Фрагмент аэродрома, какой-то самолет, и еще один. Топливозаправщик, из которого, с минуты на минуту, начнется слив керосина. Выходит — пора! Если не успеть, то можно опоздать. Резидент вытащил из портфеля пульт. Башня была высокой, видимость — прямая.
Резидент нажал кнопку. Без всяких там «ну, с богом». Просто нажал. Без пафоса. Контакты замкнулись, сигнал прошел. И был принят.
И где-то там, в чреве цистерны топливозаправщика, случился маленький, бесшумный взрыв. Сработал мини-пиропатрон, прорвал защитную оболочку мешка, что был прилеплен к цистерне. Содержимое мешка вылилось в керосин и быстро в нем растворилось. И нейтрализовало присадку. Керосин стал просто керосином. Им теперь разве только лампы заправлять… Всё.
Топливозаправщик подогнали к борту, подали шланг и слили в баки авиационный керосин. Переставший быть авиационным.
А потом зазвонил телефон. Один из…
— Да.
— Слышишь меня, боец?
— Кто это?
— Не важно кто, важно зачем. Только ты трубку не бросай. Это дело государственной важности. Бросишь — работу потеряешь.
Боец посмотрел на номер. Номер был обычным, самого распространенного оператора. А телефон был его личный, по которому звонили только ему.
— Боец, слышишь меня?
— Допустим.
— Тогда так. Сейчас рысью беги к своему командиру, самому главному, ну ты знаешь, и дай ему трубку. Мне с ним переговорить надо.
— Но…
— А если «но», то может случиться непоправимое. За что ты ответишь погонами. И головой.
И всё равно боец сомневался. Так что пришлось добавить:
— И еще «ушами». Своими! Не жмут они тебе? А то могу помочь.
Ах вот это кто! Падла!..
— У тебя три минуты. Через три минуты я попрошу выполнить мою просьбу другого. А ты за свою нерасторопность огребешь.
Рисковать боец не стал. В первую очередь… ушами. Боец бросился искать командира.
— Разрешите обратиться?
— Ну?
— Это вас. — И боец протянул телефон.
— Меня? — удивился Главный Телохранитель. Кто мог звонить ему на сотовый его подчиненного? Что за чушь?
Боец стоял с протянутой рукой и ел глазами начальство.
— Кто это?
— Тот, — кивнул куда-то вниз, куда-то в коленки, боец. — Ну, который… — и щелкнул в воздухе двумя пальцами, как ножницами.
Тот?! Главный рванул трубку.
— Здравствуйте, — сказала трубка ласковым голосом.
— Ты?!
— Я. Хочу информировать охрану «Первого», что в ближайшие часы возможно покушение на охраняемое ими лицо. Прошу донести мою информацию до вашего «Хозяина». Спасибо. Я перезвоню через десять минут.
Гудки.
— Номер, быстро определите номер! Откуда звонили? — заторопил подчиненных Главный Телохранитель.
Определили номер.
— Звонили с городского.
— С городского?! — А вот это уже было интересно. Если с городского, то можно попытаться перехватить звонившего, пробив адрес.
— Номер, какой номер?
— Вот этот, — быстро начеркали на бумажке цифры.
Какие-то знакомые цифры. Ну, очень знакомые. Погоди, погоди… Так это же!..
— Блин, — сказал Главный Телохранитель. Хотя сказал не «блин». — Это же… Это же мой номер! Дачи. Ё!.. Он с моей дачи позвонил! С городского! Как он там? Это же!.. Наряд туда! Быстро!
Присутствовавшие сочувственно молчали.
Снова зазуммерил мобильный.
— Надеюсь, вы примете верное решение. Если вы не передадите информацию «Хозяину», то можете потерять своего главного работодателя.
— Не бери меня на понт! — проорал Главный Хранитель Главного Тела.
— Как знаете. Но, мне кажется, вы должны понимать, что вам звонит не телефонный хулиган. Вашему боссу угрожает опасность. Смертельная. Спасибо.
Гудки.
Главный Телохранитель замер. Потому что не знал, что делать. Он попал в вилку.
Звонил точно не хулиган! В этом он имел возможность убедиться. Он предупредил, что в ближайшие часы «Хозяину» угрожает опасность. Какая? Или он блефует? Может быть… А если нет? Если действительно и «Первый» лишится жизни? Хрен с ним — жизни, это еще полбеды, а если покушение состоится, но не до конца, тогда он на них выспится, так выспится! Тогда мало не покажется! Стоп, а что будет в ближайшие часы? Визит будет! И все полетят в одном самолете. В одном! А это уже не потеря работы, это коллективный амбец. Тут игнорировать предупреждения — себе дороже. Отменить рейс? Под каким предлогом? «Хозяин» потребует ответ. Более того, если это не блеф, то он сможет учудить еще какую-нибудь пакость. Или донести информацию, минуя его. В обход… Этот — сможет! И тогда за сокрытие сведений, несущих угрозу жизни и здоровью «Первого»… Это уже трибунал! Нет выхода! Поймал, словил, гад, как муху в липучку. Что ни сделай — огребешь. А то и жизни лишишься. Оставлен только один выход, единственный — угодный ему! Сволочь! Так что делать? То, что просят. Больше нечего! Иного выхода нет!
— Всем боевая готовность! Я к «Первому».
— Что у тебя?
«Хозяин» был расслаблен и недоволен. Отсыпался перед дорогой.
— У нас ЧП.
— Какое-такое ЧП? На нас напала Америка? Нас бомбят?
