывающе. Ударить Жнеца по голове было весело. Расшифровывать свои корявые заклинания вместе с Эдией было... даже как-то освежающе. Да и я давно тут живу. Все вокруг стареют, а я — нет. Я никогда не старею. Могу менять прическу, макияж, гардероб, но выгляжу все равно на двадцать пять. Наверное, так будет всегда.
Так что, да, думаю, пора уходить.
Я знаю, что мне следовало сбежать прошлой ночью, но, честно говоря, дело не только в работе. Просто трудно прощаться. Такое ощущение, что я только этим и занимаюсь. Даже зная, что так будет безопаснее для всех, все равно мне больно.
Я собрала вещи еще вчера, так что, как только закончится смена, мне останется только схватить их и уйти. Даже не буду переодеваться. Знаю, Биан будет сидеть на ресепшене, как обычно разгадывать кроссворд. Она наверняка знает, что я могу исчезнуть в любой момент. И, наверное, догадывается, что дело не только в моем молчании.
Отдам ей записку, что нужно уехать на какое-то время. И больше не вернусь. Если ей нужна помощь на пару часов, я останусь. Я ей обязана. К тому же, я вчера всю ночь бегала по городу, чтобы сбить преследователей со следа.
Что... совершенно не сработало. Вообще.
Я резко останавливаюсь, входя в холл. Жнец здесь, сидит в синем кресле с высокой спинкой, закинув ногу на ногу, читает вчерашний выпуск «Граждане Сэнфорда». Он выглядит невероятно симпатично в своих черных брюках, начищенных брогах и черной рубашке на пуговицах. Рукава закатаны до локтей, из-под ткани видны его татуировки.
Его взгляд встречается с моим и не отпускает.
Черт.
Сумка соскальзывает с моего плеча и с грустным стуком падает на пол рядом с ресепшеном. Я смотрю на Биан. Она сосредоточенно разгадывает кроссворд.
— У тебя посетитель, — говорит она, не поднимая головы.
Только сейчас понимаю, что она не про Ашена.
Во всем этом хаосе я совсем забыла, что сегодня вторник. День «Эрудита2».
Энди поднимается с диванчика в другом конце холла, сияет улыбкой во весь рот. В руках несет горшок с каким-то растением. Протягивает его, как жертву богам. За ним, на круглом столике у неработающего камина, уже расставлена игра.
Боже, что за хрень. Почему все так неловко.
Стараюсь не смотреть в сторону Жнеца, но чувствую, как он прожигает меня взглядом. Энди даже не смотрит в сторону Ашена. Наверное, стоит сказать, что Энди Картрайт - детектив местной полиции, но он не особо наблюдательный.
Выдавливаю из себя самую приветливую улыбку и иду к Энди.
— Это спатифиллум, — говорит он, протягивая мне горшок, когда я останавливаюсь. — Сержант Энджел говорит, он помогает думать и кислородом воздух очищает... ну, что-то такое.
Улыбаюсь шире и прикладываю руку к груди в благодарность. Замечаю, что на руке видны розовые следы от укуса оборотня. Рана еще заживает. Энди не замечает. Или делает вид. Бросаю быстрый взгляд на Ашена. Он следит за движением моей руки с хищной внимательностью. Как сокол за добычей. Смотрит, как я ее опускаю, потом снова встречается со мной взглядом. На лице ничего не написано. Когда я прищуриваюсь, он наклоняет голову, словно оценивает мое закипающее раздражение. Подавляю подступающую панику, отворачиваюсь, забираю горшок у Энди и ставлю его на каминную полку.
Я сажусь за стол и складываю руки на коленях, как примерная вампирша. В последние месяцы наши еженедельные игры в «Эрудит» стали моим главным развлечением. Да-да, я знаю, вы сейчас думаете: зачем сирена-вампир, которая знает наизусть текст песни «WAP», во вторник вечером играет в «Эрудит» с городским копом? Ну, во-первых, это отличный источник информации. Например, так я узнала про ту свадьбу, где Джесси Бейтс устроил драку. Такие сплетни — полезная информация для вампира, который охотится на подонков.
Кроме того, мне просто ужасно скучно, а «Эрудит» — это хотя бы какое-то развлечение.
Так что я позволяю себя очаровывать... Неумелому, но милому детективу Картрайту с его усиками...
...С помощью спатифиллумов и настольных игр...
...Настольные игры.
Боже милостивый. Надо валить из этого Сэнфорда. Срочно.
Мы начинаем играть, и Энди рассказывает о последних новостях в городе, которых сегодня немного. Сбежал лебедь мистера Стакера. На городской площади появились граффити. Несколько подростков в толстовках были арестованы и, вероятно, будут чистить раскрашенные кирпичи зубными щетками в течение следующих нескольких недель на летних каникулах.
Улыбаюсь и киваю в нужных местах, выкладывая слова на доску. Чувствую себя немного спокойнее в присутствии Ашена. Просто потому, что он пока меня не убил. Под «спокойнее» я подразумеваю, что готова обмочиться всего на 90 процентов, а не на 99, как десять минут назад. Бросаю взгляд в его сторону. Он делает вид, что читает газету. Но потом наши взгляды сталкиваются, и я не могу отвернуться.
— Кстати, — начинает Энди, и я так резко вздрагиваю, что колено врезается в стол. — Ты в порядке? Извини, я не хотел тебя напугать, — говорит он, похлопывая меня по руке. Я бросаю взгляд на Ашена, его глаза по-прежнему прикованы к моим, словно мы связаны невидимой нитью. Когда я снова смотрю на Энди, вижу, что он даже не заметил нашего безмолвного диалога.
Боже, ну и тормоз, прости Господи. Милый, конечно, но тупой.
— Так вот, тут еще один случай произошел, — продолжает Энди, выкладывая слово «рядовой» на доску. — Вчера в участок пришел один парень, утверждал, что видел демона с горящим мечом в переулке за сырной лавкой.
Я приподнимаю бровь в притворном удивлении и выкладываю слово «съебись». Что такого? Мы играем по своим правилам. И это всегда веселит Энди...
...Каждый. Гребаный. Раз.
Энди ухмыляется, любуясь моим словом, и добавляет «сердце» на доску. Я хмурюсь, но тут же вспоминаю о своей маске и выдавливаю самую искреннюю улыбку, как только Энди смотрит на меня.
— Да, говорит, шел мимо и вдруг очнулся в переулке, а над ним стоит демон с мечом, и глаза огнем горят.
Жнец фыркает и прикрывает смех кашлем. Я украдкой бросаю взгляд в его сторону, но он уже спрятался за газетой.
Я выкладываю на доску слово «нахуй».
Энди хихикает и ставит «кретин» на доску.
— Да уж, наверное, ударился головой, потому мы его в больницу отвезли. Видать, переел сырных бутербродов на ночь, — подмигивает он. Ему самому кажется, что он остроумно пошутил, и я выдавливаю поощрительную улыбку. Я краем глаза вижу, что Ашен выглядывает из-за газеты. Он хмурится, как будто чего-то не понимает.
И тут мне выпадает шанс выложить слово, которое ждало своего часа. «Жнец».
Съебись нахуй, Жнец.
Энди увлечен подсчетом очков, а я тычу пальцем в слово на доске и сверлю Ашена взглядом, повторяя беззвучно: «Съебись нахуй, Жнец».
Его глаза сужаются, и я повторяю слова снова и снова, пока Энди не поднимает взгляд. Я одариваю его милой улыбкой.
— Ха-ха, смотри! Съебись нахуй, жнец! Не сегодня, Скелетор! Да, Лу?
Энергично киваю.
Энди внезапно начинает петь, и я сжимаю зубы под маской улыбки.
— We'll be able to fly, don't fear the reaper, Baby, I'm your maaaaan3.
Слышу, как Биан давится смехом за стойкой. Хочется провалиться сквозь землю. Смотрю на Жнеца: он сверлит меня взглядом.
После этого музыкального кошмара мы заканчиваем партию и начинаем новую. Наконец, приходит время прощаться, и Энди снова пытается выудить из меня согласие на настоящее свидание. Как всегда, я уклоняюсь от ответа. Благодарю за цветок, прижимаю руку к сердцу. Даже чмокаю его в щеку. От усов щекотно. Он улыбается так искренне и застенчиво. Вот за это я его и ценю. Он настоящий. Милый. Заботливый.
И одинокий. Я тоже одинока. Когда Энди рядом, я чувствую себя немного лучше.
— Ну, в то же время на следующей неделе, Лу? — спрашивает он, когда я провожаю его к двери. Киваю и улыбаюсь, и на этот раз моя улыбка искренняя. Я смотрю, как он выходит, садится в патрульную машину и уезжает.
Когда я поворачиваюсь обратно, Жнец уже нависает надо мной.
В его глазах вспыхивает пламя. Он сжимает мою руку в месте над тем самым укусом, которым я спасла ему жизнь.
— Нам есть что обсудить, вампирша, — говорит он и тащит меня на солнце.
ГЛАВА 7
Боже, ну у вас и лицо. Не волнуйтесь. Помните, что я говорила? Солнечный свет мне не вредит. В старые-добрые времена, я с сестрами днями торчала на пляже, мы ждали корабли, чтобы потом силой голоса разбить их о скалы. Вот это было весело! И загар был классный.
Но, честно говоря, тащить меня куда-то против воли — это просто наглость. Поэтому я доходчиво объясняю Жнецу, что о нем думаю. Ударом в челюсть.
Что, в общем-то, ни к чему не приводит. Кроме того, что он становится еще злее. Хотя есть чему радоваться: у него на виске роскошный фиолетовый синяк от удара мечом, которым я его огрела прошлой ночью.
На заметку: бить Жнеца не кулаком, а чем-нибудь увесистым.
Ашен тащит меня через улицу в парк, и только убедившись, что поблизости нет лишних глаз и ушей, чуть ослабляет хватку. Пфф. Он явно никогда не был в Санфорде. Таких укромных мест здесь просто не существует. Если он решит меня тут прикончить, вся округа будет в курсе.
Он останавливает нас под ветвями плакучей ивы, удерживая мою руку, пока я извиваюсь в знак протеста. Он смотрит на меня с таким видом, будто в его глазах скопилась вся ярость преисподней.
— Как тебя зовут? — грубо спрашивает он.
Что ж, может, мое колдовство все-таки работает.
Я показываю на свой бейджик, приколотый на груди. Там просто написано: Лу.
— Лу, — хмурится он.
Надо было придумать себе что-то менее похожее на Леукосию, конечно. Но так проще. Я знаю, что откликнусь на это имя. И оно напоминает мне о сестрах. Все равно никто не поверит, что я живу с 1700-х годов. Так что можно не заморачиваться.