того хватило, чтобы общественность поверила в то, что меня подставили. А еще этот малец заявился ко мне с визитом и даже взял интервью у Скалы. Показал наш клан изнутри в своем блоге. Я разрешил. Думал, эта ванильность нового клана Бродячих окончательно выведет из себя кукловода.
Но нет. Выходил из себя только я, а не враг из тени. Все проблемы решались по щелчку пальцев, и это напрягало сильнее, чем если я погряз бы в неприятностях. Более того, меня это начинало злить еще больше. Мой противник меня совсем не уважает? Я даже разозлился на ядреного парня и вызвал его мать, чтобы забрала сына. А то он уже как неделю жил в клане и стал присматривать себе дом. Я хотел со всем справиться сам, а все трудности лопались, как мыльные пузыри. И я был даже рад, что впереди еще предстояло рассмотрение дела Лины. Это давало ощущение хоть какой-то реальности происходящего. Хотя, провалы у меня были. В любви. Третий пласт потребностей после еды и безопасности – необходимость быть любимым и любить, раздразнил своим появлением и растворился в воздухе.
За счастье близости с Настей я чуть не испустил дух, а когда проснулся, обнаружил, что задыхаюсь от адской боли, стоит ей приблизиться ближе ко мне, чем на два метра.
Эта пилюля от истинности работала, как в самые первые дни – сшибала болью с ног. И это тогда, когда в голове только и крутились воспоминания нашей ночи, а в ушах до сих пор стояли стоны. Мне почти никогда не снились сны, а тут я каждую ночь просыпался от страстных сновидений с участием Насти. Потом не мог уснуть до утра. Вот и получается, что вся моя самореализация без любви совсем не радовала. Наоборот – раздражала. Еще и принцесса стала вести себя странно после моего второго рождения. Переехала в другую комнату, но при этом пыталась приготовить для меня не только быстрый завтрак, но и пересоленный обед и подгоревший ужин. Я съедал все до крошки, глядя на ее гипсовый сапожок, словно на песочные часы. Ведь именно он измерял время, которое нам оставалось провести вместа. Настя поддерживала меня во всем, помогала в клане, обучая прописям тех, кто хотел, но почти не разговаривала со мной. Смотрела долго издалека и никогда вблизи. И это убивало. После ночи, где я почувствовал, как крышесносна близость с истинной, нас так жестко отбросило друг от друга. Шанс, что Настя распробует меня на вкус растоптал побочный эффект пилюли. Леон сказал, что все усугубилось из-за того, что я настолько хотел провести с Настей ночь, что заглушил боль. Просто выключил. И оттого чуть не лишился жизни. Теперь любой близкий контакт с истинной может поставить меня на порог смерти. Я хохотал, когда услышал об этом от леопарда. До слез. В голове мелькнула мысль, что, если бы я не нес сейчас ответственность перед Бродячими, то лучше выбрал бы второй раз стать плотью для своей принцессы, а не ее тенью, и сдохнуть, чем быть без нее. Конечно, если она захочет.
Я сам не ожидал, как изменится мое мышление после ночи с истинной. Теперь я точно понимал, что не смог бы ее отпустить, если бы не побочка. Был бы просто не в силах. Узнал, что я врал сам себе. Стыдно мне за себя? Нет. Любить всем сердцем не стыдно. Пожалуй, даже хорошо, что все так. Иначе я стал бы самым большим вруном в мире сверхов, который не выполняет свои обещания.
Но теперь я должен ее отпустить. Когда Настя узнала о смерти Лины, которую мы с ее родителями так старательно от нее скрывали, и стала падать, я рухнул от боли в двух метрах от нее.
Я не могу защитить свою истинную. Не могу взять на руки. Не могу быть даже ее тенью.
Леон держал в руках беременную Альбину, которая тоже лишилась чувств, а я смотрел на лежащую на дорожке Настю и рвал руками землю от боли и бессилия. Наверное, именно в этот миг я понял, что нам действительно не быть вместе.
Глава 14. Часть 3
*** Тень мог сколько угодно беситься, но все это время Настя пролежала бы на холодной тропинке. А ее безопасность всегда была для наемника в приоритете. Хотя, какой он теперь наемник? Глава Бродячих! Такой глава, который даже к своей истинной подступиться не мог.
– Леон, проверь Настю, пожалуйста, – глухо попросил Тень.
Леопард как раз бережно опустился вместе с Альбиной на пол и возмущенно посмотрел на гибрида через открытую дверь:
– У меня тут истинная, вообще-то.
– У меня тоже.
– В обмороке!
– Моя тоже!
– У меня беременная.
Тень только хотел сказать, что чего нет, того нет, но его бетонной плитой прибило понимание – Настя тоже может оказаться в положении.
Эта ночь, когда он послал всю вселенную в черную дыру, могла иметь вполне себе материальные последствия.
Малыш. У Насти в животе уже мог быть их малыш. А Тень даже подойти к ней не может!
Глава Бродячих уткнулся лбом в землю и низко зарычал. На себя, на пилюлю, на Леона, на весь мир!
– Ох ты ж… – Кошак тоже сообразил, что высший уровень сложности ушел в бесконечность.
И даже посочувствовал гибриду, что бывало с ним крайне редко. С досадой посмотрел на Альбину, быстро проверил ее пульс и дыхание и с неохотой согласился:
– Только бережно.
– Что? – Тень поднял голову от земли. В его темных волосах застряли травинки. Взгляд невменяем.
– Хорошо. Я проверю Настю. Посмотрим как раз, есть ли у тебя повод грызть землю или пока на деревьях остановишься. Ты бери на руки Альбину, а я Настю.
Тень тут же встал во весь свой огромный рост, качнулся, но тут же застыл, взяв себя в руки:
– Отвечаешь головой! – сказал он Леону.
Глава Бродячих тут же вошел в дом и опустился рядом с Альбиной, готовый перехватывать.
– Это я должен так говорить. Не сдави живот! – Леон встал, но все не мог отойти от Тени и Альбины, даже взгляд все не отводил.
– Да иди уже! – Чем дольше Тень думал о возможном отцовстве, тем шире раскрывались его глаза.
Быстрее бы узнать правду. По времени ведь уже должно показать!
Тень тряхнул головой. Нет, если бы Настя забеременела, у нее изменился запах. Так? Если только… Если только она не обратилась к Альбине! Та, в последние годы, хорошо поднаторела в сокрытии и повторе запахов. Он бы не удивился, если бы врач помогла принцессе в этом вопросе. А Леон вообще мог ничего не знать. Леон поднял Настю и бдительно наблюдал, как Тень спускается по ступеням крыльца с Альбиной на руках.
– Осторожно! – крикнул врач.
– Ты Насте ногу зажал! – тут же переполошился в ответ Тень, оценив слишком крепкую хватку леопарда.
Двое сверхов остановились друг напротив друга, держа истинную другого на руках. Взгляды скрестились, высекая искры. Атмосфера накалилась. Все беспокойство и раздражение вихрем крутилось вокруг четверки.
Леон процедил:
– Неси сам, если не нравится.
– Знаешь же, что не могу.
– Тогда заткнись. Я и так тебе самое дорогое доверил!
– Ты тоже держишь в руках мой мир! – сквозь зубы зло парировал Тень.
И тут Скала, что жил в гостевом доме главы Гибридов, смачно отхлебнул чай, стоя в метрах десяти от сверхов. Никто не заметил его в кустах роз, зато теперь лысый оборотень громко обозначил свое присутствие. Тень и Леон резко повернули головы к садоводу-любителю. Тот громко втянул воздух у одного из бутона роз, закрыл глаза и выдохнул через рот будто не воздух, а чистое удовольствие. Словно оплот спокойствия в этом море паники, Скала будто говорил, что глава и врач развели суету из ничего. Но Тень и Леон все поняли по-своему:
– Смакуй, пока холост, – посоветовал глава Бродячих.
– Ага, дыши розами, пока не встретил истинную, – добавил врач.
И оба сверха с истинными на руках быстрым шагом пошли в сторону медицинского блока, больше не ссорясь. Скала поставил кружку у ног, закрыл глаза и поднял голову, наслаждаясь лучами закатного солнца. Потом приоткрыл один глаз, покосился на улей, что висел под крышей, и одним метким броском палки сбил его на землю. В воздух поднялся свирепый рой пчел и бросился к обидчику. Скала же лег на спину, закинул руки за голову и закрыл глаза. Глядя на эмоциональные бури внутри Тени и Леона, ему тоже захотелось острых ощущений.
Глава 14. Часть 4
*** Тень
Я мог днями не двигаться, оставаться на месте, но сейчас не останавливался ни на секунду. Мне нужно было ходить, крутить что-то в руках – двигаться, чтобы не улететь в стратосферу невроза. И все потому, что я ждал результатов крови Насти и ответ, существует ли наш малыш.
Наш малыш. Всего два слова, а звучали, как перезвон колокольчиков, заставляя душу сжаться. Но отчего? От предвкушения или страха? Я сам не мог разобрать. Мои метания в лаборатории заставляли леопарда рычать. В своей голове я пытался решить задачи, но слышал только скрип тормозов. – Леон, ты говорил, что не знаешь, как убрать эффект пилюли от истинности. Это все еще так? – спросил я.
– Я тебя предупреждал, – недовольно проворчал врач, занимаясь исследованием.
– Как думаешь, возможно у тебя получится?
Леон раздраженно поднял голову от аппарата и сказал:
– Выйди. Действуешь на нервы. Сейчас кровь свернется от твоего паникоза.
– Там Настя с Альбиной спят. Я останусь здесь.
– Здесь ты только отвлекаешь своими метаниями. Вон, иди в кабинет Альбины. Там массажное кресло стоит. Между прочим, тобой же купленное, – в голосе Леона сквозило недовольство. Я посмотрел на леопарда и пошел в кабинет, потому что видел, как накручиваю врача, который мне еще очень нужен. Пусть нормально проведет исследование, а походить я и в Альбинином кабинете могу.
У моей давней подруги привычно было все по папкам, по полкам, по шкафам. Все структурировано, все четко, все по плану. Я знал, что Альбина ненавидела, когда кто-то рылся в ее папках и приводил ее порядок в беспорядок. Помнил, что электронным документам она всегда предпочитала бумажные и все-все дублировала.
Мне тут даже покрутить в руках толком нечего, чтобы потом не нажить себе врага!
Я невесело усмехнулся и шлепнулся на массажное кресло. Ну, как шлепнулся – я в него еле втиснулся из-за своего телосложения. Застрял в обхвативших икры валиках. Ну и, конечно, сломал это чертово кресло, выбираясь.