— Только не надо кричать, мадам.
Но мадам не кричала. Кажется, она даже не испугалась.
— Я ничего не видела и не слышала, — тихо сказала она. — Я глухонемая от рождения.
Да? А только что очень громко кричала.
— Тем не менее, мадам. Простите.
Обхватил пальцами шею девицы, придавил сонную артерию. Дама обмякла. Быстро накинул ей на голову одеяло, перехватил пояском, уронил, припечатал сверху подушкой. Вряд ли она будет кричать — затихнет, изображая обморок, пока всё не завершится. Зачем ей чужие заморочки, ей своих хватает…
Телохранитель заворочался, вздохнул, открыл глаза, увидел мужика в костюме маляра и маске из «Детского мира». Хотел было возмутиться, но почувствовал на шее, пониже адамова яблока, что-то очень острое. Бритва. Опасная! Если чуть повести, можно легко перехватить горло от уха до уха.
— Ты всё понял? — спросил незнакомец.
Телохранитель чуть заметно кивнул. Он понял, он не дурак!
— Зачем я пришел, знаешь?
Опять кивок.
— Вот конверт. Передашь его… Ну, ты знаешь кому. Те, прежние, вручили? Если соврешь…
Телохранитель легонько мотнул головой.
— Это плохо, — вздохнул «маляр». — Почту надо доставлять… Руки!
Телохранитель протянул руки. Незнакомец перехлестнул их веревкой, притянул к спинке кровати.
— Ты что, убить меня хочешь? — шепотом спросил телохранитель.
Незнакомец не ответил. Он сел на ноги телохранителя, прижав их к матрасу, рывком скинул одеяло.
Хм… А может, она и не изображала, может, действительно…
— Не дергайся!
Натянул на руки резиновые перчатки.
— Ты чего удумал, чего?! — забеспокоился Телохранитель, выворачивая голову.
— Лежать! — ударил его кулаком по губам «маляр». — Молча лежать!
Зашарил руками, нащупал, подцепил то, что было под одеялом, и оттянул…
— Ты, гад, ты что творишь! — захрипел телохранитель, выворачиваясь. Но сделать ничего не мог. Не успел.
Незнакомец чиркнул поперек бритвой. По одеялу брызнуло черным. Телохранитель выгнулся дугой, попытался закричать, но «маляр» быстро сунул ему в рот какую-то, поднятую с пола, тряпку. Из гардероба дамы.
Крик перешел в мычание.
— Не ори, не так уж больно. Чик — и всё. — Брезгливо, двумя пальцами подцепил, поднял с одеяла какой-то ошметок, с которого капала кровь. Заметил на тумбочке стакан с водой. Бросил ошметок туда. — Будешь себя тихо вести, отдам тебе твое достоинство. Глядишь, тебе его обратно приштопают. А нет, с собой прихвачу. И во дворе собакам скормлю. Для них это мясо. Ну, что?
Телохранитель, преданно глядя на «маляра», закивал. Очень он не хотел терять тот предмет в стакане. Дорог он ему был.
— Ну, ладно. Держи.
Незнакомец поставил стакан на тумбочку. Телохранитель зачарованно смотрел на стакан, в котором что-то плавало. Ну, просто глаз не отрывал!
— Тогда я пошел?
— М-м! — замычал травмированный телохранитель, кивая в сторону кухни.
— Чего? — не понял «маляр». — Кушать хочешь?
— М-м-м!!! — Телохранитель пучил глаза.
— Принести чего?
— М-м!
— Отнести?
Телохранитель закивал. Показал глазами на стакан.
— Стакан унести?
— Угу!
— А… И в холодильник поставить?
Телохранитель закивал, как бешеный.
— Ну, понятно… Ладно. Поставлю в морозилку. А ты не забудь конверт передать. И скажи своим приятелям, что если почта не дойдет, то следующему почтальону я отхвачу всё по самые… И сами тоже. Под корешок. И никакие врачи!.. Передашь?
Телохранитель снова закивал.
— Ну, тогда бывай. Извини, коли вечер испортил. И даму отпустить не забудь, зачем она тебе теперь? Теперь она тебе без надобности.
Зря тогда Главный Телохранитель про «всё прочее» говорил.
Вот и накаркал…
— У нас ЧП.
— Опять ухо отрезали?
— Нет, на этот раз не ухо, — ответил Главный Телохранитель. Теперь он не интриговал, теперь ему было не до интриг.
— А что?
— То самое…
«Первый» нахмурился.
— Кто это твоих орлов шинкует, как капусту?
— Не знаю. Но знаю — зачем.
— Зачем?
Главный Телохранитель протянул конверт.
— Это вам. От него.
— Мне? Что за бред? — Вскрыл конверт, вытащил сложенную вдвое бумажку, прочитал: — «Мне необходимо с вами встретиться. Назначьте время и место аудиенции».
— Там еще ссылка на доску объявлений, где нужно дать оповещение…
— Ты что, — перебил его «Первый», — предлагаешь с ним в переписку вступить?
Главный Телохранитель молчал, потупив взор.
— Ты серьезно? Я хозяин одной шестой должен переписываться с каким-то уркой, который члены режет?! Объявления давать?! Я?! Ты в своем уме? Я Америке не кланяюсь, а тут… Иди и разбирайся с ним сам.
— Боюсь, всё не так просто…
— Не понял?
— Предполагаю, что он продолжит. Сегодня мне на стол лег рапорт. По собственному желанию. Первый, и боюсь, что не последний. Чтобы из нашего ведомства уходили по собственному… Я такого не упомню.
