Я стояла, воодушевленная.
Прошло секунд десять.
– Что за черт… – пробормотал Карл и повторил операцию.
Потом третий раз. Ну и четвертый.
Я напряглась.
Хранитель протянул: «Э-э-э…» и задумчиво поскреб каштановые вихры.
– Сайнор, говоришь? – скривил губы он.
Я кивнула. Карл, не открывая рта, провел языком по верхним, потом по нижним зубам: будто гусеница под кожей проползла.
Хранитель убрал руки в карманы комбинезона:
– Очень интересно.
– А мне вот не очень, – пожаловалась я. – Что делать-то?
– Попроси его снять проклятье.
– Издеваешься? – Я обалдела.
Карл поморщился и, понизив голос, буркнул якобы спящему Лиссаю:
– Было куда лучше, когда она думала «Бог» с большой буквы…
– О сиятельный Карланон, я готова рассыпаться в любых комплиментах, эпитетах и восхвалениях, но скажи – что делать? Ты правда не можешь его снять?
Мальчик прикусил губу:
– Нет. Тут замешаны хранители. Один из нас смастерил королю это проклятье. Судя по почерку, – он протяжно вздохнул, – Дану.
– Меня прокляла хохотушка Дану? – Я изумленно подняла брови.
– Нет, тебя проклял Сайнор… Но с ее помощью.
Карл сделал несколько неопределенных магических пассов. Вокруг меня закрутились спиралями разноцветные потоки света – как в рассказах принца Лиссая. Были там и зеленые, и фиолетовые, и оранжевые оттенки, и опасные черные крапинки, и белые звезды, формой напоминавшие геральдические лилии. Преобладал мерцающий цвет морской волны.
Карл обошел меня кругом, поцокал языком и виновато развел руками:
– Да, точно Дану. С ума сойти! Значит, она проигнорировала нашу договоренность не соваться в Лайонассу, – пробормотал он. – Интересно, только ли она? Или все хранители исподтишка забредали домой? Кроме нас с Авеной, самых, блин, честных?
– Ну, вообще-то ты тоже сюда пришел, тогда, в ночь бокки, – пожала плечами я.
Карл затряс головой:
– Нет, у меня другое. Я бежал от Зверя, и я был ранен. Инстинкты привели меня в Лайонассу. А Дану… – Он еще раз вздохнул. – Подозреваю, Дану просто крутила шашни с кем-то из Ищущих. И оставила проклятие как подарок. В форме кольца, наверное. Есть у нее такая привычка – вручать любовникам донельзя опасные цацки.
– Что, крутила прямо с Сайнором?! – ужаснулась я.
– Вряд ли. У проклятия старый движок… Попахивает семнадцатым веком. Сейчас бы она придумала что-то поизящнее.
Карл хлопнул в ладоши, и потоки света вокруг меня исчезли. Я нахмурилась:
– То есть хранительница Дану сильнее тебя? Раз ты не можешь повлиять на ее колдовство?
Мальчишка вспыхнул от такого предположения, как спичка в раскаленный полдень:
– Вот еще! Просто мы вшестером вообще не можем противодействовать друг другу с помощью магии. Или оружия. Только дипломатия, только хардкор, – улыбнулся Карл.
Хардкор… Красивое слово.
Мальчик усмехнулся:
– Забавно, конечно. Впрочем, я и сам, помнится… А Дану такая хрюшка-повторюшка.
Я улыбнулась:
– Я правильно поняла, что, по вашим правилам, бедная Дану даже по лбу тебе дать не может за «хрюшку»? Можешь безнаказанно обзывать сестрицу – ответа не последует?
Улыбку Карла как рукой сняло. Он резко помрачнел.
– Карл, ты чего? – испугалась я.
Песочная поземка усилилась, остро покалывая ноги. Луна уже была довольно высоко, и проклятый город призраком вздымался над серебристыми барханами.
Хранитель прокашлялся:
– Ты права. Дану не ответит мне. Она у Зверя.
– Что?!
Мальчик продел большие пальцы за лямки комбинезона:
– Все идет… Достаточно плохо, Тинави. Пока я жил у вас, Зверь успел найти кое-кого из хранителей. Селесту и Дану, в частности. Они в плену. Мы с Авеной не сразу это поняли – думали, девчонки просто где-то далеко, не докричишься, но… – Он прикусил губу.
– Так что же, вас только трое против Зверя? Ты, Авена и Рэндом?
– Двое, – поправил Карл и пояснил: – Я понятия не имею, где носит Рэндома. Запаха не чувствую, как ни принюхиваюсь. Хотя с Рэндома станется раздробить себя на десять тысяч маленьких Рэнди и разбежаться по всем мирам одновременно, так, что мы его просто не можем засечь. Он всегда был джокером и самодуром… Нет, Рэндом нам не помощник. Как и Теннет. Он в тюрьме, кстати?
– В тюрьме, – подтвердила я.
Карл задумчиво кивнул и повернулся в сторону стеклянных башен. Их грустная, обреченная красота странно щемила сердце. Вроде бы тебе и плохо, но при этом так хорошо, что кажется – истина только здесь, и нигде больше.
– Это хорошо, что Теннет у вас. – Карл тяжело вздохнул.
– Почему это?
– Каковы бы ни были его грехи, мне легче оставить вас с ним, чем совсем одних, – витиевато пояснил мальчик. – Я закрываю Лайонассу.
Я напряглась:
– То есть?
Карл бросил быстрый взгляд на мирно спящего Лиссая и вдруг крепко обнял меня: совсем, ну совсем по-детски, будто не под двенадцать, а под пять лет косит.