Если бы…
— Я получил информацию о грозящей вам опасности.
— От кого получил?
— Он него, — кивнул куда-то в сторону Главный Хранитель.
— От кого «от него»? Чего ты мне голову морочишь?
— От того, который наших бойцов…
— От резчика по ушам?
Главный Телохранитель обреченно молча кивнул.
Это уже было интересно.
— Он всерьез? Или пугает?
— Мне кажется… я думаю… почти уверен, что пугает. Блефует. Жути напускает. Никаких признаков опасности нет. Все идет в штатном режиме, охрана усилена, находится на местах. Мы привлекли дополнительные силы. Оперативная работа… Боеготовность… Вряд ли кто-то…
Раздался звонок.
Главный Телохранитель вздрогнул и покрылся испариной. «Первый» это заметил и отметил.
— Это вы?
— Я, — с трудом превозмогая себя, севшим голосом ответил Телохранитель.
— Надеюсь, вы не один? Я бы хотел поговорить с вашим боссом.
— Вы можете дать информацию мне. Я передам. Я стою рядом.
— Нет, я буду говорить только с вашим боссом.
Главный Телохранитель протянул телефон, как будто это был не мобильный, а пудовая гиря. На него было страшно смотреть.
«Хозяин» приподнял бровь. Он сомневался. Негоже Первому Лицу государства разговаривать с каким-то…
Но этот «какой-то» предупреждает его. Или угрожает. Что не суть важно. А ну, как точно…
«Первый» взял трубку.
— Я слушаю вас.
— Вам угрожает опасность. Ваш самолет потерпит крушение.
Главный Телохранитель, забыв о субординации, напирал на «Хозяина», пытаясь прижаться ухом к трубке.
— Вы в этом уверены? — спросил «Первый», стараясь быть ироничным. Ну не хотелось ему говорить всерьез. Не хотелось выказывать свои слабость, страхи и зависимость.
— Абсолютно! — подтвердил голос. — Через десяток минут после взлета самолет рухнет.
Главный Телохранитель скептически замотал головой.
Блеф, точно блеф! Что там может быть — бомба? Как? Кто бы ее туда заложил? Самолет проверен и перещупан по сантиметру. Собаками перенюхан! Более того, если предположить, что бомба все-таки есть, то теперь, когда они об этом предупреждены, можно проверить борт еще раз, найти опасную закладку и изъять ее.
«Первый» вопросительно смотрел на своего Главного Хранителя.
— Ну и что?
— Если это бомба, то мы… — зашептал тот.
— Это не бомба, — сказал голос.
Он что, мысли его читает?
— Чтобы убедиться, что я не вру, слейте из топливной системы керосин. И поставьте в холодильную камеру на десять минут. Я перезвоню…
Гудки.
«Первый» сунул трубку Главному Охраннику в руку, словно она раскаленная была.
— Слышал?
— Я сомневаюсь. Я думаю, что это…
— А ты не думай. Распорядись, чтобы слили керосин. И поставь его в холодильник. Ступай.
— Есть, — автоматически ответил Главный Телохранитель, хотя никогда, по крайней мере очень давно, не отвечал так.
— Вот и иди. С глаз долой.
Керосин слили. В простую пластиковую, какая нашлась, бутыль. Отнесли в буфет, где сунули в морозилку. Засекли время. Через пятнадцать минут вытащили.
Маму твою и папу тоже!..
Керосин застыл. В лед. В монолит. Ломом не расшибить!
— Керосин замерз, — доложили Главному Телохранителю.
— Вы уверены? Может, просто загустел?
— Какой загустел: его только если кувалдой.
Твою дивизию!
Главный Хранитель Главного Тела сел, где стоял.
Вылет борта должен был состояться через два часа. И все они, и «Первый» тоже, должны были сесть в этот самолет, вырулить на взлетную полосу и… Через двадцать-тридцать минут борт наберет требуемую высоту, займет свой эшелон, температура за бортом упадет до пятидесяти градусов, керосин начнет охлаждаться, густеть, потом застынет, забив все трубопроводы ледяными пробками, движки чихнут и встанут. Разом. Всё! И самолет, качнув крылом, свалится в штопор и устремится вниз, к земле. Камнем! Без двигателей самолеты не летают. Это вам не фанерные бипланы. И все, кто будет в том самолете, включая «Первого», врежутся в земную твердь на околозвуковой скорости. Так что от них даже кусков, какие в гроб можно положить, не останется. Воронка останется, в качестве братской могилы. Такие перспективы…
— Ну? — спросил «Первый». — Что там с керосином?
— Он замерз, — ответил Главный Телохранитель.
— Замерз?
— В лед. Если бы самолет… если бы мы полетели, то двигатели заглохли бы через двадцать минут.
«Первый» напряженно смотрел на своего Хранителя, который не сумел его сохранить.
— То есть это не блеф?
— Нет. Я не знаю как, каким образом, кто… Но они превратили авиационный керосин в воду.
— Но ты утверждал, что никаких шансов. Что самолет, что керосин проверяются.
— Проверяются.
— Тогда как они могли?
— Не знаю…
— Не знаю, как и куда тот гад пропал из больницы, не знаю, как керосин превратился в воду… А что ты тогда знаешь?! — зло спросил, почти прокричал «Первый». — Какая-то шайка мелких уголовников утирает тебе нос. Уши режет! Члены! Сбегает из самых рук. Керосин водой подменяет… Ты понимаешь, что если бы он не позвонил, если бы не предупредил, все мы, я через два часа плюхнулись бы на землю. Что все бы мы подохли. Через два часа.