— Что ж это за бойцы у тебя, которые чуть что, хвосты поджимают?
Главный не сказал, но подумал: какая страна — такие и бойцы! Кто теперь на амбразуру грудью полезет? Нет таких! Это раньше за идею бились, а нынче все за деньги служат. А зачем им деньги, если они телку снять не смогут? Точнее, снять-то снимут и в ресторан сводят, а после ничего с ней сделать не смогут. Потому что — нечем! И к чему тогда деньги?
— Мне кажется, нужно всерьез…
— Если кажется — крестись! — перебил «Первый». — Понял? Мы теперь все православные, с крестами ходим, вот и сподобься. Еще можешь свечку в церкви поставить! Хоть две! А я тебе не батюшка грехи отпускать! Твоих людей калечат, тебе с этим и разбираться. Тебе — а не мне! Всё, иди, с глаз долой.
Главный Телохранитель повернулся и вышел. Не получилось — «Первый» не пошел на контакт! Не воспринял всерьез угрозу, или сделал вид, что не воспринял. Почему? А черт его знает… При дворе монарших особ такие хитромудрые интриги плетутся, что никогда не знаешь, откуда прилетит. Может, «Первый» не имел в виду ничего такого, а может, имел и еще будет иметь. Причем именно его. Разве тут угадаешь?
Но Главный Хранитель «Первого» тела страны ощутимо почувствовал, как под его седалищем качнулось и поплыло куда-то кресло, то, в котором он уютно сидел уже столько лет и которое казалось незыблемым.
Праздник был в разгаре. Охрана «Первого» теперь всегда веселилась вместе.
— Предлагаю выпить за именинника…
Именины праздновали на природе, раскинув большую армейскую палатку и поставив в ряд пять мангалов. Было весело и беззаботно, пока не хватились именинника.
— Где он, куда запропастился? У меня тост!
— Отлить пошел. Ну или еще чего.
— А с кем?
Поодиночке охранники теперь не ходили даже до ветру. Таков был приказ. Даже сидя на горшке, они должны были не выпускать друг друга из виду. Такой дурдом!
— С Мишкой, кажись, пошел.
— Ну, и где они?
— Может, веревку проглотили, — пошутил кто-то.
— Одну на двоих? А ну, быстро крикни их.
Крикнули… Еще раз! Но никто не отозвался. И как-то стало беспокойно, неуютно на этом солнечном бережку.
— Быстро разбежались. Да не поодиночке, разбились на тройки и двойки! Искать везде! Хоть из-под земли!
Пропавших нашли почти сразу — в ближних кустах. Они лежали на земле подле разбросанных бумажек, в лужах крови. В изголовьях у каждого стоял стакан.
Стакан?! Мама моя! Кто это? Кто это сделал?! Падла! Падла!!!
— Проверь, живы они?
Пострадавших приподняли, встряхнули. Они вздрогнули и закричали от боли.
— Молчать! — рявкнул на них командир. — Остановите им кровь!
Кто-то сдернул с себя рубаху, рванул ее на куски, прижал к ранам.
— Перерыть здесь всё!
Враз протрезвевшие охранники бестолково заметались по берегу, вытаптывая кусты в поисках врага. Они готовы были рвать его зубами на части, но рвать было некого. Берег был пуст, только на взгорке, на травке маячили две бледные фигуры со стаканами в руках.
— Где он, где сука!.. Выходи!
Поиск по горячим следам ничего не дал. Опрос потерпевших тоже. Они лишь мотали головами и просили скорее отвезти их в больничку.
— Как же он вас?
— Не знаем. Ничего не помним. Пошли до ветру вон в те кусты, сели и всё… Как отрезало — провал в памяти.
— Не может быть! Было что-то еще! Должно было быть! Не бывает так, чтобы сразу двое в обморок без причины бухнулись. Может, газ какой? Запаха не было?
— Нет.
— А что было?
— Ничего.
— Вроде комар меня укусил.
— Комар? Куда укусил?
— Сюда, — хлопнул себя телохранитель по заду.
— А ну, покажь!
— Что?
— Задницу свою! Давай быстро! Помогите ему.
С охранника споро сдернули штаны. И всё прочее.
— Где?
— Здесь.
Точно, на коже был небольшой, как от иголки, след. Командир собрал валиком кожу, надавил пальцами, из ранки выступила капелька крови.
— Комар, говоришь? И тебя тоже «укусил»?
— Вроде, да. Теперь вспоминаю. Я сел, а он сзади. А потом темно.
Осмотрели второго пострадавшего и обнаружили у него точно такой же «укус».
— Что это может быть?
— Не знаю. Скорее всего, шприц, только непонятно, как он к ним подобрался.
— Может, он, как пигмеи, через трубку?
— Какие, на хрен, пигмеи?
— Племя такое в Африке, они охотятся, выплевывая через трубки отравленные шипы.
— Может, и через трубку. Обыщите тут всё. Ни одного следа не пропускайте, ни одной бумажки.
Происшествие доложили по мобильному Главному Телохранителю.
— У нас ЧП.
— Что такое?
— Нападение. Двое пострадавших.
— Что им отрезали? — быстро спросил Главный, потому что не сомневался, что отрезали.
— То самое. Но не всё, а половину.
— Половину чего? Доложи четче!
— Половину того, что у каждого было.
— Ну, если половину, стало быть, размножаться они смогут?