– Не будет у вас больше Междумирья, Тинави. Или Святилища – как вы его называли. Не будет – для вас – других миров. Вообще. Я должен удалить все выходы и входы к вам. Помнишь, я говорил, что мой фонарик – это как бы ключ? Пришло время взорвать дверь и оставить вас за надежной, крепкой стеной.
– Но почему?!
– Зверь слишком силен. Зверь… Это как мы вшестером. Были бы. Все честно – вселенная любит гармонию: один государь Хаоса равен шести хранителям. И при нынешних потерях ситуация складывается плачевная. У нас со Зверем не блицкриг – у нас затяжная война. И, как я сказал, у меня уже был любимый город, который я потерял по недосмотру. Я не готов потерять теперь всю Лайонассу.
– Но… Не понимаю. Ты что, не сможешь приходить сюда? И другие хранители тоже?
– По Междумирью? Не сможем. Но ты не бойся, ведь мы и раньше особо не заглядывали – после того, как покинули срединников. Пообещали друг другу дать вам свободу воли. Как я понимаю, не все удержались от соблазна. – Он снова скользнул взглядом по узору на моем подбородке. – Но это мелочи. Глобально вы всегда были сами по себе. Так что не волнуйся.
Я скрестила руки на груди:
– Ну здрасти! Нет уж! Давай лучше мы тебе поможем со Зверем.
Он рассмеялся и с нежностью улыбнулся:
– Очень героически. Лайонасса – это его цель вообще-то. Не стоит выносить в авангард.
– Почему?
– Потому что Лайонасса – это самое первое бытие, созданное Отцом. Именно тут появились мы – хранители и драконы, квинтэссенция унни и бромы. Все начинается нами – и заканчивается на нас. Зверь хочет уничтожить драконов, спящих на севере, – тогда материя исчезнет, вселенная обратится в унни. Потом он впитает унни – и нашего измерения не станет. Только небытие, столь милое ему. Без драконов план не сработает – поди уничтожь все миры по очереди – слишком долго!
Я присела на песок, спиной опершись на едва скрипнувшие сани с Лиссаем. Карл сел рядом. Пейзаж был столь тих, что казалось, мы на какой-то другой, безжизненной планете.
– А мы маньяка, то есть Теннета, как раз в таких мотивах подозревали, – крякнула я.
– Ну, Теннет бы миры не рушил. А Зверю только того и надо. Я идиот. Я выпустил настоящую тьму.
Его голос был полон боли. Я обняла его.
– Карл, я очень хочу помочь тебе. Как это сделать, скажи?
Он улыбнулся и покачал головой.
– Никак. А что касается неснимаемого проклятья…Держи письмо. Дай его Сайнору.
Карл прищелкнул пальцами, и в его руке, полыхнув золотом, появился старинный свиток с восковой печатью. Очень увесистый, длинный. Хранитель протянул его мне.
– А что в письме?
– Если кратко, суть в том, что если он еще раз хоть пальцем тронет мою протеже – явлюсь ему лично, мгновенно, и ему это явление не понравится.
– Но ведь это… Неправда, раз ты уходишь?
– Неправда.
Он поджал колени и положил на них подбородок, грустно глядя вдаль, – старый добрый Карл…
Мы помолчали. Я убрала письмо.
– Карл, если бы я знала, что все хранители такие, как ты… Я бы всегда верила в богов. Правда. С детства.
Он улыбнулся:
– Если б я знал, что люди – такие, как вы с Дахху, – я бы не искал отца. Мне ведь просто было одиноко, понимаешь? Просто одиноко. Вот я и позвал его. А нарвался на Зверя. Прежде чем искать неведомое, хорошенько изучи тех, кто рядом. Возможно, счастье – в них.
Он снова посмотрел на стеклянный город, потом на свои ладони.
– Но не позволяй им себя распять. Они так быстро все забывают.
– Что?
– Неважно.
– Карл… А что такое блицкриг?
Он рассмеялся.
– Ну вот вам и новое словечко! Надо же, я думал, оно у вас тоже уже есть, наравне с оригами, Хэллоуином и прочими… Знаешь, слова очень легко пробегают из мира в мир, я всегда думал – они делают это как-то самостоятельно, у них своя магия, но теперь подозреваю – братья и сестры все-таки разнесли… Блицкриг – это скоротечная война. И у нас со Зверем явно не она.
– То есть потребуется пара лет, да? А потом ты «откроешь» нас и сможешь вернуться?
– …Пара тысячелетий.
Я почувствовала странный холод в руках и ногах.
Карл еще раз обнял меня.
Хрупкий мальчик в красном комбинезоне и с глазами, так похожими на мои.
– Главное – береги тех, кого любишь. И доверяй вселенной. Любовь и доверие – это плюс сто к любой истории.
– Но я…
Мудра начала очень медленно таять, захватываемая темнотой сверху вниз, будто с неба опускали черный лист бумаги.
– Карл!!!
Мальчик прижал палец к губам.
– Пожалуйста, не уходи. – Слезы заполнили мои глаза. – Ну пожалуйста.
Подросток поднялся. Его лик вдруг зарябил, как озерная вода, в которую бросили камень, – и мгновение спустя Карл превратился в высокого рыцаря в серебряных доспехах, с бордовым плащом на плечах, подбитым горностаем, с двуручным мечом в ножнах за спиной. Я отшатнулась. Какой… канонический.
Рыцарь улыбнулся, каштановые волосы волнами рассыпались по плечам: