— Это в ком же?
— Ты ведь видел эти расстрелянные машины и нашпигованные пулями тела по пути сюда, уже на подъезде к полуострову?
— Конечно.
— И ты, должно быть, заметил, что трупы свежие, даже вороны еще не успели толком причаститься. Так вот, этих людей я тоже приглашал в гости, но они почему-то решили, что они — эксклюзивны, уникальны, и, если в поле зрения появляются другие, с ними надо разделаться. Представляешь, никому и в голову не пришло, что я здесь не лотерею устраивают, с джек-потом, а жду всех, на абсолютно равных условиях!
Ллоуль всплеснул руками, выражая досаду, встал, подошел к балкону и оперся на него, глядя вдаль, прямо как в последнем сновидении. Чувство дежа-вю вихрем пронеслось в моей голове.
— Тогда нам повезло, что они все мертвы, — сказал я. — Иначе мы бы не доехали.
— Факт. С последними вы разминулись на полтора часа. Неслыханная удача. И хорошо, что ты не знаешь, сколько таких стычек случилось дальше отсюда.
— Больше никого не ждем?
— Нет, — Ллоуль отрицательно помотал головой. — Остальные из тех, кто находится в пределах досягаемости, сочли, что верить мне нельзя и остались хорониться в норах. Ну, ничего страшного. Стало быть, тебе одному выпала честь запомнить все. Будет, что рассказать друзьям, когда вы снова встретитесь.
— На том свете? — поинтересовался я с легким раздражением — не люблю этого пафоса, лишней многозначительности и недосказанности. Тоже мне, блин, мистик. — Так оттуда и так все видно.
— Да нет, вы встретитесь еще на этом. Не бойся, я не буду тебя томить — по лицу вижу, что уже сердишься. Ты пей чаек, пей, не то заснешь прямо сейчас, а потом времени на разговоры не останется.
Я отхлебнул из чашки, брови удивленно поползли вверх — напиток, кажется, совсем не остыл, хотя просидел я здесь немало. А еще этот друидский нектар неплохо утолял голод. Это стало особенно заметно после того, как я вылакал две трети — оставшаяся часть была густовата, как свежий кисель, и, судя по всему, весьма питательна.
— Весь этот ужас, который ты и твои друзья пережили, вот-вот завершится. И совсем скоро ты узнаешь, что его не существует и никогда не существовало.
— То есть я сейчас сплю, грежу?
— Нет, все реально. Но я не могу позволить тебе остаться одному в таком мире. Я отправлю тебя туда, откуда ты пришел. И прошу тебя морально подготовиться к этому. Ты очнешься в недавнем прошлом, в самом недавнем, и это будет реальность, в которой люди не знали и не узнают этой катастрофы. Поэтому советую тебе осторожно делиться воспоминаниями, а то и вовсе оставить их все себе. Стирать память я не умею, да и рискованно это.
— Звучит что-то уж совсем странно, — я выдавил кривую улыбку, все еще надеясь на то, что чудак Ллоуль (на самом деле его явно зовут по-другому) меня дурит и разыгрывает. Если нет — надо бежать отседова, как можно быстрее, вприпрыжку и запутывая след. Он ведь сумасшедший, матерь божья! Сейчас еще скажет, что инопланетянин.
— Да успокойся ты! — Ллоуль подошел и похлопал меня по плечу. — Я не псих. Но что касается моего происхождения, то здесь ты попал в точку. Технически я такой же землянин, как и ты, но — из другого временного потока, поэтому меня можно считать и пришельцем.
С задорным уханьем по небу пронеслись несколько гигантских шерстяных летунов. Один вдруг оторвался от группы, резко нырнул вниз и поднялся, держа в растущих прямо из груди зубах конвульсивно трепыхающегося гигантского таракана. Точнее, детеныша гигантского таракана. Эта особь была размером не больше таксы, иначе мелкая пасть летуна не удержала бы ношу.
— Веришь, не веришь… Но это так. Мы даже Землю по-другому называем, хотя за те сорок три года, что я провел здесь, слово «Земля» стало совсем привычным.
Ллоуль снова сел напротив меня. На миг в его глазах будто бы промелькнула грусть.
— Я очень долго не был дома. Сорок три года, представляешь? Наверное, там многое поменялось за это время.
— А где твой дом? — спросил я, с ужасом осознавая, что начинаю верить собеседнику.
— Как раз здесь же, где мы сейчас сидим. Только на моей планете все иначе. Просто лучше, если честно. Именно поэтому это я наведался в гости к вам, пусть и с трудом, а не вы — ко мне.
— Это ведь ты все устроил, да? — мой очередной вопрос прозвучал до ужаса буднично.
— Я, — честно признался Ллоуль и забарабанил пальцами правой руки по столешнице. — Ты, наверное, уже догадываешься, с какой целью?
Я нервно рассмеялся.
— А вот и нет. Когда зомби бегали по улицам и откручивали людям головы — тогда да, еще какой-то мотив прослеживался. Мизантропия, например, или еще что. Но теперь…
— Какая, к дьяволу, мизантропия, — махнул рукой Ллоуль. — Ты видишь всех этих… Даже не знаю, как их назвать. Василиски и горгоны рядом с ними — фотомодели, согласен?
Я угукнул, ожидая продолжения — пауза была дана явно на то, чтобы я выразил свое мнение.
