– Почему?
– Твои версии?
Я задумчиво пнула случайный камешек на мостовой. К моему величайшему изумлению, то, что выглядело древней окаменелостью, оказалось вполне живой улиткой. Отброшенная ударом на метр улитка вылезла из раковины и гневно шевельнула усиками.
– Извини! – Я прикусила губу, но гордый моллюск, разочарованный во всем роде человеческом, уже обреченно полз прочь, к уплывающему в ночи пляжу.
Что касается версий… Что ж, с детства мне нравилось мусолить на разные лады имя своего Дома: я придумывала жуткие и героические истории о том, почему оно такое грустное и одновременно красивое. Я поделилась с Мелом парой своих старых гипотез. Он с усмешкой выслушал, а потом наставительно поднял указательный палец:
– А теперь слушай мою идею. Хроники гласят, что Хинхо пришел в Шэрхенмисту уже после 1147 года. Он работал в Прибрежном легионе, когда Срединное государство уничтожили.
– Да ладно? – Я опешила. – Серьезно?
– Ага. Представляешь, что ему повезло увидеть?
– Точнее, не повезло… – пробормотала я.
– Поэтому и Страждущий, – серьезно согласился Мелисандр.
Дело в том, что в 1147 году Срединное государство – страна наших предков – было беспощадно стерто с лица земли.
В одночасье. И целиком.
Его мирную столицу, город Мудру, с неба выжгли драконы. Военные отряды соседних стран захватили деревни и форты. А так называемый Прибрежный легион – исследовательский лагерь ученых, военных и магов, находившийся на месте нынешнего Шолоха, зажали в тиски две вражеских армии и устроили там такую резню, что о срединниках-легионерах до сих пор не принято говорить в полный голос…
Это их кости лежат у нас под дворцовым курганом.
Мелисандр продолжил:
– Хинхо каким-то образом выжил. Когда он добрался до Шэрхенмисты, из вещей у него были только эти шесть амулетов. И все. Он никогда не рассказывал о случившемся – даже принял обет молчания. Что, впрочем, не помешало ему завести тут семью. Правда, потом он ее бросил: уехал и стал путешественником, дошел аж до Западных Пределов.
– Но почему он молчал?..
– Вот-вот. Мой брат разрабатывал гипотезу о том, что Хинхо скрывал нечто важное и боялся проболтаться. Что-то, связанное с этими амулетами и с падением срединников. С тем, как все-таки беспощадно перебили ваших предков. Не понимаю, почему ваш народ вообще с этим смирился: еще и забыть пытается всеми силами…
Я только горько вздохнула.
Есть такое.
Дело в том, что гибель срединников – больное место для нас. Мы считаем, что во многом они сами виноваты: их жестокая политика, чрезмерная гордыня и имперский гонор были невыносимы. Недовольство окружающих накапливалось и однажды вылилось в реки крови… Да, это была не война, а бойня. Но ведь не бывает дыма без огня.
– Обвинять жертву – последнее дело, – не согласился Мел. – Мне интересно, чем была последняя капля. Та конкретная финальная причина, из-за которой драконы и другие страны устроили такой кошмар. Особенно драконы! Зуб даю: я соберу амулеты и что-нибудь да пойму. Этот квест от меня не сбежит.
– Удачи, – искренне пожелала я.
Мелисандр притормозил возле лесенки, ведущей с набережной на пляж, и кивком предложил проследовать к воде.
Когда мы спустились к морю – здесь, в городе, оно казалось почти домашним по сравнению с дикой стихией «моего» пляжа, – Мелисандр засунул руки в карманы и улыбнулся:
– Тинави! Самое главное. Я думаю, тебе нужно присоединиться ко мне.
Внезапно.
– А я-то тебе зачем сдалась, Кес?
– Ну, во-первых, мне скучно.
Зашибись довод.
– А во-вторых, я что, зря сейчас разглагольствовал? Собака ведь зарыта рядом с твоим прадедом! Плюс ты теперь крутая волшебница, как я понял. А я полный ноль в магии. Вместе мы добьемся гораздо больших успехов. Ну и наконец… Я все-таки не до конца понимаю, зачем тебе домой, если мир вокруг так любопытен.
Я только головой покачала.
Мел предостерегающе поднял руку:
– Не спеши отказывать! Дела обсудим утром. А пока давай праздновать нашу волшебную встречу. Если судьба себя как-то и проявляет – то именно в таких случайностях.
В полночь, если бульварные часы Пика Волн не врут, мы стояли напротив университетского здания, которое чем-то напоминало оплывший торт безе.
Над полукруглыми окошками тут и там были вырезаны медальоны в виде игральных карт. На каждом шпиле – по каменному шутовскому колокольчику. Высокий кованый забор с узорами в виде покерных фишек окружал заросший скалами двор.
– Университет посвящен хранителю Рэндому, поэтому так забавно выглядит, – объяснил Мелисандр. – В городе это главное и единственное высшее учебное заведение.
– Хм. Интересно, наши Ходящие[1] тоже здесь учатся?
– Понятия не имею. Они что, учатся в Шэрхенмисте?
Мы подошли вплотную к ограде. Я вдруг почувствовала колоссальную усталость и тоскливо уперлась лбом в металлические вензеля забора. Они приятно холодили кожу.
– Мой куратор оказался бывшим Ходящим, – поделилась я с Мелисандром. – Врал всем на протяжении двух лет.
– О! – Саусбериец тоже прислонился к воротам. Правда, спиной, а не лицом. – Если хочешь, можешь плюнуть сквозь решетку. Охраняют тут спустя рукава.
– Но Полынь был прекрасным куратором, – с досадой возразила я.
– Тогда не плюй, – милостиво разрешил Мелисандр и подхватил меня под локоток. – Пошли, покажу еще интересности.
К рассвету мы успели обойти все достопримечательности Пика Волн.
В темноте было здорово. Никаких людей. Никаких билетных касс. Кес пролезал везде и всюду, ловкий, как угорь. В узких штанах, белой рубашке и кожаной портупее, он был похож на блудного археолога, звезду материковых комиксов. Я рядом с ним казалась несчастной беженкой: мятая летяга, выгоревшие волосы, обезумевший взгляд и рваное ухо.
Тем не менее наш экзотический дуэт успешно посетил все, запланированное Кесом. Мы посмотрели дворец наместника Исцинари, сад горного хрусталя, непроглядные графитовые катакомбы и черное озеро Истинных Намерений.
Мелисандр провел в Пике Волн меньше месяца, но не зря говорят, что в путешествии сутки идут за неделю. В центре города Кес разбирался не хуже, чем местные. А может, и лучше.
Рассвет мы встретили на пляже.
Кес, разлегшись на вулканическом песке, как вышедшая из морских вод наяда, неистово изливал мне душу:
– Ярый патриотизм – самое удобное прибежище для тех, кому больше нечем гордиться. Нормальный человек должен гордиться собой – своими достижениями в выбранном деле, своими поступками на ниве общечеловеческой морали. Если здесь он провалится, то можно начать гордиться своей семьей, то есть примазаться к чужим подвигам под оправданием родственных генов. Если и тут не прокатило, то можно начинать кампанию беспрецедентной любви к своему городу – у нас лучшие дороги, лучшие дома, лучшие жители. А вот когда и город твой – сплошная шелуха, тогда уже и до патриотизма недалеко. В столицах-то все больше космополиты… Знаешь, очень легко любить целую страну, если задаться такой целью. Активная политическая жизнь нашего мира способствует тому, что в воздухе одновременно жужжит и вьется невероятное количество интерпретаций и точек зрения, все они озвучиваются весомыми людьми, опираются на подтвержденные факты (пусть и вырванные из контекста), выглядят потрясающе убедительно. Выбирай любую. А выбрав, постарайся только не думать сам и не слушать взглядов противоположных, ничто не должно поколебать твой патриотизм. Люби страну, люби, гордись и наслаждайся!
– Мелисандр, ты пьян.
Я рисовала на песке закорючки, просто так, не задумываясь. Сложившийся из них рисунок вдруг напомнил мне о шолоховском маньяке и о том, как он разрисовывал жертв перед убийством… Я вздрогнула и ребром ладони выровняла песок.
Кес продолжил:
– Неважно. Алкоголь просто делает меня смелее, позволяет озвучивать то, о чем обычно я рассуждаю сам с собой, боясь осуждения, а то и тюрьмы… Ты хоть знаешь, сколько людей гниет сейчас в подземельях Саусборна за то, что просто высказали свое мнение, без призывов к революции, без угроз? Можно отстроить целый паршивый городок… Да и ты сама, Тинави. Храни свои тайны сколько влезет, но я не думаю, что тебя сюда закинуло чисто по магическому недосмотру.
Он был прав. Я тоже улеглась на мокрый черный песок.
– Какая разница, Мел? Ты хороший человек. Я хороший человек. Все мы хорошие люди, ну кроме самых отбитых извращенцев. Разве эти размышления о патриотизме что-то меняют? Нет. Вот и начинай с себя.
– Мой квест, Тинави. Он может что-то изменить. Я говорю тебе: с падением срединников что-то нечисто. Я не верю, что информацию об амулетах Хинхо так тщательно вырезали бы из учебников, если она не была бы важна с политической точки зрения. Ты ведь помнишь, что никто-никто не воспринимает искомые мною амулеты всерьез? А между тем от них так и разит магией, когда они оказываются рядом друг с дружкой… Даже я, не колдун, чую.
Мелисандр повернулся на бок. Его глаза фанатично поблескивали, в глубине зрачка будто кто-то карты тасовал. Я лишь покачала головой, дивясь почти незнакомому мужчине рядом, незнакомому городу в отдалении, незнакомой магии в крови.
– Пойдем со мной на квест, Тинави.
– Пойдем, – неожиданно согласилась я.
Набежавшая волна Шепчущего моря изловчилась и резанула холодком по моим голым лодыжкам.
Я подтянула ноги поближе и еще раз подтвердила согласие:
– Да, пойдем. Что я, в конце концов… Сама ведь мечтала наполнить жизнь всем и сразу. Но сначала – в Шолох. Потому что у меня там своих незаконченных квестов полно. Мне нужно убедиться, что дома все хорошо. Что моего куратора выпустили из тюрьмы, мои друзья в норме, а принц Лиссай вернулся живым и здоровым. Если все в порядке – отлично, да будет квест. Боюсь, на работе меня все-таки не ждут…
– Даже если и ждут, – отмахнулся Кес, заправив мне прядку волос за ухо. – Со мной определенно веселее.