— Мы не пойдем назад, — произнес я, когда мы напоследок посмотрели на озеро, и уже собирались в дорогу. Настроение у всех было никакое, что понятно. Топать обратно, искать новую тропу, чтобы снова двигаться в нужном направлении. Мало удовольствия, много бессмысленности.
Наверное, поэтому, они даже не стали возражать. Как-то поверили на слово, мне, чужаку. Даже не пришлось ничего объяснять.
Тем более, вряд ли бы я смог внятно объяснить, почему я веду их таким странным маршрутом. Мне кажется, что их религиозность сумрачным тоскливым утром значительно ниже, чем вечером. И ссылаться на свет истины без крайней нужды не стоит.
Просто они были готовы рискнуть, лишь бы не делать огромный крюк, в полдня, а то и в дневной переход.
Для начала я отошел назад, чуть в сторону от озера и тех зарослей, которые окружали его практически глухой стеной. Маленький пятачок, который вытоптали животные, приходящие сюда на водопой, не спасал, около воды был другой класс проходимости.
Поэтому я ввинтился в джунгли, сначала чуть отступив назад, с левой стороны тропы. Отрубал мешающие лианы, прорубал кустарник, но этим пришлось заниматься только в самом начале, первые метров десять.
Дальше обычный кустарник исчез, для него стало слишком темно. Это не облегчило путь, просто изменило подходы. Теперь приходилось скакать вверх и вниз, обходя упавшие стволы, стараясь не провалиться в чью-нибудь нору.
Мы ступали осторожно. Я торил дорогу, при необходимости прорубаясь сквозь редкие ветки, и стволы лиан, которых здесь было много. Базиль за мной топтал ее дальше, и расширял еще. Остальные шли, Роза на сканере, Фанфан с ружьем. Цинер просто оглядывалась во все стороны, непрерывно, и, как всегда, молчала.
У меня возникал вопрос, а если она увидит что-то стоящее, узнаем ли мы это вообще.
Как только мы углубились, я стал сильно забирать обратно, вправо, и очень скоро мы прижались к скале.
У нее стало чуть проще. Поваленных стволов хватало и здесь, но все-таки плотность растительности здесь, внизу, была поменьше. Скала загораживала свет со своей стороны полностью, и с этим не могли конкурировать даже деревья. Мы шли, иногда прижимаясь прямо к скале, иногда приходилось отходить от нее в сторону — скала закрывала свет, но создавала великолепную подпору для лиан, лозы которых лезли вверх, борясь теперь уже только друг с другом, и порой они закрывали скальную стену сплошной стеной в несколько метров.
Но джунгли тут были проходимы. Хотя бы. Это означало, что мы хоть как-то продвигались вперед, хотя бы по метру другому в минуту. Иногда даже случались прорывы, — мы просто проскакивали какие-то площадки между стволами, где не приходилось ничего чистить.
Скала закончилась, сошла на нет, где-то через час. Это не был горный хребет, просто скальный выступ. Ветер, дожди и затем растительность разрушили все более мягкие породы вокруг, а с этим, то ли базальтом то ли гранитом, справиться не смогли.
Пока не смогли.
Я слушал джунгли, мне казалось, всю ночь. Не скажу, что разговаривал с ними, но слушал, очень внимательно слушал.
Магия — это то, что ты не можешь объяснить, даже себе. Но, по большому счету, это всего лишь способ донести до Вселенной свои мысли в тех выражениях, которые заставят ее прислушаться. Наверное, я слабый волшебник. Вообще не волшебник. Заставить вселенную прислушаться ко мне я пока не могу.
Но я могу прислушаться сам. И даже услышать, что именно говорит мне лес.
Джунгли объяснили мне, что там, впереди, будет другая тропа. Они вдалбливали в меня эту мысль всю ночь, пока я ворочался, стараясь ненароком не задеть Розу. Я засыпал, снова просыпался, смотрел на темноту листьев над собой, и слушал. Может быть, я слушал даже во сне.
Отойдя от скалы, я практически совершил прыжок веры. Уходить в глухие джунгли без малейших дальнейших ориентиров было, как минимум, страшно. И не спасали не первопроходцы у меня за спиной, ни ружье в руках у Фанфана, ни даже мачете в моей руке.
Но я все же пошел. Было прямо видно, как растягивается весь отряд, увеличивается расстояние между мной и Базилем, между Базилем и Розой, Фанфаном, Цинер. Они словно цеплялись за эту выбеленную скалу, стараясь не потерять ее из виду, чтобы, в случае чего, к ней хотя бы можно было вернуться.
Они поверили мне на слово, но их инстинкты, колонистов в джунглях, требовали ориентиров.
Мне кажется, Цинер еще видела скалу позади себя, когда я пробился к новой тропе. Джунгли, шепчущие мне подсказки всю ночь, не обманули.
Они рассказывали мне, сколько зверей пасется в этом лесу. Какие из них делают тропы. Соответственно, как часто эти тропы могут встречаться. Где лес не пропустит сквозь себя никого, а где он может чуть-чуть поддаться. Какое преимущественное направление у звериных троп, и куда они ведут.
Даже где можно найти воду. Звери ведь находят.
Джунгли могут рассказать многое. Если с ними поговорить.
Пробиться на соседнюю тропу у нас ушло меньше часа. Ребята даже еще не начали во мне сомневаться, как мы уже шли вновь в нужном направлении, сэкономив минимум половину дневного перехода.
Высказалась, как ни странно, по этому поводу, только Цинер. Цинер, подумать только, вообще не был уверен, что что-то от нее услышу:
— Говорящий с джунглями теперь среди нас. — напевно произнесла она из конца нашей колонны. — Эта планета благословенна светом истины.
И все. Больше не поступило никаких комментариев, даже от Розы.
Мне вообще казалось, что она и не помнила ту часть нашего вчерашнего разговора. Бормотнула что-то во сне, и все.
Зато мне это дало многое. Даже сейчас, если прикрыть глаза, я смогу ощутить, что говорят мне эти джунгли. Будет ли дождь? Как далеко до ближайшей тропы слева? А справа? Куда приведет нас эта тропа? Нет ли впереди завалов? Не идет ли навстречу выводок диких свиней?
Впрочем, с предсказанием приближения диких животных по-прежнему значительно лучше справлялся сканер.
Мы остановились на привал, когда прошли по новой тропе, никуда не сворачивая, километров десять. Очень удачная тропа. Она несколько раз расходилась, но я безошибочно выбирал лучшее из направлений, хотя иногда казалось, что нам нужно совершенно не по этой дороге. Лес подсказывал, что все не так просто. Тут тоже не равнины, и иногда тропы просто обходили заросшие холмы, или, наоборот, выводили с вершин холмов, где были лежки каких-то животных, вниз, к подножиям, к местам, где можно было найти водопой.
Ни одного ручья или озера за полдня мы больше не видели, но вода у нас была. Думаю, если бы встала задача найти воду, я бы смог свернуть в правильном месте.
На привале даже не стали разжигать костер. Приготовленное, тщательно завяленное вчера, упакованное мясо можно было сжевать и так. В термосах до сих пор был горячий напиток, чем-то напоминающий чай. Я думаю, что я мог бы его улучшить. Вон тот цветок даст приятный аромат в этом травяном чае. А вот этот, который Роза только что сорвала и забросила в свою кружку, добавляет энергии, хоть и не даром.
— Хочешь? — спросила Роза, увидев, как я смотрю на ее эксперименты. — Придаст бодрости на пару часов.
— Я знаю, — ответил я. — Но потом будет обратная реакция. Будешь слишком квелой.
Роза поспешно выдернула цветок из горячей чашки, и засунула пальцы в рот, а потом начала на них дуть.
— Эту часть я не знала. Но обычно пары часов и хватало.
— Путь долгий. Лучше поберечь силы, — лишь ответил я.
Похоже, оба мы в этот момент подумали не только о сегодняшнем маршруте.
Я жевал мясо, и бездумно выбирал вокруг себя валяющиеся палки. Выбирал, осматривал, откидывал. Я не знаю, лес опять что-то мне подсказывал, но в этот раз я даже не задавал вопросов. Не явно уж точно. В конце концов я выбрал одну из свалившихся давно откуда-то сверху веток, почистил ее и осмотрел.
Не понимаю, почему я выбрал именно ее. Обычная древесина, даже я, не слишком большой специалист, мог найти здесь и палку покрепче, и попрочнее. Древесина была темная, но не слишком плотная, легкая. При этом палка лежала здесь давно — и, наверное, все-таки смола, или какая-то пропитка внутри дерева так и не дали ей сгнить. Чего я бы ожидал от дерева высокой плотности, но не от этой.
Джунгли напомнили мне о чем-то, забытом. Я разломал палку на несколько кусков, и начал так же механически, практически не думая, что я делаю, стругать из них колышки.
— Пройдем сегодня двадцатку? — спросил Базиль.
Я молча кивнул. Потом посмотрел на Цинер, которая сидела дальше всего от меня, но при этом единственная, кто смотрел на меня вообще не отрываясь. Специально для нее я решил добавить:
— Лес говорит, что если пройдем чуть больше, то выйдем к ручью. И у ручья будет хорошая полянка для стоянки на ночь.
Вот зачем я это ляпнул? Ну не могли же деревья, в самом деле, предсказать все это с такой точностью.
Цинер напряженно кивнула, и явно запомнила каждое слово.
Интересно теперь, а если мы будем идти, повинуясь голосу леса, всю ночь, и так и не дойдем до этой чертовой воды, то, что тогда она скажет? Да ладно скажет, что она обо мне подумает?
Роза сорвала еще несколько цветков, тех самых, энергетиков. Но использовать не стала, а лишь припрятала в карман рюкзака.
— На вечер, — тихо сказала она, словно бы ни к кому конкретно не обращаясь. Правда услышать мог только я. А Роза опять раскраснелась, но, на этот раз, лишь слегка.
Я тихо вздохнул. Обещания надо выполнять.
Джунгли укроют. Сберегут и накормят. Лес согреет и, если слушать его внимательно, укажет путь.
Ручей оказался через пятьсот метров от места, где мы бы остановились, если бы не озвученное мной предсказание деревьев. Тихий торопливый лесной ручей, пробивающий себе дорогу между корнями. Оголяющий камни.
И полянка прямо у тропы, вытоптанная животными, приходящими сюда напиться.