— Так вот, завтра здесь появится такое, чего наш с тобой разум переварить не сможет — подавится и задохнется. Точнее, подавился бы, потому что те, кого ты называешь зомби, не позволят незваному гостю разгуляться.
— Что это за гость такой?
— Это — большая шишка, — заулыбался Ллоуль. — И вся эта окружающая фауна, беснующаяся и устанавливающая свои порядки, является как бы мелкой мошкарой, вьющейся возле носорога и предвещающей его скорое появление.
Мы окрестили это существо Пожирателем, поскольку, собственно, оно пожиранием и занимается. Проникает в обитаемый мир — в необитаемом кушать нечего — и поглощает его основу, жизненную силу, оставляя после себя мертвый холодный камень. Я тебе уже говорил, что моя цивилизация обитает на такой же планете, как эта, в такой же звездной системе и точно такой же галактике. У нас такие же материки, примерно такой же климат и так далее. Только мы с вами находимся параллельно по отношению друг к другу — представь себе, что Вселенная похожа на тетрадь в клеточку, бесконечную, естественно. Так вот, клеточка на одной странице полностью идентичная клеточке на другой, третьей, четвертой и так далее, без конца и края. Понимаешь?
— Ну, с такими упрощениями пока держусь, — сосредоточенно кивнул я — собрать воедино разбежавшиеся от истощения мысли оказалось нелегко даже после чая.
— Да ладно, даже говори я сейчас с самым лучшим физиком вашего мира, мне пришлось бы прибегать к очень серьезным упрощениям. Повторю — наша «клеточка» развивалась совсем в другом направлении.
— Да-да, то есть вы нас опередили на тысячу лет или типа того?
— Не опередили, — помотал головой Ллоуль. — Мы пошли в другую сторону, только и всего. Разорвали замкнутый круг, в котором вы мечетесь всю свою историю, с каждым новым витком меняя старые декорации на новые, но оставаясь на круге. Но к этому мы вернемся позже. Кажется, речь велась о Пожирателе, верно?
— Так точно, — отозвался я, уже целиком захваченный рассказом.
— Так вот, настал момент, когда Пожиратель разделался с целой страницей, «выев» без остатка всю жизнь из всей Вселенной. Боюсь даже представить, сколько времени это длилось. Впрочем, возможно, что совсем недолго — время ведь вещь относительная.
Тогда это страшное создание, действующее, впрочем, без какого-либо умысла, но лишь в силу своей природы, отыскало путь в следующую Вселенную. Первым, что ему встретилось, и стала Земля. Точнее, ее копия. И тогда Пожиратель пошел по пути наименьшего сопротивления. Вместо того, чтобы дрейфовать по Вселенной в поисках пропитания, он пробил межпространственный тоннель, по котором путешествовал как бы сквозь страницы, из третьей снизу клеточки на одном листе в третью снизу клеточку на другом, затем на следующем, и… Ну, ты понял.
— Понять-то понял, — неуверенно протянул я. — Но…
— Мои объяснения звучат сказочно, неправдоподобно, — неторопливо закивал Ллоуль. — Потому что все это просто, да? Потому что я использую всем знакомые слова, сравнения, ассоциации, так ведь? Может, мне тебе какую формулу расписать? Правда, самая маленькая даже на стене этого отеля не уместится — например, формула, позволяющая высчитывать вероятность того, что Пожиратель отклонится от маршрута. Вероятность, сразу скажу, почти нулевая, но разложить все по полочкам математически — всегда готов. А уж как я люблю графики…
— А я не очень, — я поднял руку, показывая, что посыл Ллоуля получен и усвоен, продолжать необходимости нет. — Принимаю на веру, куда мне деваться-то.
— Что ж, замечательно. Вернемся к делу. Пожирателя мы заметили очень давно, куда раньше, чем люди задумались о выходе в космос. Семьдесят лет тому назад нам удалось просчитать его траекторию — сложить листочки параллельных вселенных в том порядке, в каком двигался Пожиратель. И тогда мы и узнали это страшное известие. Из расчетов ясно следовало, что наш мир уже занесен в его меню, и что встреча будет очень скорой, слишком скорой.
Мы колебались, не зная, имеем ли мы право вмешаться, нарушить равновесие, не приведет ли это к отрицательным последствиям, например, для наших внуков и правнуков — или для их внуков и правнуков, не суть. В конечном счете, проведя еще несколько лет в режиме пристального наблюдения, мы приняли решение.
Пожиратель не имеет воли и разума, он не ведает, что творит, и создан он был будто бы совсем не той силой, что сотворила нас. Его действия здорово напоминают работу компьютерного вируса или вышедшего из-под контроля наноробота из фантастических романов. Он «съедает» все, и его движением руководит лишь один принцип — сначала умять то, что ближе, и так вплоть до самого отдаленного живого мирка. Пожиратель доберется и до него, что бы ни случилось. Мы приняли решение уничтожить его.
— А почему никто не сделал этого до вас? Я уже понял, что в своем развитии вы переплюнули нас, но ведь — ты сам это сказал — существуют и другие миры, населяемые кем-то живым.
Мимо снова пронесся плотоядный прыгун, на этот раз совсем близко. Я рассмотрел плотно прижатые к массивному чешуйчатому туловищу лапищи (каждая с ме